Исчезновение Стефани Мейлер

Книга, надо признать, получилась захватывающая. Стефани рассказывала, как она устроилась в “Орфеа кроникл”, чтобы под этим прикрытием спокойно расследовать убийство четырех человек в 1994 году.

Однако грань между документальным повествованием и вымыслом уловить было сложно. Если она описывает только реальные факты, тогда кто тот таинственный заказчик, что попросил ее написать книгу? И зачем он это сделал? Имени его она не называла, но из ее слов вроде бы следовало, что она с ним знакома и что в день убийства он находился в Большом театре.

– Возможно, поэтому мне и не дает покоя это происшествие. Я был в зале, смотрел спектакль. Очень посредственную постановку “Дяди Вани”. А настоящая, захватывающая трагедия разворачивалась в это время всего в нескольких улицах от меня, в квартале Пенфилд. С того вечера я постоянно задаюсь вопросом, что там могло произойти, и постоянно говорю себе, что из этой истории получился бы обалденный детектив.

– Но, насколько я знаю, убийцу нашли. Им был некий Тед Тенненбаум, ресторатор из Орфеа.

– Знаю, Стефани. И знаю, что все улики подтверждают его вину. Но полной уверенности у меня нет. В тот вечер он дежурил в театре как пожарный. А я без чего-то семь вышел на улицу размять ноги и видел, как мимо проехал фургон. Опознать его было легко, у него наклейка на заднем стекле. Позже я понял из газет, что это машина Теда Тенненбаума. Проблема в том, что за рулем был не он.

– Что еще за история с фургоном? – спросила Анна.

– Фургон Теда Тенненбаума был одной из главных улик, из-за фургона его и задержали, – объяснил Дерек. – Один из свидетелей официально подтвердил, что машина эта стояла перед домом мэра непосредственно перед убийством.

– Стало быть, фургон его, но за рулем был не он? – задумалась Анна.

– Ну, так утверждает этот человек, – произнес я. – Потому-то Стефани и подошла ко мне со словами, что мы промахнулись с преступником.

– Значит, кто-то все эти годы сомневался в том, что он виновен, но ничего нам не сказал? – удивился Дерек.

Для всех нас троих было очевидно одно: если бы Стефани исчезла по доброй воле, она бы никогда не уехала без компьютера.

К несчастью, наша уверенность подтвердилась. На следующее утро, в среду 2 июля, одна дама, орнитолог-любитель, прогуливалась на заре возле Оленьего озера; она заметила, что вдали, в зарослях кувшинок и тростника, плавает какой-то тюк. Ей стало любопытно, она достала бинокль. Долго вглядывалась в озеро и наконец поняла, что видит человеческое тело.

Дерек Скотт

Август 1994 года. Расследование наше топталось на месте: ни подозреваемого, ни мотива преступления. Если Гордон в самом деле собирался бежать с семьей из Орфеа, то куда и почему? Неясно. Мы не нашли ни единой зацепки, никаких следов. Ничто в поведении Лесли или Джозефа не настораживало близких, их выписки с банковских счетов были вполне обычными.

За неимением мотива убийства нам нужны были конкретные факты, позволяющие выйти на след преступника. Благодаря экспертам-баллистам мы знали, что все жертвы были застрелены из пистолета марки “Беретта”; судя по меткости стрельбы, убийца владел им хорошо. Но мы буквально тонули в реестрах оружия и списках членов ассоциаций любителей стрельбы.

Тем не менее у нас в руках был важный элемент, способный изменить ход расследования: пресловутый автомобиль, который Лина Беллами видела на улице незадолго до убийства. К несчастью, никаких деталей у нее в памяти не осталось. Ей лишь смутно помнился черный фургон с большим рисунком на заднем стекле.

Мы с Джесси часами сидели с ней, показывая картинки всех возможных и невозможных машин.

– Может, примерно в этом роде? – спрашивали мы.

Она внимательно рассматривала череду фотографий и отвечала:

– Трудно сказать, не знаю.

– Вы говорите “фургон”; вы имеете в виду вэн или скорее пикап?

