Иноземец

Джинана чуть повернул Брена за плечо, подал ему пальто и выложил косичку поверх воротника.

— Ну вот. Теперь вы выглядите как подобает, нади. Может быть, вы еще приедете в Мальгури. Скажите айчжи, что персонал этого настоятельно просит.

— Джинана… — Нельзя даже сказать на этом языке «вы мне нравитесь». Я обязательно ему это скажу. Пожалуйста, поблагодарите всех от моего имени. — Он даже зашел настолько далеко, что прикоснулся к руке Джинаны. — И позаботьтесь, пожалуйста, чтобы вы были здесь, когда я приеду погостить, иначе я очень огорчусь.

Эти слова, кажется, пришлись Джинане по душе, он кивнул и молча удалился через соседнюю комнату — а там царила суматоха. Звучал самоуверенный голос Илисиди:

— Они не посмеют поднять на меня руку!

Голос Сенеди отвечал столь же решительно:

– 'Сиди-чжи, мы уезжаем отсюда, говорю вам, они сюда ворвутся! Замолчите и надевайте пальто!

— Сенеди, вполне достаточно убрать его за пределы досягаемости…

— Гири, неси пальто 'Сиди! Быстро!

Глаза охранников повернулись в сторону Брена. Но поза их не переменилась. Он собрал свою сменную одежду, завернул в нее компьютер и застыл, держа сверток в охапке, а сумку — в руке и прислушиваясь, как Сенеди приказывает запереть двери и загасить везде огонь.

Но издали отозвался голос Джинаны — он говорил, что всем этим займется персонал замка, а вам надо отправляться, поторопитесь, пожалуйста, и вывезите пайдхи в безопасное место.

Брен стоял, ощущая себя центром всеобщих неприятностей, причиной, которая навлекла опасность на Мальгури. Он чувствовал, что должен, как минимум, без сопротивления делать все, что ему скажут. Брен полагал, что уходить будут по коридору и вниз, и пошел к двери в приемную, но тут через эту дверь ворвался Сенеди и устремился в противоположную сторону; он тащил за собой Илисиди и явно направлялся в заднюю часть покоев вдовы, а за ним следовали другие охранники.

— Где Банитчи? — попытался выяснить Брен, когда они шли через спальню (охранники двигались за ним сзади), но Сенеди не слышал — он спорил с Илисиди и гнал ее по коридорам в самую глубину апартаментов, к черной лестнице.

На лестничной площадке стоял человек, которого Брен, кажется, запомнил с прошлой ночи, держал в руках оружие, неизвестное Брену, и засовывал в прикладный магазин патроны из коробки, поставленной на угловой столбик перил.

О существовании такого оружия ничего не было известно. Брен никогда не видел этого человека среди персонала Мальгури. Банитчи и Чжейго, а с ними, предположительно, Тано и Алгини, ушли куда-то — он не знал, куда; толпа хочет захватить пайдхи и выдать мятежникам, восставшим против Табини, — а мы направляемся вниз, к задней части замка, стало понятно, что вниз, когда Сенеди и Илисиди открыли дверь, за которой оказалась неосвещенная каменная стена, — вниз, к лестнице рядом с конюшнями, откуда неслось шипение и ворчание метчейти, и теперь до Брена дошло, как они собираются уехать из Мальгури, если этот путь не выбран только для того, чтобы обмануть погоню…

Это безумие, подумал он, когда они вышли на площадку над двором, когда он увидел, что метчейти уже в полной сбруе и оседланы, более того, на них чересседельные сумки, вьюки и другое снаряжение, которое не использовалось во время утренних прогулок.

Но ведь это происходит не двести лет назад. У них сейчас есть самолеты, у них есть огнестрельное оружие вроде того, на лестнице…

Что-то взорвалось, затряслись камни, вибрация дошла до колен и до кишок. Кто-то не стал дожидаться, пока подъедет на автобусах толпа.

— Давай! Быстро! — закричал Сенеди снизу, со двора, и Брен заторопился вниз по ступенькам, а кто-то из людей Сенеди несся за ним, и грумы пытались выстроить метчейти.

