Испытание верностью

Когда спустя десять минут воздух начал сотрясаться от оглушительной трели двух стационарных телефонов – не было когда сделать глоток воды, не то, чтобы унывать.

Приемная Егора Студинского, секретарь Лида. Добрый день… Конечно, соединяю.

Егор Андреевич сейчас на совещании, перезвоните, пожалуйста, через полчаса.

Егор Андреевич вышел, что ему передать?

Приемная Егора Студинского, секретарь Лида… Да, она самая… Кого, простите? А-а-а, Веронику Анатольевну. Сейчас.

И так почти весь день, не считая встреч с глазу на глаз. И почему раньше такого не было? Да знаю, знаю, это всё закон подлости, грядущие выборы, популярность «Прорыва» и многое другое. Только мне так может не везти.

Под обед я начала мечтать, представляя, как Студинский дает приказ своим людям избить меня, и я спасаюсь от участи сидеть у двери на привязи.

Но раскисла я основательно тогда, когда к Егору нагрянул Вал.

— Надо же, — всплеснул ладонями, увидев залезшую под стол меня в поисках упавшей ручки, — какие люди в Голливуде! Лидок, ты ли это?! А Егор отважный малый, ничего не скажешь. Надолго же его хватило.

Стебись, стебись. Вот плюну тебе в чашку с кофе и отомщу, как следует.

— Я тоже не в восторге от подобной перспективы, — как можно сдержанней произнесла я. Имеет полное право на недовольство, но не он один пострадавший.

— Да? А чего так? На деле должна прыгать от радости. Не понятно, — постучал костяшкой пальца об стол, не прекращая сверлить меня глазами. — А ты как-то исхудала что ли. Бледная какая-то. А-а-а, понял! Тимуровские харчи урезались, да? Не то пальто, да? Понима-а-а-ю. Ты лучше расскажи, как тебя угораздило под машину-то или совесть всё-таки замучила, что решила сама под колеса?

А вот это удар ниже пояса. По самому больному. Зря он так.

— Вал! — окликнул его Егор, упершись плечом об дверной косяк. На лице – привычная непробиваемая маска. 

Я вздрогнула от неожиданности. И давно он так? Даже не заметила, как открылась дверь.

— