Инварианты Яна

'Он добился своего, - заметил про себя Володя.
– Негодяем меня назвали. Настроил против меня всех. Но ничего, господин инспектор, это к лучшему. Может, от злости языки развяжутся'.

– Давайте не будем переходить на личности, - внезапно вставил Дмитрий Станиславович.

– Хорошо, давайте, - Сухарев осклабился.
– Тем более что некоторые личности не ограничились разрушением памяти Яна, они затёрли и копию. 'Аристо' цел, но с недавнего времени ничего не знает о Горине. Все протоколы сеансов сканирования, сами сканы, данные о серии опытов, матрицы преобразований утрачены. Кто-то одним махом разделался и с Яном, и с его работой, и со всеми нами. Теперь останется добавить к обвинению отягчающие обстоятельства: зафиксировать не просто запрещённые исследования, а эксперименты над людьми, приведшие к тяжким последствиям. И дело в шляпе, правда, господин инспектор? Куда вы нас всех, на Марс, в лагерь Нортона?

В ропоте стали проскальзывать угрожающие нотки. Инспектор, которого упоминание о Нортоне полоснуло по живому, тронул пистолет. 'Какого чёрта? Думает, я спляшу под его дудку?' - он окоротил первый порыв, и, преодолев отвращение к самому себе, не стал убирать руку с кобуры.

– Нет, господин учёный, - ответил он, с откровенной издевкой.
– Не в шляпе дело, а в том, что вы изолгались, а теперь хотите прикрыться высокоморальными соображениями. Скажите, виноват ли Совет, что в отчётах института математики и теоретической физики есть математика и немного физики, но нет и следа волновой психофизики, которая, судя по вашим словам, и составляла основной предмет изысканий? О математической лингвистике и замечательных методах местных лингвистов упоминать не буду. Скажите, виноват ли я, получивший допуск к бигбрейну полчаса назад и ни разу после этого не прикоснувшийся к клавиатуре терминала, в том, что затёрты ваши базы?

– Это правда, Андрей, он ни при чём. Я сама видела, - довольно громко сказала Инна, пытаясь поймать Сухарева за рукав пиджака. 'Боится за него, - мелькнуло у Володи, когда перехватил испуганный взгляд индианки.
– Не меня защищает, а его от меня'.

– Я не обвиняю лично вас, - вывернулся Андрей Николаевич.
– Я вообще не отделяю лично вас от вашего Совета инквизиторов. Именно он, ваш Совет, довёл до вранья людей, которые имеют наглость баловаться наукой под страхом пожизненной высылки. Смотрите, здесь тридцать человек, а было триста. Радуйтесь, остальных вы уже разогнали, кого в Боливию, кого на Аляску, где им уже приготовлены были удобные гетто. Не для них удобные, а для вас, господа полицай-конформисты.

– А вы, господин сайнс-экстремист, желаете устроить новый Цернгейт?
– холодно возразил инспектор.
– Вам мало кутерьмы вокруг киберевгенистов, хотите добавить в нашу пресную кашу немного перчика? Ищете, чем бы ещё загадить планету, изобретаете для благодарного человечества новые бирюльки? Извольте тогда пожаловать со всем этим на Марс.

'Не перегнул ли я с Марсом?
– обеспокоился инспектор.
– Нет, всё в порядке. Кажется, до них дошло, что имеют дело не с человеком, а с машиной, которой чихать на их научные восторги'. Он снял руку с кобуры, опасный момент миновал, можно не выламываться под доблестного, но недалёкого шерифа из старых вестернов.

– Но кто-то же сделал это?
– несмело прозвучал в наступившей тишине женский голос. Упрёк достался Сухареву, хоть и не был адресован специально ему. Просто новоиспечённый директор случайно оказался рядом. Как ни странно, он не нашёлся с ответом, хотя такая постановка вопроса едва ли застала его врасплох.

– Не просто кто-то, а кто-то из нас, - внёс поправку Дмитрий Станиславович.
– Если, конечно, сюда не проник ещё один - кх-гм!
– посторонний. Занятно получается!

'Переглядываются, - обрадовался инспектор.
– Поняли'.

Психофизик запихал трубку в нагрудный карман, сложил за спиной руки и прошёлся медвежеватой походкой, кивая при каждом шаге.

