Инвестиции в семью

Одна из пожилых коллег, заметив ко мне неприкрытый интерес Васильева, заявила неодобрительно:

– Эмилия, ты знаешь, что Владимир Андреевич женат? Такое поведение недопустимо!

Как будто это я с ним флиртую и распускаю руки…

– Почему вы мне это говорите? Ему скажите. Я бы очень хотела, чтобы он оставил меня в покое, – ответила тогда искренне с надеждой на поддержку.

И тут же услышала ту самую дурацкую поговорку про кобеля.

Раз он так себя со мной ведёт, значит, я позволяю или даже провоцирую.

Не сомневаюсь, что и Розовский отреагирует так же. Особенно учитывая причину нашего развода. Наверняка думает обо мне невесть что.

– Он тебя шантажирует? – муж продолжает допытываться.

Как же я устала от всего этого. Почему другие люди живут нормальной жизнью, а у меня всё через одно место?

– Мила, я всё узнаю сам. Но на это понадобится время. А ты заинтересована, чтобы вопрос решился побыстрее и без последствий. Так что не тяни, – давит, вынуждая меня рассказать.

Все мужики – манипуляторы и шантажисты.

– Я не уверена, что это он организовал! Не хочу обвинять человека, не имея доказательств его вины, – всё ещё пытаюсь уйти от ответа.

– Хорошо. Допустим, он не виноват. Или пока мы этого не знаем. Но он шантажирует тебя? Что предлагает и что требует взамен?

– Предлагает оплатить хорошего адвоката и решить вопрос в университете, чтобы меня не увольняли. Взамен хочет, чтобы я к нему переехала, – приходится рассказать.

– И давно он этого хочет? – Влад пытается вывернуть меня наизнанку. – Он тебе и раньше это предлагал? Так ведь?

– Да. Последние несколько месяцев настойчиво, до того – просто намекал… – признаюсь.

– Ясно. В целом, его можно понять, – хмыкает. – И кто этот настырный поклонник?

Смысла отнекиваться нет. Он и вправду узнает… Не от меня, так от кого-то с кафедры. Васильев не особенно скрывал от коллег своё отношение ко мне.

– Мой руководитель – профессор Васильев, заведующий кафедрой.

В этот момент звонит телефон.

– Он? – спрашивает Влад. – Включи на громкую.

Принимаю вызов и не успеваю сказать ни слова, как из динамика несётся:

– Если к шести часам ты не будешь готова, считай, что ты уволена. По статье, без выходного пособия! И про защиту забудь. Дрянь неблагодарная!

Он ещё что-то кричит, но Розовский забирает у меня трубку и сбрасывает.

– Ничего себе, как ты его зацепила. Задымился мужик… – мне страшно, а ему смешно! – Я, конечно, обещал тебе свободу личной жизни. Но позволь мне побеседовать с этим оленем на правах твоего мужа.

Закрываю лицо руками… Страшно представить, какой будет его месть.

– Я так понимаю, что нормального мужика, способного вправить ему мозги, у тебя нет. Никогда не думал, что ты окажешься такой непутёвой.

Ну вот, началось унижение…

Ненавижу Розовского!

Да, я нуждаюсь в его помощи. И буду счастлива, если он закодирует шефа от домогательств. Но можно же высказываться другими, не столь обидными словами.

– Он в шесть приедет к тебе, так? – киваю. – Не открывай ему дверь. Пусть побесится и свалит.

Кажется, всё зашло слишком далеко. Я опасаюсь, что Васильев вынесет дверь, если я не открою… Вон какую истерику устроил по телефону. Не ожидала, что он на такое способен.

– Он меня уволит! Что мне теперь делать? – чуть не плачу.

И ладно, чёрт с ним, с увольнением. Если Влад не обманет, то мы с Жориком с голоду не умрём. А потом можно попробовать устроиться в другое место. Но что делать с защитой? Он же меня намеренно будет топить.

– Мила, не дрейфь, прорвёмся, – уверенно заявляет Розовский, окатывая волной воспоминаний. – Если хочешь, бери своего малого и поезжай сейчас ко мне. Посмотришь ваши комнаты, скажешь, что там надо поменять, докупить и прочее. Расскажешь повару, чем ты кормишь ребёнка, чтобы он продумал меню.

Прислушиваюсь к себе: предложение не вызывает отторжения и страха. Влад периодически больно жалит словами, но в остальном кажется безопасным.

– Можете, кстати, остаться на ночь. Если не хотите, то водитель вас позже вернёт домой и проконтролирует, чтобы этого ненормального там не было. А я с утра подъеду в университет и внесу ясность в твои отношения с шефом. Сегодня у меня, к сожалению, нет возможности с ним пообщаться. У меня через час – важная встреча.

Я не успела с Владом расписаться, как он уже влез в мою жизнь и начинает там беспардонно командовать. И самое ужасное, что сейчас я ему за это, кажется, благодарна…

Мы стоим возле детского сада и наблюдаем, как группу Жорика выводят из здания на прогулку.

– Я пойду заберу сына, – говорю в надежде по дороге подумать над предложением Розовского.

– Мы ждём, – он коротко отвечает перед тем, как я захлопываю дверь.

Я помню, что Влад торопится. Он сказал, что у него – важная встреча. Колеблюсь. Остаться у себя и запереться в квартире? Или воспользоваться приглашением? Он прав: неплохо было бы взглянуть на наше новое место жительства. В любом случае, не сегодня завтра мы должны будем туда переехать как минимум на год. Можно воспринимать это как новое съёмное жильё.

Воспитательница снова меня отчитывает. На сей раз Жорик поломал в группе какой-то грузовик, решив покататься на нём верхом. Можно подумать, случилась трагедия века. Все игрушки не вечные.

Я вздыхаю и клятвенно заверяю, что куплю им взамен другой. Денег совсем нет. Каждая такая трата больно бьёт по моему дырявому бюджету. Но я ничего не могу сделать с сыном – он слишком активный и подвижный.

Возвращаясь к машине, отчитываю Жорика за неаккуратность и непредусмотрительность. Хотя откуда трёхлетнему ребёнку знать, что можно, а что нельзя делать с игрушками, от чего они развалятся, а какую нагрузку выдержат?

Малыш эмоционально жестикулирует и рассказывает мне, как он весело катался верхом на большом грузовике и как тот поломался. А воспитательница долго кричала на него из-за этого и шлёпнула по попе, назвав невыносимым ребёнком.

Странные методы – бить подопечных вместо того, чтобы следить за детьми и не допускать таких ситуаций. Может, и вправду стоит сменить детский сад? Насколько помню, этот пункт был в устном договоре с Розовским. Вряд ли в платном садике на детей будут повышать голос и поднимать руку.