Иной мир. Компиляция
Шрифт:
– Хорошо рассказываешь, интересно, вот только не о том, что хотелось бы услышать. Я спросил не про ваши отношения с Основой и изгоями, а про время. Объясни мне, как можно быть сразу в прошлом и будущем, при этом минуя настоящее. Или ты сам не понимаешь этого?
– Генератор хаотичных временных скачков, вот что помогает нам оставаться недоступными для Основы и изгоев, если мы сами не пожелаем встречи. Зона порталов – это участок пространства, который мы зовём своим домом, но сейчас его невозможно увидеть, потому что наш дом, в прямом смысле этого слова, не существует. Он есть в прошлом и есть в будущем,
– Нет, не понимаю, сложно это. – Я взял в руку небольшой камушек и подкинул в воздух. Поймав, сказал: – Этот камень – ваш дом, будем так считать. Объясни, как его можно отправить одновременно в прошлое и будущее, чтобы он пропал из настоящего.
Качнув головой, Рагхар ответил:
– Мне не под силу объяснить тебе принцип работы генератора хаотичных временных скачков. Знаю лишь то, что он бросает кусок пространства, который мы зовём домом, то в прошлое, то в будущее, каждый раз хаотично изменяя длину временного перемещения. Энергию он так же берёт из времени, сталкивает прошлое с будущим, тем самым подпитывая сам себя. Очень сложное устройство, но зато надёжное, работает много времени, при этом не требуя обслуживания.
– После всего, что пережил, меня сложно чем-то удивить. Самым грандиозным впечатлением был корабль Основы, благодаря которому я отправился в собственное прошлое. После всё было блеклым, казалось обыденным, но сейчас я могу смело сказать – Рагхар, ты удивил меня своим рассказом. Если вы и правда общаетесь с временем на «ты», то можете смело называть себя сильнейшими. Основа, уверен в этом, даже нынешняя, такие фокусы вряд ли способна устроить. Сталкивать прошлое с будущим, чтобы получать из этого столкновения энергию, – немыслимо! Да, дела, а на Земле сейчас новые айфоны продают, втулки в унитаз смывают, черные белых унижают и гомосексуализм боготворят…
– Кто знает, может, всё именно так, как ты говоришь, и сейчас мы самые сильные в двух мирах. Самое главное, что мы не Основа, никогда не мнили себя Богами. Вмешиваться в развитие другого разума для нас считается тяжким преступлением. Нейтралитет, и только он.
– Вечно нейтралитетом сыт не будешь и вечно прятаться не сможешь.
– Да, согласен с тобой, навечно не спрячешься, но нам и не нужна вечность, потому что мы развиваемся и сами не знаем, что будет через несколько тысяч лет. Вдруг всё сложится так, что больше не нужно будет прятаться. Основа не вечна, её конец близок, и надеемся, что он наступит совсем скоро.
– Ваших сил хватит, чтобы уничтожить Основу?
– Не имею права отвечать на подобные вопросы, Никита. Давай закончим этот диалог.
– Да, – кивнул я. – Давай закончим, но перед этим я дам тебе одну интересную идею. Тебя не пускают домой, потому что ты не один. Попробуй вернуться в одиночку, а уже после, когда всё решишь там, в своём упрятанном среди времени мире, придёшь за нами. Как тебе такой расклад?
– Я думал об этом и если проход так и останется закрытым, то придётся пробовать возвращаться одному…
– Помнится мне, что кто-то о знахарях речи вёл, и в речах тех говорилось, что вылечат меня, мол, будешь ты, Витенька, здоров,
как прежде, и даже лучше! – Инвалид не изменяет своей привычке, при малейшей возможности напоминает об обещанном, да в такой форме, будто ему все вокруг обязаны. – Где хвалёные медвежата, умеющие лечить всё и вся? Где этот чёртов город, в который мы так долго шли, но так и не пришли? Где этот засранец Рагхар, который обещал вернуться, но в итоге свалил, и о нём нет ни слуху ни духу уже несколько дней? Кто-нибудь из вас может ответить на мои вопросы?– Вить, не начинай, – попросил я, загорающий на песчаном речном пляжу, который нам посчастливилось найти пару дней назад. – Вопрос ты этот задавал много раз, ответов на него не получал ни разу, так что смысла повторять его нет. Забей уже на всё!
– Нет, Ник, смысл есть, для меня есть, потому что вы даже представить не можете, как это важно. Если бы вам довелось побывать в моей шкуре, то, уверен, думали бы иначе, но вы не были инвалидами, вам меня не понять!
– Согласен, мне тебя не понять, и надеюсь, что понимать не придётся. Извини, но быть инвалидом в мои планы не входит, мне здоровым хорошо. Дочь или сын у меня скоро родится, папка ребёнку нужен, без папки никак.
– В зад сунь себе свои извинения, я не прошу ни извиняться, ни понимать меня. Всё, что прошу, это ответы! И насчёт папки, чтобы ты не беспокоился, скажу тебе, что краля твоя уже по-любому кому-нибудь подмахнула, а если и не подмахнула, то минимум орально ублажила! Будь уверен, как разродится, так сразу подмахнёт! Рожки у Ермака будут такие, что любой олень обзавидуется!
Приподнявшись, я посмотрел на сидящую у воды статую-Харрора и спросил:
– Броня, не желаешь ответить на Витины вопросы?
Берсерк слегка качнул головой и прорычал:
– Нет, не желаю, потому что ответить на них не могу. Я не раз говорил, что мы не способны повлиять на суть вещей. И да, мы все признали ошибку, мы все за неё извинились. То, что наши собратья не желают нас пускать, от нас не зависит.
– Запарил ты одно и то же твердить! – взвизгнул Витя. – Сунь свои извинения в свой бронированный зад и в задницы всех остальных запихнуть не забудь! И да, в зад Ермаков тоже что-нибудь сунь, чисто для компании!
– Когда-нибудь они открутят тебе голову, Вить, – сказал я и снова лёг на песок. – Открутят, засунут в одно место и будут наслаждаться тишиной. Я, кстати, буду этому рад. Жаль, что ты этого не узнаешь, без головы ведь не живут.
Солнце пропало, сменившись тенью. Причина простая – рядом со мной появился толстяк Урхарер.
– Непрозрачный, в сторону отойди, – попросил я. – Загорать мешаешь.
Выполнив просьбу, медведь, имя которого переводится как Повелитель Разума, заговорил:
– Мы, когда приняли решение найти своих сородичей, не знали точно, позволят нам вернуться или нет. Надеялись, что позволят, а если бы не позволили, то попытались бы войти силой. Увы, но мы не знали главного – всё изменилось, и при этом настолько, что будь нас хоть тысячи, вернуться без разрешения нам не дано. В нашей памяти всё иначе, там нет пространственно-временного кармана, в который спрятались наши высокоразвитые сородичи. Всё изменилось, и об этих изменениях нас не уведомили. Мы были изгоями, мы ими остались.