– Занятно получается, - негромко повторил он.
– Кто-то из нас пустил псу под хвост несколько лет работы, кто-то из нас шпионил для Совета, кто-то из нас превратил Яна в четырёхлетнего ребёнка. Что? Андрюша, я ведь говорил: не верю, что Ян сам учинил над собой такое зверство. Не вяжется, понимаешь? Совершенно несовместимо с его психотипом, разве что Горина довели до последнего градуса отчаяния. Так вот, этот кто-то...

– Минуточку, - перебил его Володя.
– Вы уверены, что он один?

– Кх-хм?
– психофизик остановился и уставился на носки собственных туфель. Помолчал, продолжил, не подняв головы:

– Вы так ставите вопрос? Это логично. И, хоть мне тяжело предполагать, что среди нас есть несколько таких... Нет!
– Дмитрий Станиславович поднял голову.
– Возможность!

– Вы хотите сказать, что не у всех присутствующих была возможность?

– Бесспорно, - подтвердил психофизик.
– Шпионскую деятельность пока оставим, теперь уже всё равно, а вот казус с Яном мог устроить только тот человек, у которого есть полный доступ к сервисам 'Аристо'. И затереть данные мог только такой человек, да-да, Андрюша, как это ни прискорбно, но факт. Круг подозреваемых можно существенно сузить. Начнём с техников.

– Сегодня суббота, - мрачно буркнул Сухарев.

– А? Ну да. Значит, техники отпадают. То-то я никого из них не вижу.

– Почему техники отпадают в субботу?
– заинтересовался инспектор.

– Они ещё в пятницу это делают, часов после четырёх. Суббота у них выходной день. Голову могу прозакладывать, никого из них нет на территории со вчерашнего вечера. Как корова языком. Кто у нас ещё? Инженер-программист.

– Петя уехал в Венецию, - поторопилась вступиться за мужа взволнованная жена.
– И он не мог. Зачем вы его?.. Чтобы Петя свёл с ума Яна Алексеевича? Да ни за что! Вы не смеете...

– Успокойтесь, Нина. Никто не собирается пытать вашего мужа. И его ведь сначала нужно поймать.

– Не переживай, Нинка, - добавили кто-то из сотрудников.
– Пётр там, снаружи. Кровожадным психофизикам никак до него не дотянуться, они-то ведь здесь, внутри. Как и все мы.

– Я тебе говорил Ниночка, ты теперь... Э! Ну что такое?

– Зая, ещё раз влезешь со своими шуточками!..

'Они пока могут шутить. Господин инспектор, а не хотите ли вы удалить тех, кому всё это слушать не обязательно? Мешают', - подумал Владимир и собрался по совету Дмитрия Станиславовича разогнать собрание, но его опередили.

– Послушайте, Митя!..
– сказала психофизику полненькая женщина в тесном джинсовом костюме. Симпатичная.

– Катька, не высовывайся, - зашипели на неё. Но она строптиво тряхнула короткими светлыми волосами, сверкнула квадратными стёклами очков и обратилась к психофизику:

– Митя, нельзя ли сузить круг сразу? Уши вянут слушать, как вы друг друга гнусью поливаете. Если мы на положении заключённых, разгоните нас по камерам и вызывайте на допрос по одному. У меня нет допуска ни к чему, кроме библиотеки и кофейных автоматов, и человек я не любопытный.

Снова поднялся гомон.

– Дура, замолчи, спрячься!

– Это ты-то не любопытная?

– Катюша, вы хотите остаться с инспектором один на один?

– Она дело говорит! Какого мы должны выслушивать всякий бред?

– Я знаю, это она. Она взломала 'Аристо' через кофейный автомат. Катерина, ты круче Маты Хари. Покажи инспектору, что такое лингвисты.

– Катюха, он на тебя посматривает! Та-акой мальчик!.. Не упусти шанс, хватай его за...

'Очень кстати, - подумал Володя, снова опустив руку на кобуру - Теперь прикрикнуть на них и разогнать лишних. Если даже кое-кого отпущу зря, потом можно будет вернуть. Никуда не денутся. Зачем Берсеньева их здесь собрала?'.