Иоанна I
Шрифт:
Но на этот раз, в отличие от предыдущих, настроения в остальной Италии были решительно враждебны плану Григория. Папу считали хватким дельцом стремящимся распространить власть Церкви на ранее независимые территории. Флоренция, в частности, имела ряд претензий к папству. В начале 1375 года город страдавший от нехватки продовольствия и обратился к Григорию с просьбой разрешить ввоз зерна из папских владений, но по непонятным причинам местный легат отказал в этом, хотя Григорий и одобрил просьбу флорентийцев. Летом того же года, после отказа в поставках зерна, последовало вторжение наемников Джона Хоквуда. Мирный договор Папы с Миланом от 4 июня 1375 года оставил Белую компанию без средств существования, и разбойничья армия двинулась на юг в поисках добычи. Очевидцы сообщали, что банда Хоквуда, состоявшее из тысяч солдат удачи и обоза с осадной техникой, являлась "огромной армией, растянувшейся по дорогам на добрый десяток миль" [335] , когда она двинулась в Тоскану. В ужасе Флоренция выслала послов навстречу Белой компании и 21 июня согласилась выплатить наемникам ошеломляющую сумму в 130.000 флоринов, чтобы город оставили в покое на пять лет. Пиза последовала примеру
335
Caferro, John Hawkwood, p. 163.
336
Ibid., p. 168.
337
Ibid., pp. 168–169.
Ничто так не могло взбудоражить торговый город Флоренция, как выплата огромных денег, и в ярости горожане ополчились на Григория. Все знали, что Хоквуд находится на жалованье у Папы, и в народе было широко распространено мнение, что Церковь намеренно отправила Белую компанию в Тоскану, чтобы расширить свои территориальные владения в преддверии возвращения папского двора в Рим. В отместку, 24 июля 1375 года, Флоренция, исторически являвшаяся ярым сторонником гвельфов, сделала резкий разворот и объединилась с врагом Григория, Миланом, в лигу, чтобы собрать армию из "2.350 копий со вспомогательными отрядами лучников, арбалетчиков и копейщиков" [338] для защиты от папской экспансии. В течение месяца Сиена, Пиза и Лукка, следуя примеру Флоренции, также присоединились к созданной лиге и подписали антипапский пакт.
338
Ibid., p. 169.
Неаполь, как основной торговый партнер и союзник Флоренции, оказался в центре развернувшихся событий. Иоанна, убежденная в том, что Григорий не стоит за нападением Хоквуда на Тоскану, сделала все возможное, чтобы уладить раздор между Святым престолом и недовольными городами-государствами. Начиная с августа, как только ей стало известно о создании лиги, королева отправила во Флоренцию ряд своих самых доверенных и высокопоставленных посланников, чтобы попытаться успокоить тревогу коммуны и заверить своего союзника в мирных намерениях Папы. Григорий со своей стороны также заявил о своей непричастности; и нет никаких доказательств того, что вторжение Хоквуда в Тоскану было вызвано чем-либо иным, кроме алчных устремлений самого наемника. Но именно в этом и заключалась проблема, потому, что Папа с самого начала приняв помощь вольных компаний, оказался бессилен контролировать действия нанятых им людей, и поэтому общественное мнение было против него. Первое посольство Иоанны провалилось, но королева повторила попытку в октябре, а затем еще раз в ноябре. Кроме того, она держала Томмазо Сансеверино, члена одной из самых знатных аристократических семей Флоренции, при своем дворе, пытаясь убедить бывшего союзника в своих добрых намерениях.
Усилия Иоанны по посредничеству в достижении мира были подкреплены усилиями другой женщины, занимавшей центральное место в растущей политической суматохе в Италии: Екатерины Сиенской, впоследствии Святой Екатерины. Младшая в семье из двадцати пяти детей, Екатерина с ранних лет проявляла привязанность к Церкви; в возрасте пяти лет она завела привычку подниматься и спускаться по лестнице семейного дома на коленях, как бы в молитве. В семнадцать лет Екатерина приняла монашеские обеты и одела черную рясу Святого Доминика, став одной из самых молодых сестер ордена. Екатерина рассказывала о своих многочисленных видениях, в которых ей являлся Бог и говорил с ней; во время одного из таких откровений в знак божественной благосклонности Иисус подарил ей великолепное кольцо с бриллиантом и жемчугом, которое она потом постоянно носила, хотя видеть его могла только она сама. Кроме того, что, пожалуй, более впечатляюще, находясь в уединении, Екатерина обучилась грамоте.
Приобретя этот навык, будущая святая, посвятившая себя добрым делам и укреплению мира, активно включилась в дипломатический процесс между Флоренцией и папством, предприняв мощную эпистолярную кампанию. Напитанные религиозным рвением, ее страстные послания бомбардировали каждого участника конфликта, высокопоставленных лиц и потенциальных союзников, которых можно было склонить к ее делу. Среди ее корреспондентов были Папа, Бернабо Висконти и его жена Регина делла Скала, Елизавета, вдовствующая королева Венгрии, Карл V, король Франции, и его брат Людовик, герцог Анжуйский, коллегия из восьми флорентийских магистратов, известная как Восьмерка войны, которой коммуна поручила вести военные действия против Папы, и конечно королева Иоанна. Екатерина даже написала самому Джону Хоквуду, призывая его прекратить войну против флорентийцев и вместо этого отправиться в крестовый поход:
Мой дорогой и очень любимый брат во Иисусе Христе. Я, Екатерина, слуга и раба слуг Иисуса Христа, пишу тебе в память его драгоценной крови… О дорогой нежно любимый брат во Иисусе Христе, не будет ли для тебя столь трудным делом подумать о том, сколько боли и мучений ты принес, служа дьяволу? Моя душа надеется, что ты изменишь свой взгляд и поступишь на службу Кресту Христа распятого, ты и все твои последователи… Ты находишь удовлетворение в борьбе и ведении войны, поэтому сейчас
я нежно прошу тебя брат мой во Иисусе Христе больше не воевать против христиан (ибо это оскорбляет Бога), но вместо этого пойти сражаться с неверными, как постановили Бог и наш Святой Отец [339] .339
Catherine, The Letters of Saint Catherine, vol. 1, p. 106.
