Innominatum. Неназываемое

— Может, прилепить ему на спину кусок стеклоткани? — предложил Олбен.

Харрис покачал головой:

— Крупный план. Будет видно.

— А, может, по воде, как в аквапарке? — спросила Инге, — Марк, ты сможешь в кадрах заменить воду на камни?

— Нет, — угрюмо сказал компьютерщик Марк Поллак, — брызги.

— Только в этом проблема? — уточнила Фокси, — а если бы не было брызг?

— Там будет целый веер! — вмешался Олбен.

— Это если вода, — сказала Фокси, — а если что-нибудь другое?

— Масло тоже даст брызги, — уныло пояснил Тедди.

— И не масло, — сказала она, — а какой-то полимер или что-то вроде того. Он полужидкий и скользкий как… Ну, примерно как желе. Его используют где-то в военной авиации.

— Так! Стоп! — заявил Харрис, — ты можешь вспомнить название?

— Низкомолекулярный поли кто-то там. Не помню точно.

— Уже достаточно. Я пошел доставать эту химическую дрянь, а вы дорабатывайте сцену, считая, что поли-ктототам уже у нас в кармане…

…И ведь действительно, босс достал этот полиперфторалкилсилоксан, так что внешняя поверхность задней части организма Тедди ехала за лошадьми в комфортных условиях.

Эпизод-8. Реальность — это не то, что вам кажется

Большой Гавайи. Окрестности Ваимеа.

Речная долина в предгорьях Кохала

Северный край любительского ипподрома.

Берген Фарриган энергично почесал за ушами флегматичную, низкорослую, но очень коренастую лошадку темно-коричневой масти.

— Это моя любимица. Ее зовут Фриз.

— Фрр, — откликнулась лошадка и пихнула президента «Iron Star» носом в ухо.

— Фриз требует шоколада, — пояснил Берген, — ковбои считают, что я ее избаловал. Они, наверное, правы, но что теперь делать?

— Фрр, — повторила лошадка, переступив передними копытами.

— На тебе, нахальная девчонка, — Берген протянул лошадке плитку черного шоколада.

Фриз сделала ленивое движение губами и плитка исчезла. Большой Бонго похлопал лошадку по мощной шее, и спросил.

— Как ты думаешь, Колин, что это за порода?

— Тут и думать нечего, — ответил Рамсвуд, — это исландский пони.

— Никогда не говорите «пони» про исландских лошадей, — посоветовала Джоан Лайти, сидевшая в седле на такой же коренастой лошадке, но совсем черной, — в Исландии вы рискуете получить за это по голове кружкой. Хуже всего, если кружка оловянная. От ударов таких кружек в древности погибло больше викингов, чем от топоров и мечей. Викинг, погибший с боевой оловянной кружкой в руке, попадал в Валхаллу, на общих основаниях с теми, кто погиб с обычным боевым оружием в руках.

— Спасибо, Джоан, — киносценарист кивнул, — я уловил эту концепцию.

— Джоан, ты выгуляешь Фриз, ладно? — спросил Фарриган.

— Ясно, босс! Я покатаюсь вокруг и послежу, чтобы откуда-нибудь здесь не появились лишние уши…. Хей! Хей-Хей! — девушка пустила свою лошадку в галоп. Фриз тут же сорвалась следом за ними — видимо она привыкла к такому способу выгула.

Большой Бонго проводил глазами эту артистично-динамичную группу, затем уселся в шезлонге, заранее вытащенном из кузова мини-грузовика, и жестом предложил гостю устраиваться во втором шезлонге. Дождавшись, пока тот усядется, Бонго спросил:

— Угадай, почему я предложил встретиться здесь, на полевом выезде для лошадей?

— По-моему, Берген, — сказал Рамсвуд, — тебе просто нравится этот ипподром. Я вряд ли ошибусь, если скажу что ты один из основных спонсоров здешнего конного клуба.

— Не ошибешься, — подтвердил Фарриган, — но причина сегодня не в этом. Посмотри, ты видишь, там, ниже по склону пасутся совсем маленькие лошадки, похожие на осликов? Порода называется «Ява-пони». Они не более, чем метр с четвертью ростом, но очень выносливые, и вполне годятся под седло. На родине, в Индонезии, их используют и в качестве вьючных, и в качестве верховых. А на нашем ипподроме они верховые для начинающих любителей, и для детей. Это очень спокойные и послушные пони, а их маленький рост хорош тем, что если свалишься с седла, то ничего себе не сломаешь.

— Э… Гм… — произнес сценарист, — Я видел таких пони в Авалоне.

