Иной. Весь цикл

– Надо торопиться! – обратился к остальным Старейшина архимагов, сбрасывая вуаль иллюзии и с самого себя.

После смерти последней четвёрки ему, как и трём оставшимся носителям новой бессмертной сущности, стало тяжелее сдерживать её мощь. Они уже не могли терпеть ту невыносимую постоянную боль, что причинял Ангемон, им нужно было перенести её в новое тело. Иначе они могли умереть. Иначе они могли исказить суть самого Ангемона. Он не мог переродиться в четверых сразу. Любая бы итерация из четырёх была бы слабее единой. И цель для перерождения была выбрана. Цель для перерождения находилась тут. Она была погружена в магический сон и безучастно ждала своей участи.

Четверо разошлись по углам четырёхконечной, составленной из нового языка письменами звезды. Они сами не понимали слов, что там были написаны, они были чужды их сознанию, они были чужды самой их сути. Но их понимал Он. Он мог говорить их устами свободно, словно говорили они сами. Они уже теряли над собой контроль, они не хотели этого. Поэтому…

– Армааг, гнарелья мондеваль… - начал наговаривать монотонно Старейший, а остальные подхватили его слова, повторяя по очереди, создавая тройное эхо слов Сильнейшего архимага.

Комната снова начала меняться, все письмена, что они наносили долгие несколько часов, проведённые в напряжении, в страхе обнаружения, начали сиять. Как и всегда, во время ритуалов вход в цитадель архимагов оказалась запечатана, никто не имел права прерывать их. Это могло вселить надежду во всех жителей Империи, лояльных Императору, ибо это могло значить то, что их хотят поддержать сами архимаги. Но такова ли была суть на самом деле?

Но всё же был один способ попасть внутрь. Это могли сделать сами архимаги, у них были личные кристаллы переноса непосредственно внутрь здания и обратно, в то место, откуда они исчезли. Полезный инструмент, позволяющий вне боя мгновенно переместиться назад к себе домой. Но сейчас, по их разумению, никто не должен был беспокоить четвёрку, они заверили всех остальных, что они освободят Империю от захватчиков, что они помогут всем, что у них есть на это силы. Оно так и было, они были способны сотворить нечто ужасное, что, как эпидемия, могло скосить поднявших свои головы бедняков. Страшная, но, по мнению большинства оставшихся в живых архимагов, нужная мера.

Но все ли поверили?

Помещение начало заливаться золотистым оттенком, который полыхал красным заревом изнутри. Каждая линия, каждое слово в этой линии, каждая буква в любом из слов постепенно начинали сиять. От краю к центру. От потолка к полу. От архимагов к Императору. Его участь была самая страшная, самая незавидная. Он будет великим мучеником, Великой Жертвой, что принесена в основу нового уклада, в основу нового миропорядка.

– Вы что творите?! – появился словно из ниоткуда молодой Маркус, уже готовый ударять заранее подготовленным заклинанием.

Но не успел.

Обозлённый Старейшина направил всю свою запасаемую сотнями и сотнями лет мощь на него. Чистая магическая энергия ударила в Маркуса, пробивая сначала его магическую защиту созданную, потом магическую защиту естественную, а потом… потом с него начала слезать кожа, обнажая мясо на костях. Потом само мясо начинало отлетать, испаряться, превращаться в ничто, оставляя только голые кости. Но он тоже был не слаб, он подозревал, что такое может произойти. Поэтому подготовился и на такой случай. На случай своей неминуемой гибели.

И он взорвался.

Его взрыв удалось сдержать тройке архимагов, что продолжали повторять слова так и неумолкающего Старейшины, они смогли предотвратить собственную гибель, разрушение своих планов, выхождение из-под контроля существа, что был сильнее всех в этом мире. Но сигнал был послан. Они этого не смогли отследить, они не заметили под вуалью разрушающего заклинания другое, что несло в себе знак, зов остальным.