К неаполитанской королеве Екатерина тоже обратилась за помощью в организации крестового похода и получила сочувственный ответ. Называя Иоанну "почтенной и дражайшей матерью, госпожой королевой" [340] , в письме от 4 августа 1375 года Екатерина писала:
Хочу, чтобы Вы знали, моя высокочтимая госпожа, что моя душа ликует после получения Вашего письма. Оно принесло мне большое утешение, потому что, как мне кажется, Вы обладаете святой и здоровой готовностью отдать и свое имущество, и свою жизнь во славу имени распятого Христа. Вы не можете проявить большей жертвенности и любви, чем готовность отдать за Него даже свою жизнь, если потребуется. О, какая это будет великая радость — видеть, как Вы отдаете свою кровь за Его кровь! Да увижу я, как огонь святого желания так разгорается в Вас при воспоминании о крови Сына Божьего, что вы сможете стать предводительницей и покровительницей этого святого крестового похода, подобно тому как вы носите титул королевы Иерусалима [341] .
340
Ibid., p. 129.
341
Ibid., p. 133.
Вряд ли сорокадевятилетняя Иоанна была бы готова зайти так далеко, чтобы самой возглавить военную экспедицию, но поощрение вольных компаний к тому, чтобы они направили свое внимание на Святую землю, имело политический и дипломатический смысл, так что, и королева, и Папа одобрили план Екатерины. Очевидно, гордясь поддержкой королевы, но явно не подозревая, что ее поддержка может быть не самой лучшей рекомендацией, Екатерина специально упомянула Иоанну в письме к ее бывшей свекрови, королеве-матери Венгрии:
Я хочу, чтобы Вы знали, дражайшая матушка, что я писала королеве Неаполя и многим другим правителям по поводу того, о чем я Вас здесь прошу. Все ответили любезно и милостиво, предложив помощь как своим имуществом, так и лично.
Ответ Иоанны на просьбы Екатерины Сиенской отражает ее растущую поглощенность духовными вопросами. В этот период своей жизни королева стала глубоко религиозной, склонной к суевериям, что несколько противоречило нравам ее богатого и эксцентричного двора, который обслуживали слуги африканского, сарацинского и турецкого происхождения; зафиксирован случай, когда королева попросила своих африканских слуг подарить молитвенник главе францисканцев. На Иоанну также оказало сильное влияние продолжительное проживание в Неаполе (1365–1372 годы) мистически настроенной Святой Бригитты Шведской. Одна легенда изображает королеву Неаполя вожделеющей красивого сына Бригитты, который был на двадцать лет младше королевы, и избежал ее похотливых рук только благодаря скоропостижной смерти, но эта история, как и многие другие сплетни, связанные с Иоанной, была чистейшим вымыслом. На самом деле Бригитта характеризовала отношения между собой и королевой как отношения матери, наставляющей смиренную дочь. По настоянию Бригитты Иоанна издала указы, предупреждающие о вреде для спасения души слишком яркого макияжа или слишком откровенно сексуальной одежды ("изменения мужского и женского тела путем нечестивой стилизации одежды" [342] ), которые впоследствии зачитывались вслух в неаполитанских церквях. Святая также одарила королеву множеством откровений, часто с неясным смыслом. В одном из них "Святой Бригитте было видение Иоанны, сидящей на своем золотом троне, а перед ней стояли два черных человека. Один из них сказал ей: О женщина-львица, я приношу тебе эту кровь, возьми ее и пролей, а другой произнес: Я приношу тебе эту вазу, наполненную огнем, возьми ее, ты, имеющая огненный дух" [343] .
342
Leonard, Les Angevins de Naples, p. 432.
343
Ibid.
Страстный подход Екатерины Сиенской к религии и политике был похож на подход Бригитты, и королева, понимая и сочувствуя мотивам Екатерины, уважала и поощряла ее. Хотя последующие события разделили их, вначале у этих двоих женщин была общая цель. Как и Иоанна, Екатерина желала, чтобы папский двор был восстановлен в Риме, и специально отправилась в Авиньон, чтобы умолить Григория исполнить свое намерение. Последующие церковные предания рассказывают, что именно этот визит побудил Папу совершить переезд, но роль Екатерины в этом кажется преувеличенной.
Все мы знаем, как Святая Екатерина отправилась в Авиньон, чтобы побудить Григория IX уехать в Рим, и как она свято верила, что именно она в конечном итоге убедила его это сделать. Однако еще до того, как она добралась до графства [Прованс], были сделаны первые приготовления к отъезду, в частности благодаря содействию королевы Иоанны, арендованы галеры в Марселе [344] .
Однако несмотря на усилия обеих женщин, флорентийцы оставались непреклонными, и из-за своей приверженности к Григорию Иоанна лишилась расположения своих бывших сторонников. В поисках союзников, и пытаясь обострить вражду, коммуна намеренно обратилась к Карлу Дураццо, предполагаемому наследнику Неаполитанского трона, чтобы подорвать позиции королевы. 2 сентября 1375 года флорентийский канцлер написал Карлу, которому уже исполнилось восемнадцать лет и который был обучен военному делу Людовиком Великим, жалобу на притеснения со стороны Папы:
344
Ibid., p. 451.