— Вот! — Большой Бонго поднял палец к небу, — В этом главная причина выбора места встречи. Ява-пони теперь стали рыцарскими конями лордов Авалона. Знаешь, Колин, я мысленно тебе аплодирую! Авалон — блестящая сценическая идея. Мне не приходило в голову создать такую площадку для киносъемок в жанре героического фэнтези. Это же потрясающе: готовый субстрат с рыцарями и вилланами, принцессами и крестьянками, жестокими нравами средневековья, стилизованными на современный лад, и в точности соответствующими запросу публики. Ведь публика сама это сконфигурировала! Ты же понимаешь, что лорды-уроды Авалона — это плоть от плоти тех бесхвостых мартышек, которые являются потребителями нашей кино-продукции. Понимаешь или нет?

— Да, Берген, но, честно говоря, я не рассматривал это с такого ракурса.

— И напрасно! — воскликнул Фарриган, — Совершенно напрасно! Вот послушай!..

Босс «Iron Star» вытащил из сумки сшитую распечатку и с выражением зачитал:

— «Чем ближе мы подходили к городу, тем оживленнее становилось вокруг. Мы проходили то мимо какой-нибудь ветхой лачуги с соломенной крышей, то мимо небольших полей или садов, очень дурно возделанных. Попадались нам и люди — похожие на рабочий скот здоровяки с длинными жесткими нечесаными волосами, падавшими им прямо на лицо. И мужчины, и женщины были одеты в домотканые рубахи, спускавшиеся ниже колен, на ногах у них была грубая обувь, похожая на сандалии. У многих я видел на шее железный ошейник. Маленькие мальчики и девочки ходили совсем голые; но никто, казалось, этого не замечал. И все эти люди глазели на меня, говорили обо мне, кидались со всех ног в лачуги и вызывали оттуда родных — посмотреть на меня. Вид же моего спутника нисколько их не удивлял; они ему смиренно кланялись, но он не отвечал на их поклоны. В городе среди разбросанных в беспорядке лачуг с соломенными крышами стояло несколько больших каменных домов без окон. Вместо улиц были кривые немощеные дорожки; полчища псов и голых ребятишек шумно играли на солнцепеке. Свиньи рылись повсюду — одна из них, вся облепленная грязью, разлеглась в огромной вонючей луже посреди главной улицы и кормила своих поросят. Внезапно издали донеслись звуки военной музыки. Звуки приближались, становились все громче, и я увидел кавалькаду всадников, которая казалась необычайно пышной благодаря султанам на шлемах, и сверканию лат, и колыханию знамен, и богатству одежд, и конским попонам, и золоченым остриям копий. Кавалькада торжественно двигалась по грязи среди свиней, голых ребятишек, веселых псов, ободранных лачуг, и мы последовали за нею. Мы шли в гору, все выше и выше, миновали одну грязную улочку, потом другую, пока наконец не взобрались на вершину холма, где было очень ветрено и где стоял огромный замок. Протрубил рог; в замке тоже в ответ протрубил рог; начались переговоры; нам отвечали со стен, где под колышущимися знаменами с грубыми изображениями драконов расхаживали воины в шишаках и панцирях, с алебардами на плечах. Затем распахнулись огромные ворота, опустился подъемный мост, и предводитель кавалькады двинулся вперед, под суровые своды…», — Большой Бонго закончил цитирование и проникновенно заключил, — Это Великий Марк Твен, и его гениальный роман «Янки из Коннектикута при дворе короля Артура». Ты обратил внимание на поразительное сходство с Авалоном?

— Я бы не назвал это сходство поразительным, — ответил Рамсвуд, — но оно значительное, поскольку, средневековое поселение было изначально заложено в проект «Авалон».

— Ладно, — Фарриган махнул рукой, — достаточно и просто значительного сходства.

— Достаточно для чего? — с подозрением в голосе, поинтересовался сценарист.

— Для гениальной кино-эпопеи, разумеется! Это будет гораздо мощнее, чем «X-Files»! Знаешь, почему?

— Почему, Берген?

— Да потому, что в «X-Files» сплошная современность и инопланетяне, и нет вонючего средневековья, нежно любимого публикой! Марк Твен гениально предвидел будущий триумф кино в жанре героического фэнтези с рыцарями, принцессами и чудовищами!

Колин Рамсвуд поднял левую руку и покачал ладонью.

— Извини, Берген, но в «Янки при дворе короля Артура» нет чудовищ. Марк Твен там издевается над средневековыми выдумками о людоедах, великанах и драконах.

— Верно подмечено! — воскликнул Большой Бонго, — Если бы чудовища там были, то эта книга оказалась бы не гениальной, а супер-гениальной! И мы с тобой достигнем уровня супер-гениальности, потому, что будем стоять на плечах у Марка Твена, у этого титана игровой литературы! Мы включим в наш фильм чудовище, и не какое попало, а такое, которое сильнее всего ударит по убогим мозгам нашей публики. Оно одновременно и инопланетное, и средневеково-мистическое.