Инквизицию вызывали? Подработка для ведьмы

Ведьма бросилась на колени и схватила Валерота за шею с такой силой, будто во время полета со скалы ей попался единственный на всю округу куст.

— Ты что, фу, фу, я сказал, задушишь же!

— Его увели!

От вскрика у Валерота заложило здоровое ухо.

— Кого увели? Говори, глупая ведьма.

— Альда. Его увели…

Волк попятился, сбрасывая со своей шеи неуместные руки.

— Так-так-так… Вот это поворот, — он почесался. — Как бы тебе объяснить, раз бабка не объяснила. Тьфу ты, подставила меня старая ведьма. Он взрослый, здоровый, полноценный зверь и в один прекрасный момент он должен был встретить свою прекрасную волчицу с которой ускачет в закат, — Валерот немного смутился, а его черный глаз заблестел в лунном свете. — Ты уточни, ты там про пестики и тычинки уже знаешь? Сколько тебе там стукнуло? Или еще не говорил никто? Хотя кто там тебе говорить мог… — он тяжело вздохнул, во всех красках представляя грядущий неприятный разговор. — Может, утром поговорим?

— Что? — опешила Лив. — Я? Говорил? Что? — нужные слова вертелись на кончике языка, но никак не желали выходить.

— Да, согласен, это сложно понять сразу. У вас у людей столько запретных тем.

— Его инквизиция забрала! — вспылила Лив. — Альд решил за меня заступиться, начал колдовать и тут все произошло. Налетели патрульные, связали и отправили в тюрьму.

Волк сделал шаг в одну сторону. Потом в другую. Вернулся на место и сел.

— Во дурак, во дурак.

— Как только его увезли, я сразу сюда поехала. Или в тюрьму надо было?

— Нет, — отрезал волк, — туда точно не надо. Мне вас двоих потом как вытаскивать? Меня же на живодерню сошлют. Рассказывай, как все было.

И Лив рассказала. Она старалась описать все в мельчайших подробностях, даже упомянула женщину, которая стояла рядом во время ареста, на что Валерот только оскалился.

А когда рассказ был закончен, волк еще немного походил по комнате в диком смятении, потом уселся напротив окна и задрал голову так, словно собрался выть на луну. Радовало, что в такие моменты он не произносил ни звука, а то объясняться перед соседями за каждое полнолуние было бы той еще задачей.

Прошло не больше пятнадцати минут, когда Валерот оторвался от своего занятия и повернулся к Лив.

— Значит так, — резко сказал он. — Если верить твоему рассказу, то судить нашего мальчика будут, и от этого нам никуда не деться. Ты здесь сиди, не ходи пока никуда, а с самого утра в город поедешь, снимешь себе там комнату и будешь ждать, что решат в суде.

Лив посмотрела с недоверием.

— И все? Мы будем просто ждать?

— Иди за мной.

Волк пошел на кухню, подталкивая потерянную Лив. С одной стороны, он понимал покойную старушку ведьму, желающую всеми силами оградить своих внуков от последствий магии. Но с другой, никак не мог взять в толк, почему нельзя было нормально обучить этих людишек. Познакомила бы их с парой колдунов, показала бы как жабы в котлах варятся, глядишь, и не захотелось бы ребятам дурью страдать. Молодежь нынче привередливая пошла, всякую дрянь с волосами и ногтями пить не станут, только если она не для похудения. И вот на тебе! Попались на колдовстве! И все на его несчастную голову!

— Чтоб тебе там в гробу сквозняки гуляли, — недовольно проворчал он.

— Кому? — не поняла Лив.

— Да никому, — огрызнулся волк. — Открой лучше вон ту дверцу, ключ под перевернутой чашкой.

Лив подошла к кухонному шкафу и впервые увидела небольшую дверь прямо над раковиной. Она могла поклясться, раньше этой дверцы не было, как не было и чашки покрытой толстым слоем пыли.

— Да-да-да, — сразу уловил ее мысли Валерот. — Ты этого ничего не видела, как оно тут возникло не понимаешь и все такое. Чтобы ты там себе голову не ломала, это отвод глаз самый обыкновенный. Пока пальцем не ткнешь, никто и не увидит.

Лив отодвинула чашку и повернула ключ. В этот же момент в стене что-то заскрипело, загрохотало и небольшая дверца с облаком пыли отъехала в сторону, а в нос сразу ударил неприятный запах тухлятины.

