Исчезнувшая Луна (сборник)

Ночь еще не кончилась. Грязь, облепившая тело Хита, не успела высохнуть. «Быстро сработано, – подумал он. – В один миг дотащили до корабля».

Маленький дракон улегся на привычном насесте – на плече Хита – и, вытянув чешуйчатую шею, следил за гостями.

– Теперь ты можешь говорить? – спросил незнакомец.

Хит пожал плечами. Он внимательно рассматривал женщину. Она была высока, но не слишком, молода, но не очень. Фигура ее мало отличалась от фигур уроженок Венеры: широкие плечи, длинные ноги, естественная грация. Одета она была в короткую тунику из шелка бессмертного паука, очень шедшую к ее мягким кудрявым волосам, ниспадавшим на спину, – блестящее чистое серебро с неким трудноуловимым оттенком.

Что же касается ее лица… Такое лицо мужчина забудет не скоро. Его лепили из теплого податливого материала – таинственной смеси страха, веселья и нежности. Но сейчас в этот раствор, как капля дегтя, попало немного горечи и уныния, а может быть – затаенной обиды и непреклонной решимости. Ко всему прочему, лицо это украшали сжатые в патетическом нетерпении губы и огромные перепуганные глаза.

Хит был бы не прочь поломать голову над загадкой этого противоречивого лица, но не сейчас, а прежде, в тот далекий день, когда он еще не знал, кто такая Этна.

– Кто вы и что вам от меня нужно? – спросил он, обращаясь к обоим. Взгляд его, обращенный на мужчину, исполнился черной ненависти. – Мало ты издевался надо мной у Карлуны?

– Я хотел проверить тебя, – ответил незнакомец. – Убедиться, что ты не солгал, говоря о Лунном Огне.

Он наклонился, прищурился и еще раз с ног до головы осмотрел Хита. Его напряженное тело изогнулось, как лук, а на красивом, покрытом шрамами лице заплясали тени от фонаря.

«Спешит, змееныш, – подумал Хит. – Что-то покалывает ему бока».

– А что тебе до этого? – спросил он.

Это был глупый вопрос. Хит давно понял, чего от него хотят. Все его существо звало к отступлению. Незнакомец не ответил прямо.

– Стража лунных тайн – тебе это о чем-нибудь говорит? – спросил он.

– Это древнейший культ Венеры, и его служители – одни из самых влиятельных людей на этой безлунной планете, – произнес Хит, ни к кому особо не обращаясь. – Лунный Огонь – символ их божества.

Женщина невесело рассмеялась:

– Хотя они никогда не видели его!

– Вся Венера знает о тебе, Дэвид Хит, – продолжал незнакомец. – Слово бежит далеко. Жрецы тоже знают. Дети Луны. У них особый к тебе интерес.

Хит молча ждал.

– Ты подлежишь каре богов. Но месть не настигла тебя до сих пор. Возможно, потому, что ты землянин и боги Венеры – не твои боги. Как бы то ни было, Дети Луны устали ждать. Чем дольше ты живешь, тем больше у людей искушение совершить святотатство, тем меньше веры в неотвратимость божественной кары. – Тон его граничил с сарказмом. – Итак, – закончил он, – Дети Луны проследят, чтобы ты умер.

Хит улыбнулся:

– Я вижу, жрецы делятся с тобой своими секретами?

Человек повернул голову и коротко бросил:

– Алор!

Женщина встала перед Хитом и спустила с плеч тунику.

– Вот, – сказала она с яростью, – смотри!

Злилась она не на Хита, а на то, что скрывалось между ее белыми грудями: клеймо-татуировку – перечеркнутый круг, символ Луны. Хит глубоко вздохнул.

– Храмовая прислужница, – усмехнулся он и снова взглянул ей в лицо.

Женские глаза смотрели на него, серебряно-холодные, спокойные.

– Мы проданы с колыбели, – сказала она. – У нас нет выбора. А наши родители страшно гордятся тем, что их дочери выбраны для храма. – Горечь, и гордость, и тлеющая ярость рабыни звучали в ее словах. – Брока сказал правду.

Хит насторожился. Он оглядел их поочередно, ничего не говоря, и сердце его забилось, гулко и быстро ударяясь о ребра.

– Они убьют тебя, – продолжала Алор. – И смерть твоя будет нелегкой. Я знаю. Я слышала, как люди кричали много ночей подряд, а их грех был меньше твоего.

С трудом шевеля непослушными губами, Хит произнес:

– Беглянка из храмовых садов и метатель копий. Их грех тоже велик. Вряд ли они прошли половину Венеры только для того, чтобы предупредить меня об опасности. Я думаю, они лгут. Я думаю, жрецы идут и за ними.

– Мы все трое вне закона, – подтвердил Брока. – Но Алор и я можем убежать. А вот тебя они выследят, где бы ты ни был. Есть, правда, одно надежное место…

– Где же оно? – спросил Хит.

– В Лунном Огне.

После долгого молчания Хит издал хриплый, скрежещущий звук, который должен был изображать смех.

– Уходите, – велел он. – Убирайтесь. – Он поднялся, дрожа от слабости и злости. – Оба вы врете. Я единственный оставшийся в живых из тех, кто видел Лунный Огонь, и вы хотите заставить меня отвести вас туда. Вы верите в легенды. Вы думаете, что Лунный Огонь превратит вас в богов. Все вы, как последние идиоты, сходите с ума по власти и славе. Все вы воображаете, будто Лунный Огонь осуществит ваши мечты. Ну так послушайте меня: не даст он вам ничего, кроме страданий и смерти. – Он заговорил громче: – Уходите, лгите кому-нибудь другому. Напугайте Стражей Верхних морей. Подкупите самих богов, чтобы они доставили вас туда. Но убирайтесь отсюда!

Венерианин медленно встал. Каюта была мала для него, балки палубы уперлись ему в плечи. Он отшвырнул в сторону маленького дракона, схватил Хита обеими руками и сказал:

– Я доберусь до Лунного Огня, и ты отведешь меня туда.

Хит ударил его в лицо. Брока на мгновение опешил, а Хит прошипел:

– Ты пока еще не бог.

Венерианин оскалился. Кулаки его крепко сжались.

– Брока! – крикнула женщина и, шагнув ближе, вцепилась ему в запястье. – Не убивай его, дурак!

Брока тяжело выдохнул сквозь сжатые зубы. Пальцы его медленно разжались.

Лицо Хита налилось кровью. Он упал бы, если бы ясенщина не подхватила его. Она снова обернулась к Броке:

– Ударь его, но не сильно.

Брока замахнулся и аккуратно ударил Хита по челюсти.

Прошло не менее двух долгих венерианских часов, прежде чем Хит пришел в себя. Процесс этот, как всегда, происходил медленно – постепенный переход от состояния туманной неопределенности к резкому осознанию всего, что случилось. Ему показалось, что голову его надвое разрубили топором.

С какой стати он вообще проснулся? Наркотика хватило бы на несколько часов беспробудного сна. Небо за дверью каюты посерело: ночь превращалась в утро. Хит лежал, размышляя, не болен ли он, и вдруг понял, что именно его разбудило.