Инквизицию вызывали? Подработка для ведьмы

Из боковой двери вывели Альда. Похудевшего, вымотанного, уставшего, не спавшего несколько дней. Не отводя взгляда от брата, она со злостью сжала деревянное ограждение, едва не сломав его (будь то немного тоньше, вмиг бы треснуло, словно тростинка).

Нет, она вытащит брата из этого места! Обязательно вытащит, во что бы то ни стало!

Двое стражников провели подсудимого к скамье. Быстрым шагом к нему подошел защитник и ободряюще похлопал по плечу, но Альд даже не взглянул в его сторону. В этот же момент из двери напротив вышел высокий мужчина в мантии черного цвета, и при виде его толпа одобрительно загудела.

Обвинитель, правильно поняла Лив.

— Заседание суда объявляется открытым, — громко сообщила худенькая девушка, сидевшая за небольшим столом рядом с пустой трибуной.

Двери зала с грохотом закрылись. Теперь кроме судей, обвинителя и защитника никто не мог ни войти, ни выйти.

— Достопочтенные старшие судьи по делам колдовства и ведьмовства, — объявила секретарь.

Из боковой двери появились трое старых судей в белых мантиях и в идеально белых напудренных париках. Они еле шли, словно вот-вот свалятся на пол и рассыплются в прах, но упорно двигались к своему законному месту. Лениво они забрались по трем небольшим ступенькам на подиум и также лениво заняли свободные стулья за длинным столом.

— Давайте начинать уже, — скучающим голосом сказал судья в центре. — Как-то много у нас в последнее время колдунов развелось. Из других стран посылают, что ли? Куда инквизиция вообще смотрит? Вы, молодой человек, отсюда родом?

Альд поднял голову и хотел было ответить, но защитник быстро надавил на его худое плечо.

— Молчи, — шепотом произнес он. — Отсюда-отсюда, ваша честь, деревня тут недалеко будет. Всего в паре часов езды от нас. У меня и характеристики все есть. Вот, посмотрите, — он передал через секретаря три папки и судьи с интересом принялись изучать страницы. — Парень усердно работает у мясника. Уже несколько лет трудится от рассвета до заката не покладая рук. Стал бы такое колдун делать?

— Достопочтенные судьи, — перебил его речь обвинитель.

Судьи оторвались от изучения бумаг и с интересом посмотрели в его сторону. Толпа в зале сделала то же самое.

— Это какой-то балаган. Мой коллега специально пытается всех запутать. Вас всех, — он обратился к зрителям. — Он пытается убедить вас, что колдуны и ведьмы не могут работать, что они где-то там, далеко в лесу, прыгают голыми на своем шабаше. Но нет! — прикрикнул он. — Нет! Они среди нас. Они могут оказаться вашими соседями, вашими коллегами, даже вашими женами или мужьями. Именно поэтому в Следственном Управлении работают только самые смелые люди с холодной головой. Они не обманываются…

Защитник устало скривился.

— Достопочтенные судьи, — обратился он значительно тише и спокойнее своего оппонента. — Давайте только не будем сейчас петь дифирамбы нашей инквизиции. Если мой дорогой коллега решил продолжать в таком духе, то пусть молодые послушают, а нам бы тогда на обед сходить.

Судьи одобрительно закивали. Выслушивать подобные речи с самого утра явно не входило в их планы.

— Согласен, — сказал судья справа. — Фесставир Оливер третий прямо озвучил мысли достопочтенного суда. Возможно, всем будет лучше, если мы сразу перейдем к сути дела. О доблести наших дорогих инквизиторов мы прекрасно осведомлены и без дополнительных рассказов обвинения.

Лив улыбнулась. А Валерот, оказывается, знает, к кому обращаться в безвыходных ситуациях. Надо будет купить ему самый большой и вкусный кусок мяса, а потом почаще прислушиваться к его советам.

Тем временем защитник продолжил:

— …у меня есть факты, есть доказательства, что этот добропорядочный молодой человек живет исключительно своим трудом и никогда не был замечен в колдовстве.

— Доказательства? — пренебрежительно кинул обвинитель. — Прошу, мои свидетели.

В зал ввели двух мужчин и трех женщин. Некоторых из этих людей Лив видела в тот день на площади.

— Среди свидетелей есть госпожа, которую заколдовал этот мерзкий колдун и заставил сбежать к какому-то бродячему музыканту.

Фесс откровенно засмеялся.

— Я вас умоляю. За все свои годы я видел столько жен, которых путал бес, заколдовал колдун, вели звезды, ставшие не в том порядке, погода, случай, боги… этот список можно продолжать бесконечно. Хотя, если у него где-то все-таки и есть конец, то последним в списке будет значиться ваш покорный слуга. — Он поклонился под громкие смешки в зале. — И вы, мой дорогой коллега, тоже в списке, насколько я помню.

Обвинитель покраснел. Толпа засмеялась.

— Да как вы смеете!

— Забегая немного вперед, могу сказать, что в ходе допроса нам придется поднять всю подноготную достопочтенной госпожи, рассмотреть со всех сторон ее отношения с мужем и ее знакомство с тем самым бродячим музыкантом. И да-а-а… — Фесс обратился к зрителям. — Мы с вами узнаем каждую секунду той ночи.

В зале одобрительно загудели и засмеялись, судьи тяжело вздохнули, понимая, насколько может затянуться процесс. Обвинитель недовольно поджал губы, видимо, они и не ожидал, что хоть кто-то возьмется защищать колдуна. А одна из женщин на скамейке свидетелей вскочила со своего места и рванула к выходу настолько быстро, насколько позволяли ей юбки.

— Выпустите меня! Выпустите меня сейчас же! — прокричала она двум охранникам.

Судья слева дал знак открыть двери.

— Что ж, — довольно сказал Фесс. — Продолжим. Как я понимаю, на одного свидетеля у нас стало меньше…

И разбирательство понеслось с бешеной скоростью. Все теории обвинителя разбивались о доводы защитника. Пока мужчина в черной мантии раз за разом строил абстрактные и недоказанные гипотезы, Фесс умело апеллировал фактами, играл на публику и судей, уходил от прямых вопросов и разбирал по косточкам каждого свидетеля.

Это нравилось судьям. Это нравилось людям в зале. Это безмерно нравилось Лив. Фесс был лучшим. И им повезло, что в этой битве он был на их стороне.

К концу третьего часа обвинитель был вымотан. Фесс — воодушевлен. А все в зале суда уверены, что Альд — обычный работник у мясника, который просто оказался не в то время и не в том месте.

— Я думаю, мы можем огласить приговор, — сообщил судья в центре, попросив у секретаря гербовый лист, на котором он своей рукой напишет решение, а потом все трое поставят печати.

По залу пронесся одобрительный гул. Защитник и обвинитель устало сели на свои места. Лив торжествовала. Решение было понятно всем, а его озвучивание и запись на бумаге — простая формальность.

— Стойте! — неожиданно для всех раздался громкий голос.

В зал из темноты прохода вбежал мужчина. Лив не могла рассмотреть его лица, видела только белые волосы чуть ниже плеч, потертый длинный плащ, полы которого едва скрывали меч, и массивные ботинки, полностью вымазанные в грязи.

В три шага мужчина пересек пространство, отделяющее его от обвинителя, и передал тому какой-то предмет.