Искупление

Короче говоря, все, что осталось от нашей одежды - это куча выброшенных тряпок. Я снова задыхаюсь, а затем стону от удовольствия, когда Джереми толкается в меня. Холодная каменная стена позади меня крадет мое тепло. Но жар обнаженного тела Джереми против моего - это все равно, что попасть в ад. Он поглощает меня. Он заставляет меня чувствовать себя живой.

Он вонзается в меня снова и снова, и снова. Я выгибаю спину, моя голова падает назад, насколько это возможно. Он пирует на моей шее и груди.

И тогда он позволяет мне скользить вниз, смотря мне прямо в глаза. Он ничего не говорит. Ему и не нужно. Все, что мы имеем между нами, отражается в этом взгляде. Слова не имеют смысла. Связь, которую я чувствую, глядя ему в глаза, когда его член наполняет мое тело, выделяя тепло и интенсивность...ничего из этого не нужно говорить. Мы преодолели это. Мы достигли более высокого уровня гармонии.

– Кончи для меня, Лилли-цветочек, - шепчет он.

От его слов шлюзы открываются. Мое тело сотрясает самый сильный оргазм. Он исходит как от него, так и откуда-то глубоко внутри, из места, ранее недоступного мне, поскольку я не знала, что оно существует. Джереми показал мне это. И многое другое. Он открыл мне глаза на огромное море удовольствия, которое также хорошо, когда больно.

Я задыхаюсь и теряюсь во всем этом. Это проходит через меня в течение длительного времени. Когда оргазм стихает, когда я остаюсь едва в сознании, я цепляюсь за жесткие плечи Джереми, как будто он мой единственный якорь в мире, он нежно целует меня и говорит:

– Я тоже тебя люблю.

Глава 10

Пробуждение на следующее утро так же дезориентирует, как и пробуждение посреди прошлой ночи.

После того, как мы трахались, после того, как я была раздражена и зла, а затем использовала Джереми в качестве выхода эмоций, вся энергия покинула меня. Я чувствовала себя настолько измученной, что мой разум был едва работоспособен. Я смутно помню, как Джереми нес меня по лестнице, обратно в комнату. Я помню, как моя голова опустилась на подушку. После этого ничего.

Я оглядываюсь и вижу спящее мужское тело рядом со мной. Я улыбаюсь. Это то, чего не было уже давно, очень давно. Я прикасаюсь к плечу Джереми. Он открывает глаза и с любовью смотрит на меня. В этот момент мое сердце тает.

– Доброе утро, красавица, - бормочет он, все еще дремля.

– Доброе утро, - говорю я. Я оглядываюсь.
– Где мы?

Джереми наполовину стонет, наполовину зевает, поднимаясь.

– Колорадо, - говорит он.

– Как мы здесь оказались?

Он самодовольно улыбается.

– Самолет, - он вытягивает руки над головой.
– А потом вертолет.

– Умная задница, - язвлю я. Я ударяю его по руке.
– Это не то, что я имела в виду, и ты это знаешь.

– Я не могу читать твои мысли, Лилли.

Эти слова не содержат в себе злобы.

– Но тебе нравится делать вид, что можешь.

Он смеется.

– Достаточно верно.

Он опускает ноги с кровати и подходит к креслу, поднимая халат, накинутый на спинку. Мои глаза пожирают восхитительные контуры его тела. Жаль, что он закрывает их.

– Хочешь завтракать?
– спрашивает он.
– Я могу приготовить. Здесь только мы вдвоем.

– Джереми Стоунхарт? Готовит завтрак? Никогда не думала, что настанет этот день. Я даже не знала, что ты на это способен!

– У всех нас есть свои маленькие секреты, - говорит он, подмигивая.

Некоторые из них заслуживают большего внимания, думаю я.