«Нас предали!» - чётко говорилось в том послании остальным архимагам. И в этом заклинании были заложены координаты места, где именно произошло предательство. – «Империя. Столица. Цитадель. Самое сердце!»

Остальные должны были явиться незамедлительно, попасть в свою обитель, остановить страшный ритуал. Но что-то их задержало, не давало воспользоваться кристаллами переноса. А если и получалось, то они оказывались не внутри цитадели, а возле. Старейшина не мог позволить сорвать ритуал. Он хотел воплотить свою давнюю мечту в жизнь. Хоть и не таким путём, на который рассчитывал ранее, но иным, более рискованным, но более эффективным. Прямой перенос души.

Многие ранее задавались вопросом, как именно Старейшина прожил столько лет, иногда омолаживаясь. У каждого человека есть свои скелеты в шкафу. У кого-то их столько, что даже показывать миру страшно. Зато знания, приобретённые с этим подаренным временем, они бесценны.

Уже трижды Старейшина переносил свою душу в тела своих самых способных учеников, уже трижды он вместе с переселением души проводил слияние сил. С каждым разом он становился всё сильнее и сильнее, многократно увеличивал собственные магические резервы. Даже сейчас, чтобы уничтожить Маркуса, который считался не самым слабым среди всей их гильдии, потребовалось не более двадцатой части его всех запасов.

Но ритуал продолжался. Он будет длиться ещё часы, он сложный, многоуровневый, структурированный. Сначала нужно было подготовить тело самого Императора. Он был сам невероятно силён, боги его не обделили силой, даже Старейшина мог позавидовать его мощи. Но он не умел с ней обращаться, не умел её контролировать, временами не мог даже прочувствовать все её грани. Его чувства, как и у любого члена Имперской семьи, были искусственно при рождении притуплены, скрыты за десятками сдерживающих заклинаний. Ему просто не могли позволить пользоваться всей этой дармовой силой. Слишком опасно, слишком рискованно. Сейчас же… все эти барьеры осторожно снимали, навешивая новые. Ранее они были внутренние, сейчас они будут наружными, чтобы мощь струилась по телу, но не вырывалась во внешнюю среду до конца ритуала.

Второй этап, самый важный, по мнению Старейшины. Он не мог позволить Ангемону контролировать весь этот мир. Ведь всё это время он и его гильдия дёргала за ниточки, он фактически правил Империей, дав небольшую свободу воли Императору. И он не хотел терять эту власть, даже столь скрытую от глаз обычных жителей этого мира. Он всё ещё хотел править. Сотни и сотни контролирующий заклинаний должно были лечь на разум, на тело, на оболочку души будущего повелителя. Старший архимаг боялся, что это не подействует, поэтому решил сделать всё, чтобы наложенные барьеры невозможно было снять.

Но поможет ли это против нового Бога, сотканного из противоположных сущностей? Поможет ли это против того, кто был создан его руками, кто был создан в Этом мире и для Этого мира? Старейшину раздирали сомнения на этот счёт. Но он не останавливался, он продолжал.

Всё новые и новые символы загорались по всему центральному залу собраний архимагов. Всё больше и больше мощи струилось в комнате, которая служила катализатором, усиливающим любой ритуал. Само помещение было создано для этого, само помещение предполагало, что внутри будут творить нечто такое, что будет менять весь мир целиком.

Но после всего следовал третий этап, заключительный. Перенос разделённой души. Сейчас было в живых четыре носителя, каждый из них носил в себе равную долю души. И все их надо было одновременно начать переливать в Императора. Иначе кто-то из них мог сорваться, измениться, стать слабым носителем души нового Бога. Этого было нельзя допустить. И это было невероятно сложно. Одну душу Старейшина переносил сутками, а сейчас у него было куда меньше суток, около двадцати часов всего, но… ему нужно было успеть за двенадцать, ибо душу не только надо было перенести, нужно было дать время телу измениться под стать новой сущности. А это самый опасный для нового бога промежуток времени. Он будет очень уязвим.