Искупление

– 26 марта, - говорит он. Он спокоен и отстранен. - Среда.

– Март, - бормочу я. Я едва ли могу в это поверить.
– Конец марта?

Я не совсем уверена, откуда исходит моя истерия или как ее остановить.

– Середина недели?

– Да, - говорит Джереми. Он делает шаг вперед. - Лилли…

– Не надо!
– предупреждаю я.
– Не подходи ближе. Держись подальше, Джереми!

– Как хочешь.

Я начинаю ходить по комнате. Туда, сюда. Я чувствую, что Джереми смотрит на меня. Он следит за мной, намеренно и серьезно.

– Хорошо, - наконец говорю я.

Я останавливаюсь, смотрю ему в лицо и запускаю руку в волосы.

– Хорошо, сейчас март. Я могу..., - я подавляю дрожь.
– ... Я могу с этим справиться.

– Ты не знаешь, как было тяжело быть рядом с тобой.

– О нет, - предупреждаю я.
– Не пытайся играть на моем сочувствии.

– Это не сочувствие, а понимание, - говорит он.
– Ты не одинока в том, что потерпела неудачу в этом.

– Потерпела неудачу в чем?
– кричу я.
– Ты ебешь мне мозг!

– Разве это не то, что я только что сказал? Было тяжело быть рядом с тобой. Ты переворачиваешь мои слова с ног на голову.

Я качаю головой в недоверии. Много новой информации, с которой нужно справиться. На самом деле, слишком много.

– Поговори со мной, - умоляю я.
– Скажи мне. Почему мы здесь среди недели? Как получилось, что ты здесь? Тебе не нужно быть на работе?

– Я могу работать удаленно.

– С каких это пор?
– спрашиваю я.
– Каждый день ты должен быть в своем офисе в Сан-Хосе. Чтобы контролировать дела.

– Да, - говорит он.

Он снова начинает подходить ко мне. Мой взгляд останавливает его на месте.

– Но я уделяю время тем вещам, которые важны для меня. Ты очень важна для меня.

– Мы установили это, - говорю я тонким голосом.
– Я хочу знать все, что я пропустила. Какой у меня диагноз? Повреждение мозга? Это постоянно? Проявится ли это снова? Я хочу увидеть твоего брата!

Требую я. Боже!

Я подношу руку к голове.

– О Боже, это все действительно реально?

– Да, - говорит Джереми.
– Но ты здесь, со мной. У меня есть связи, я могу отвезти тебя к лучшим врачам в мире.

– Ты не понимаешь! Мне не нужны твои доктора, Джереми. Я просто хочу..., - я качаю головой.
– Я просто хочу понять. Дай мне поговорить с твоим братом. Моим доктором. Позволь мне увидеть его.

– Нет, - голос Джереми суровый.
– Я сказал, что позабочусь о тебе.

Он переходит на мою сторону.

– И я сделаю это.

Он обнимает меня. Я не борюсь с ним. Я слишком устала, чтобы бороться. Где задействован Джереми, ничто никогда не ясно и не точно. Между нами все как на американских горках.

Я не растворяюсь в нем, а просто стою как статуя, как...как пустой сосуд для Стоунхарта, который делает с ним всё, что захочет.

Я зажмуриваюсь. Эта мысль - остаток давно прошедшего времени. Воспоминание о моем времени, проведенным в темноте.

С тех пор всё изменилось. Джереми может относиться ко мне по-разному. Но действительно ли какие-либо из этих различий отражают какие-либо изменения? Теперь он может освободить Пола? Или он все также рассматривает меня как инструмент мести с единственным изменением, которым он подходит к вещам?

Эта возможность не пугает меня. Поэтому я пытаюсь изменить путь своих мыслей. Я дышу глубоко, утешаясь чувством рук Джереми вокруг меня.

– Я просто хочу..., - качаю я головой.
– Я просто хочу снова быть цельной.

– Ты цельная, - шепчет Джереми.
– Ты цельная и несломленная. Ты здесь со мной. Мы вместе.

Он смотрит мне в глаза.

– Ты моя. Ты самый важный элемент в моей жизни, Лилли Райдер. О Стоунхарт Индастриз можно забыть. С первичным размещением акций покончено.

– Первичное размещение акций! Как всё прошло?

– Это имело, - улыбается он.
– Впечатляющий успех. Мое богатство...

Он касается моей щеки.

– ... почти удвоилось. Но все, что меня волнует - это ты.

Искренность в его голосе посылает мурашки по моей коже.

– Ты действительно имеешь это в виду, - шепчу я, все еще шатаясь, все еще не совсем уверенная в том, как реагировать.

– Да, - говорит он.
– И теперь я знаю, что мне нужно делать.

– О? И что же?

– Я должен каждую минуту доказывать это тебе. Я должен делать это до тех пор, пока в твоей голове не останется ни капли сомнения.

– О, Джереми, - шепчу я.

Меня наполняет грусть. Грусть за мальчика, которого я слышу за этими словами.

– Разве ты не видишь, что так никогда не будет? Разве ты не видишь, что я никогда не смогу простить? Что я никогда не смогу забыть?

– Я знаю, - он заправляет прядь волос за ухо.
– Но это не значит, что я перестану бороться. Не ради твоей любви или понимания. Я никогда не перестану бороться. Я никогда не сдамся.

Он слегка улыбается.

– Ты знаешь, как я могу вести себя, когда я полон решимости что-то получить.

– Очень целеустремленный, - бормочу я.

Я отхожу от него. Паника, паранойя прошла. Я чувствую себя в большей безопасности. Уверенней в себе. Я ничего не добьюсь, впав в отчаяние. На самом деле, теперь, когда шок прошел, я чувствую себя онемевшей. Я была без сознания несколько недель. Я пропустила первичное размещение акций. Я пропустила запуск телефона. Я понятия не имею, что делать с моим местом в Стоунхарт Индастриз.

И все же я здесь всего в нескольких дюймах от мужчины, к которому я обещала себе приблизиться. Я так много пропустила. И все же моя позиция практически не изменилась. Я верю Джереми, когда он говорит, что лучшие доктора будут присматривать за мной. Есть устоявшийся прецедент - его мать.

Он не мог заботиться о ней. Каким-то странным образом я начинаю думать, что он попытается компенсировать это со мной. Боже.

Это поразительно, насколько его мать повлияла на его жизнь. Она была в основе всего, что он сделал. Всего, чего он достиг. Она была причиной, по которой он искал меня. Каждая жестокость, которой он подвергал меня, каждое злонамеренное действие было вызвано его желанием отомстить за ее смерть. Желая навредить семье, которая сломала его.