Вместо этого я говорю:

– Нет, Джереми, я не хочу завтракать. Мне нужны ответы. Что со мной случилось? Как мы оказались здесь? Почему мы оказались здесь? Разве нам с тобой не нужно возвращаться в Калифорнию, в Стоунхарт Индастриз? Разве тебе ничего не нужно сделать перед первичным размещением акций?

Он вздыхает.

– Эти вопросы не должны тебя волновать.

– Но они волнуют меня, Джереми, - настаиваю я.
– Я не собираюсь засовывать голову в песок, потому что тебе удобно держать меня в темноте.

Меня начинает тошнить, как только я говорю это. Плохой выбор слов. Я качаю головой и продолжаю.

– Что случилось в Бостоне, Джереми? Сколько времени прошло с тех пор? Я помню, как проснулась в больнице. Я помню врача, это был ты. Но это не так. Он не смотрел на меня также, как ты. А потом он накачал меня наркотиками. Зачем? И пока я дрейфовала, я видела вас двоих. Это был ты...ты и твой близнец! Почему ты не сказал мне, что у тебя есть близнец?

Джереми смотрит на меня. Равнодушно. Не реагируя. Говорят, что молчание в разговоре расстраивает большинство людей. Он ждет. Ждет, буду ли я извиваться и продолжать говорить, прежде чем получу от него ответ.

Я не буду. Я знаю его игры. Этот тип тактики может хорошо работать в деловом мире, но когда мы один на один, когда у меня есть преимущество в том, что я знаю его на интимном уровне, я не дрогну. Я подожду и позволю ледяной тишине наполнить воздух. Наконец, он говорит.

– Я не говорил тебе, Лилли, потому что не было подходящего времени, да и особой необходимости. Есть много вещей в моей жизни, о которых ты не знаешь. Я делюсь с тобой самым актуальным, - он останавливается. - Доверяй мне. Поверь, ты не хотела бы быть обременена деталями моего прошлого.

– Нет, Джереми. Вот в чем дело!
– я ползу к нему по кровати.
– Разве ты не видишь? Вот где ты ошибаешься! Ты не должен прятаться от меня. Я знаю, кто ты. Я видела тебя во всех твоих настроениях, во всех твоих состояниях. Я хочу, чтобы ты поделился со мной. Я хочу, чтобы ты чувствовал, что можешь доверять мне. Ты так много об этом говоришь...о своем желании доверять. Ну так держи слово! Покажи мне, что я для тебя значу. Докажи свои чувства, освободив себя.

Я поднимаюсь с постели и иду к нему. Он смотрит на меня несколько настороженно. Я беру его за руку.

– Я здесь ради тебя, Джереми, - мягко говорю я ему.
– Ты больше не одинок в этом мире. Тебе не нужно этого делать. Я доказала, что я твоя. Никто не может приблизиться к тому влиянию, которое ты оказываешь на меня. Никто не может утверждать, что у них есть мое сердце. Никто...

Я смотрю на него.

– …кроме тебя.

Его глаза мерцают. Он ищет...ищет что-то. Нечестности. Следы неправды. Он не найдет ничего. Каждое сказанное мною слово - правда. Мои слова чисты и незапятнаны, нетронуты моим желанием мести. Я не знаю, как я смогу примирить эти два противоречивых чувства. Но у меня есть всё время мира. Нет нужды торопиться.

– Я верю тебе, - мягко говорит он.
– Черт, Лилли, я думаю, ты говоришь правду.

– Я бы не стала лгать тебе, Джереми. Не об этом.

Он делает глубокий вдох, явно пытаясь себя успокоить.

– С чего я вообще начинал?
– спрашивает он.

Мое сердце выпрыгивает из груди в необузданной вспышке радости. Я сделала это! Я заставила Джереми доверять мне.

– Расскажи мне правду о том, почему ты похитил меня.

– Похитил, - улыбается он.
– А ты драгоценная штучка, не так ли? Похитил - это слишком мягкое слово для того, что я сделал. Но ты уже знаешь правду, Лилли. Фей рассказала тебе. Я слышал.