Это был безумный план. Рассудок твердил, что это больше чем сумасшествие — уходить верхом по такой местности! Есть же озеро. Запросто могли они организовать лодку, чтобы переправиться в другую провинцию.

Если провинции на другом берегу не охвачены мятежом.

Еще один взрыв сотряс камни. Илисиди глянула назад и вверх — и выругалась; но Сенеди схватил ее за руку и потащил туда, где грумы держали Бабса.

Брен разглядел Нохаду и кинулся к ней, проскакивая между громадными, беспокойно дергающимися телами; мешали занятые руки, он думал, как загрузить в чересседельную сумку сверток с одеждой и компьютером, но грумы забрали у него из рук вещи.

— Осторожно! — крикнул он и сморщился, когда грум чуть не выронил компьютер — не ожидал, что сверток окажется таким тяжелым. Компьютер попал в одну сумку, одежда и личные вещи — в другую, на другом боку высокого и наклонно поднимающегося крупа Нохады, Нохада вертелась и дергала повод. У всех метчейти этим утром на челюстях сверкала медь — не тупые колпачки на роющих клыках, а острые наконечники, которые раньше Брен видел только в матчими — медные чехлы для защиты клыков.

На войне.

Это уже какой-то сюрреализм. Эта боевая медь, да еще с привычкой Нохады бодаться головой… теперь ему совсем уж не хотелось бы спорить с Нохадой или даже просто стоять на земле вблизи этого оружия. Он принял поводья, поданные грумом, не смог удержать в больной руке, переложил в другую и ударил Нохаду кулаком, пытаясь заставить животное опустить плечо. Остальные были уже в седлах. Нохада возражала, снова задергалась и не подчинилась второму приказу, завертелась, потащила Брена за собой — глаза у нее были просто бешеные от возбуждения, от спешки и суматохи вокруг. Вот так, значит, пойдут дела, думал он, не уверенный, что сумеет подчинить себе метчейту в опасной ситуации, — сейчас он как никогда боялся ее силы и этой челюсти.

— Нади! — сказал грум, приходя ему на помощь — силы атеви вполне хватило, чтобы поймать и удержать поводья.

Брен схватился за посадочный ремень, положился на бесцеремонный толчок грумов, успел сунуть ногу в стремя и грохнулся на седельную подушку — боль достала до костей, он чуть не вывихнул ноющее плечо, сердце подпрыгнуло и провалилось. Быстро зажал в кулак поводья, чтобы не потерять управление Нохадой в общей сумятице — и тут кто-то раскрыл наружные ворота.

Холодный утренний ветер рванулся через двор, стегнул по лицу — и сразу же все метчейти пришли в движение. Брен растерянно искал Бабса и Илисиди. Дал Нохаде описать еще один круг, и Нохада зацепилась глазами за Бабса раньше, чем Брен заметил Илисиди.

Теперь он уже просто не мог сдержать Нохаду, раз Бабс направлялся к воротам. Нохада растолкала плечами других метчейти, пристроилась Бабсу в кильватер и размашистым шагом устремилась вперед, прямо против ударившего в лицо встречного шквала, холодного и твердого, как ледяная стена.

Мимо Брена размазанным пятном теней и камня пронеслась арка ворот. Обширная серая плоскость озера промелькнула головокружительной пустотой сначала впереди, потом справа, когда Нохада заложила резкий вираж по самой кромке обрыва и понеслась вверх по склону.

За Бабсом Нохада поскачет хоть в ад.

XII

В гору, вверх и вверх по заросшему кустами склону, через промоину, тем самым маршрутом, на котором Брен рассек губу, когда в первый раз скакал за Илисиди.

И с десяток охранников Илисиди прямо позади — он быстро оглянулся на склон за спиной… и еще с полдюжины метчейти, оседланных, но без наездников.

Они забрали всех животных из конюшни, не оставив ни одного тем, кому захочется броситься в погоню, — он знал этот прием из матчими. И сам он вдруг оказался в матчими, среди животных в боевой сбруе, вооруженных всадников и всего прочего. Не хватает только знамен и копий… а вот землянину здесь не место, думал он. Я не знаю, как управлять Нохадой, если придется прорываться через толпу, не знаю даже, удержусь ли в седле, если встретится какое-то серьезное препятствие.