– А какая между ними разница? Знаете, чем больше машин вы мне показываете, тем больше у меня в голове все путается.

Несмотря на все добрые намерения Лины Беллами, мы ходили по кругу. И время играло против нас. Майор Маккенна жутко на нас давил:

– Ну, парни? Скажите наконец, что у вас что-то есть, – беспрерывно спрашивал он.

– Ничего, майор. Головоломка какая-то.

– Черт, пора уже сдвигаться с мертвой точки. Неужто я в вас ошибся? Такое крупное дело, весь отдел так и ждет, что вы сядете в лужу. Знаете, что про вас говорят у кофейного автомата? Что вы дилетанты. Сами прослывете идиотами, меня выставите идиотом, и у всех будут неприятности. Мне надо, чтобы вы в лепешку разбились, а нашли зацепку. Четверо убитых средь бела дня, не могли же все следы сквозь землю провалиться.

Мы ушли в расследование с головой. Работали без выходных, по двадцать часов в сутки. Ничем другим не занимались вообще. Я фактически жил у Джесси с Наташей. Теперь у них в ванной стояли три зубные щетки.

Ход следствия переломила Лина Беллами.

Однажды вечером, спустя десять дней после убийства, муж вечером повез ее ужинать на Мейн-стрит. С той страшной ночи 30 июля Лина не выходила из дому. Она была встревожена, подавлена. Не разрешала детям играть в парке напротив дома. Предпочитала увозить их подальше, хоть им и приходилось по сорок пять минут сидеть в машине. Собиралась даже переехать. Терренс, ее муж, всячески старался ее отвлечь и в конце концов убедил посидеть где-нибудь вдвоем. Ему хотелось сходить в новый ресторан на Мейн-стрит, рядом с Большим театром. Все вокруг только и говорили, что про кафе “Афина” – модное заведение, открывшееся как раз к фестивалю. Столики брали с бою: наконец-то в Орфеа по явился ресторан, достойный этого имени.

Вечер стоял теплый. Терренс оставил машину на парковке у причала, и они неспешно прошлись до ресторана. Место было чудесное, на террасе горели свечи, вокруг множество цветов. На застекленном фасаде ресторана были нарисованы линии и точки: на первый взгляд они выглядели каким-то индейским узором, а при ближайшем рассмотрении складывались в сову.

Взглянув на фасад, Лина Беллами в ужасе задрожала:

– Тот самый рисунок!

– Какой рисунок? – спросил муж.

– Который я видела сзади на фургоне.

Терренс Беллами немедленно позвонил нам с Джесси из теле фона-автомата, и мы примчались в Орфеа. Супругов Беллами мы нашли на парковке курортного комплекса, они сидели в машине. Лина рыдала. К тому же, пока мы ехали, перед кафе “Афина” появился пресловутый черный фургон: на его заднем стекле в самом деле красовался тот же логотип, что на фасаде. За рулем был мужчина внушительных размеров, супруги Беллами видели, как он входил в заведение. Его личность мы установили по номерам машины: это был Тед Тенненбаум, владелец кафе “Афина”.

Мы решили не спешить с арестом Тенненбаума и для начала тайно навести о нем справки. Вскоре стало ясно, что он вполне соответствует имеющимся у нас сведениям об убийце: год назад Тенненбаум обзавелся ручным огнестрельным оружием – правда, не “береттой” – и регулярно тренировался в местном тире, владелец которого считал его далеко не бездарным стрелком.

Мы выяснили, что Тенненбаум происходил из зажиточной семьи, жившей в Манхэттене: этакий папенькин сынок, вспыльчивый, любитель распускать руки. Из-за своей драчливости он был отчислен из Стэнфордского университета и даже отсидел несколько месяцев в тюрьме. Что не помешало ему впоследствии приобрести оружие. В Орфеа он поселился несколько лет назад и, судя по всему, вел себя тихо. Работал в отеле “Палас дю Лак”, потом завел собственное дело – кафе “Афина”. Причем именно из-за своего ресторана сильно повздорил с мэром.