Двумя пальцами Лив достала из темноты белую кость с редкими вкраплениями оставшегося мяса.

— О! — восхитился Валерот. — Так вот он где прятался!

— Кто “он”?

— Не бери в голову. Ты там дальше пошарь… Только это… аккуратно.

Лив откинула кость, стараясь не думать, какому зверю (хорошо, если зверю) она принадлежала. Запах тухлятины немного выветрился, по крайней мере тянуть руку в черную дыру в стене было уже не так мерзко. Ведьма прикинула, что со свечой было бы еще и не так страшно, но под суровым взглядом своего фамильяра решила не озвучивать эту мысль.

Второй она достала нечто похожее на монету, что при ближайшем рассмотрении оказалось довольно неказистым деревянным амулетом на совершенно простой веревке. С одной его стороны была нарисована голова волка, с другой — закрученная труба.

— Это себе на шею надень, — словно между делом сказал Валерот.

— А что это?

— Амулет для связи ведьмы с ее фамильяром. В руку возьмешь, сожмешь, подумаешь, чтобы я пришел, ну я и приду. Бабка тебе передала.

Лив покрутила амулет, посмотрела на волка и тут до нее дошло:

— Так все это время я могла тебя призывать? А ты молчал? Ты почему не сказал? Я сюда на повозках ехала, лошадь по полю ловила, боялась, что тебя не найду, столько часов потратила. А ты, оказывается, мог просто появиться!

— Ой, вот только не надо возмущаться. Ты вообще свои проблемы помнишь? С одной подружкой поссорилась, – жеманно передразнил он, — с другой помирилась, этот мальчик не нравится, этот не обращает внимания, а еще на речку пойду, на речку не пойду. Да я бы самоубился в первый же год, окажись у тебя амулет. Э-нет, дорогуша, давай договоримся так: только важное и только по делу. В остальном я свободен, ты свободна, и никто не лезет в личную жизнь друг друга. Договорились?

Лив кивнула, но злость осталась. В конце концов, она действительно неслась домой сломя голову.

Чувство вопиющей несправедливости оказалось сильнее брезгливости и страха, да настолько, что уже в следующую секунду она не задумываясь засунула руку в схрон и принялась уверенно шарить по его скользкому и неприятному дну.

— И что ищешь? — с интересом уточнил Валерот.

— Остальное, — сказала Лив, трогая в этот момент какую-то липкую жижу.

— Так нет там больше ничего. Вот, амулет только. Тьфу, ведьма, что с нее взять, — покачал головой волк и пошел к выходу. Только возле двери он остановился, рассматривая свою незадачливую хозяйку, та как раз брезгливо отряхивала руку от слизи. — Действуем, как договорились.

— А ты куда?

— В город побегу. Бабка твоя в молодости ведьмой красивой была. Был у нее ухажер один, потом защитником стал, преступников защищает. Вот к нему и побегу, может, сможет что сделать. Если не помер, конечно. А ты с рассветом уходи и вещи свои забери. Если придут в дом из управления магические вещи искать, надо, чтобы и духу твоего здесь не было. Соседи тебя и не вспомнят, не переживай, об этом уже я позабочусь.

***

С упавшим сердцем Лив ходила по дому из одного угла в другой и собирала вещи. Вещей, к ее удивлению, оказалось не так много. Всего на одну сумку. Бабушкину книгу с заклинаниями она положила отдельно, надежно завернув ее в небольшой отрезок атласной ткани, амулет надела на шею, предварительно несколько раз повертев в руке, и отдельно поставила пару баночек с бабушкиным зельем. Говорили, где-то в городе зелье можно очень хорошо продать. Возможно, волк больше об этом знает.

А под утро, поспав всего несколько часов, она отправилась к дороге, надеясь, что какой-нибудь торговец за пару монет подвезет ее до города. Все это Лив делала очень уверенно, словно всю жизнь только побегами и занималась. Но спроси ее кто-нибудь, что она видела в окно повозки пять минут назад, она бы в жизни не дала ответа.

Даже ворчливый хозяин небольшой квартирки на последнем третьем этаже длинного гостевого дома, смотрел на нее с подозрением, передавая ключи. Только хорошая плата на месяц вперед смогла убедить домовладельца пойти навстречу.