Искупление

– Ты знаешь, что я могу быть щедрым к людям, которые имеют для меня значение, - говорит он.
– Хоть мы с ним и плохо ладим, я его не ненавижу. Совсем наоборот. Я очень уважаю его и то, чего он достиг. Поэтому я помог ему добиться положения, которого он желал. Для меня это не было проблемой. Я привез тебя туда, потому что знал, что он справится. Как и у меня, у него блестящий ум. В начале жизни мы с ним просто нацелились на разные вещи.

– Он такой же самоуверенный?
– спрашиваю я.

Джереми смотрит на меня проницательным взглядом.

– Ты знаешь, что моя оценка себя объективна.

Я ухмыляюсь.

– Возможно.

– Достаточно справедливо, - смягчается Джереми.
– Я привез тебя туда, потому что он единственный, кому я могу доверить твою жизнь. Я проглотил свою гордость и попросил его о помощи. Я знал, что он не предаст мое доверие. Я знал, что могу доверить тебя в его руки.

– Он успокоил меня, - указываю я. - Почему? И он не сделал этого хорошо или, по крайней мере, не полностью. Я проснулась на полпути. Я слышала, как вы спорили. Что это было?

– Это, - Джереми вздыхает.
– Это тяжелая тема.

Глава 11

Джереми молчит. Я жду, пока он заговорит. Каждая секунда наполняет воздух удушающим страхом. Я вижу, как он меняется. Его омывает медленный поток черной морской воды. Что-то должно быть не так. Что-то должно быть настолько ужасным, иначе он бы так не отреагировал.

– Джереми?
– говорю я, когда тишина становится невыносимой.
– Что такое? Скажи мне, что случилось?

Он поворачивает голову, чтобы посмотреть на меня. У него боль в глазах.

– Это ты, Лилли-цветочек, - мягко говорит он.

– Я?

Меня разрывает тревога. Мне кажется, что я привязана к гильотине и жду, когда упадет лезвие.

– Что ты имеешь в виду?

Он берет меня за обе руки.

– Ты спала очень долго.

– Как долго?
– шепчу я.

– Недели, - говорит он.

Внезапно мне кажется, что меня ударили в живот. Кровь стучит в ушах. В глубине души я подозревала, что что-то не так. Но услышать то, что подтвердило мои худшие опасения...всё встало на место: меня накачали наркотиками, заперли и вырвали из моей собственной жизни. Снова.

Комната вращается. Зрение размытое. Единственное, что держит меня здесь - это сильный голос Джереми.

– Останься со мной, Лилли. Не угасай!

Требуются все мои силы, но я делаю это. Я сражаюсь через головокружение и возвращаюсь в комнату. К реальности.

– Что случилось?
– спрашиваю я.

Ничего не могу с собой поделать, мой голос звучит слабо.

– И почему?

– Помнишь, когда ты упала со скалы, когда чуть не утонула?

Я в оцепенении киваю головой.

– Да. Но с тех пор прошло много времени.

– Ты выздоровела самостоятельно, помнишь? Но, видимо, не совсем. Ты страдала недиагностированным повреждением мозга в те несколько минут, когда не могла дышать. Это был почти как удар.

Я вырываю одну руку из хватки Джереми и кладу себе на лоб.

– Но я в порядке, - бормочу я.

– Это не самое худшее, - продолжает Джереми.

Я смотрю на него, чувствуя слабость и неустойчивость.

– Что еще?

– Мой брат обнаружил это и спросил, что случилось. Я рассказал ему все, что знал. Почти все. Но он сказал, что твои симптомы и результаты тестов, которые он провел, не соответствуют моим объяснениям. Не совсем. Он сказал, что повреждение мозга могло только усугубиться под водой. Но не это могло быть причиной.

– Нет?

Я вижу, к чему стремится Джереми. Это пугает меня.

– Нет, - говорит он. Он гладит мою шею большим пальцем.
– Ошейник.

Я отхожу от него.

– Что?

– В свою защиту хочу сказать, - говорит он.
– Я не ожидал такого побочного эффекта. Твой отец выдержал всё без какого-либо урона. И он носил ошейник гораздо дольше, чем ты. Я предполагал, что это безопасно.

Я смотрю на него с отвращением. Отвращение вызывают его слова. Я хочу выбраться отсюда. Но я застряла здесь с ним.

– Как ты можешь говорить об этом так клинически?
– допрашиваю я его.
– Как ты можешь говорить такие вещи и проявлять так мало эмоций?

– Это то, кто я есть, - просто говорит Джереми.

Он не делает никаких шагов, чтобы закрыть пропасть между нами. Он изолировал меня от своих чувств как неодушевленный объект в эксперименте, в котором что-то пошло не так.

– Аргумент, - продолжает он, когда я не отвечаю.
– Состоял именно в этом. Мой брат хотел знать, что еще с тобой случилось. Конечно, я сказал ему, что больше ничего не знаю. Он мне не поверил. Он подозревал насилие и угрожал забрать тебя. Чтобы отстранить меня от тебя ради твоей безопасности. Он хотел сначала поговорить с тобой.

Моя голова кружится от его слов. Все это произошло, пока я была безучастна? Все это произошло, так много вещей, которые могли изменить мою жизнь в то время, как я была без сознания?

– Я не знаю, почему ты проснулась в тот момент, Лилли. Но ты это сделала. Как-то так получилось. Когда машины, к которым ты была подключена, показали, что ты в сознании, мой брат сдался.

– Сдался?

– Ты была в коме.

– Нет!

Я поднимаюсь вверх и тыкаю в него пальцем.

– Я не была в коме, Джереми, и ты это знаешь! Я проснулась в комнате. Медсестра проверила мои жизненные показатели. Потом пришел доктор, пришел твой брат. Он добавил что-то в капельницу, что меня вырубило. Это была не кома. Меня накачали наркотиками!

И тут меня осеняет.

– Нет, он этого не делал, - задыхаюсь я.
– Это ты накачал меня наркотиками! Он хотел поговорить со мной, а ты не мог этого допустить! Ты усыпил меня! Ты усыпил меня, чтобы разобраться с ним! Не так ли? Это случилось в первый раз. Первый раз, когда мы впервые встретились в ресторане. Ничего не изменилось, не так ли?

Меня трясет.

– Ты все тот же человек, каким был всегда. Ты все еще относишься ко мне так же. Ты…

– Нет, - Джереми перебивает меня.
– Я не тот человек, каким был раньше.

– Ложь, Джереми, - говорю я, качая головой и прикрывая уши.
– Всё! Всё, что ты говоришь, одна большая ложь!

– Нет.

– ДА!
– кричу я.

Я оглядываю комнату. Бежать некуда. Бежать некуда. Я в ловушке. В этом отдаленном месте нет никого и ничего, кроме Джереми Стоунхарта.

– Какой сегодня день?
– требую я.

Я близка к бешенству и панической атаке. Джереми Стоунхарт держал меня в вегетативном состоянии, преследуя какую-то цель.

– Какой сегодня день, Джереми? И не смей больше лгать!