Искаженное соглашение

— Это не значит, что ты победил! – крикнула я ему вслед.

— Разве? – бросил Ашер в ответ и исчез за дверью.

Мне потребовалась целая минута, чтобы понять, что ублюдок прихватил с собой мое единственное полотенце.

Несколько дней спустя я уже собиралась вернуться в родительский дом, чтобы пополнить свой гардероб, когда вернулась Селена. К счастью, дома у меня был огромный шкаф, набитый вещами, которые я не успевала носить.

Мне повезло, что девушка из группы поддержки что-то забыла на днях и вернулась в раздевалку. Она дала мне запасную одежду из своего шкафчика. Я была готова расцеловать ее. Моя спортивная сумка и все ее содержимое ждали меня в комнате. Ашер в очередной раз продемонстрировал, что ему комфортно входить в мое личное пространство, когда ему вздумается. Помимо сумки он оставил послание на подушке. Я засунула его в верхний ящик стола.

Карандашный набросок моего профиля.

От его вида мое сердце забилось как барабан, а ладони вспотели. Ашер сводил меня с ума. У меня было ужасное предчувствие, что после окончания нашей игры я уже никогда не буду прежней. Она несомненно должна была оставить след.

Селена заметила мое гневное выражение лица.

— О нет, что Мартино натворил на этот раз?

— Ничего, кроме того, чтобы быть самим собой. Я собираюсь ненадолго заехать домой перед игрой.

Появление на матчах «Геллионов» в джерси Ашера пока было единственным способом заработать очки.

— Твои родители дома?

— Нет. Мне просто нужно взять кое-что из одежды. К сожалению, я не могу постоянно одалживать твои вещи.

— Ты вернула свое портфолио? – поинтересовалась она.

Проклятье. Я забыла о нем в своем гневе из-за чертовой истории с раздевалкой. Мое разочарование поднялось и выплеснулось наружу.

— Агх! Я, блядь, никак не могу добиться гребанного прогресса. Он выигрывает, а я не могу смириться с этим. – Я вздохнула. — Со мной что-то не так?

Она кивнула.

— Много чего не так, но не в этом дело… ты просто соревнуешься, и что с того, это не преступление. – Медленная ухмылка расползлась по ее губам. — Знаешь, если ты действительно хочешь победить и заставить весь кампус поверить, что вы двое - пара... у меня есть идея.

— Правда? Мои идеи закончились. Я не могу ничего придумать. Нахождение рядом с Ашером привело к короткому замыканию в моем мозгу.

— У тебя есть я. Но мне нужен тот джерси, который тебе одолжила Ева. Давай наделаем шума.

— Что ты собираешься делать?

— Объявить о твоих отношениях всему миру так, как может только начинающий инфлюенсер. – Селена ухмыльнулась мне. — Только представь, как сексуально ты будешь выглядеть в свитере Ашера, хэштег «образ подружки», хэштег «Геллионы».

У меня перехватило дыхание. Я понимала, на какого рода пост она намекала. Это вызвало бы настоящий переполох в социальных сетях кампуса. Такая ложь повлекла бы за собой обязательства. Ашер был бы в ярости.

Вдруг я почувствовала дикую усталость от постоянного беспокойства обо всем. Я устала избегать Трента и будущего, которое сулил этот парень. Устала от всего этого. Я позволила себе упасть обратно на кровать, раскинув руки, и просто расслабиться. Готова ли я была опубликовать фото?

Скрип был единственным предупреждением, которое я получила, прежде чем каркас кровати рухнул на пол, увлекая за собой меня и матрас.

— Твою ж мать! Ты в порядке? – Селена вскочила на ноги и посмотрела на меня, а затем взяла за руку и потянула вверх.

Я поднялась с разгромленной кровати, и в моей груди заклокотал почти истерический смех.

— Нет. Совсем нет. Давай сделаем это. Давай опубликуем пост.

— Ты уверена?

— Я уверена.

16.Ашер?

Обычно я был не из тех, кого можно часто встретить в библиотеке, особенно по субботам, но, понимая, насколько я отстал, вкупе с той горькой правдой, которую преподнес мне тренер, я решил, что пришло время заняться учебой. Я мог выделить несколько часов на домашнюю работу перед подготовкой к матчу. В любом случае, мне предстояло смотреть, а не играть.

Однако, вместо того чтобы заниматься, я сидел в тихом углу с альбомом в руках и пытался выкинуть образ обнаженной Уинтер ДеЛори из своей чертовой головы. Вид того, как она прислонилась спиной к плитке в душевой, показывая мне гребаный средний палец, будет преследовать меня вечно.

Никто не выглядел сексуальнее Уинтер ДеЛори, когда она была в настроении дерзить. Оставить ее там было похоже на удар по чертовым яйцам, но слова тренера, сказанные в начале недели, все еще звучали у меня в ушах. Я не мог позволить себе отвлекаться. Мои мечты о будущем в НХЛ висели на волоске. Последнее, что мне сейчас было нужно, – это такие осложнения, как Уинтер, и все же я был здесь, сидел в библиотеке и заполнял страницу за страницей карандашными рисунками своего личного демона.

Разумеется, я рисовал ее обнаженной. Изгиб ее поясницы, переходящий в идеальную персиковую попку, сам по себе был произведением искусства. Задание было изобразить истинную красоту, а Уинтер была моей музой. Это было ясно как день. Никто другой не подошел бы.

Мой карандаш летал над другим эскизом, на этот раз сосредоточившись на ее профиле. Внутри ее глаза я нарисовал крошечный, детализированный контур звездного неба, совсем как в ту ночь, когда мы курили в «Дюнах», прямо перед тем, как она стала причиной моего увольнения. Почему устойчивым воспоминанием о том вечере было выражение ее лица, когда она смотрела в бескрайнее небо, а не тот факт, что она без раздумий подставила меня? Когда эта одержимость успела укорениться? Сейчас я уже не мог отрицать, что это была именно она. Одержимость. Необходимость знать, где Уинтер и с кем. Потребность видеть ее улыбку или смех. Стремление следить за тем, чтобы она благополучно добралась до дома. И быть тем, кому она звонит, когда расстроена или счастлива.

Быть мужчиной в ее жизни.

Разве она не была женщиной в моей жизни с того дня в прошлом году, даже если не знала об этом? Безусловно, никого другого не было ни в моих мыслях, ни рядом со мной.

Только она.

Моя одержимость.

Но у меня не было времени на фантазии о девушке, у ног которой лежал весь мир. Мне нужно было беспокоиться о себе. Я должен был тренироваться, учиться, работать. Избиение случайного парня, преследующего мою маму, и разбитая камера с зеркалами на его машине доставили бы мне чертовски много неприятностей, если бы он не работал на Уинтер. Я должен был взять себя в руки. Эта маленькая одержимость самой богатой девушкой в городе была опасной, и как все пагубные привычки… ей невозможно было сопротивляться.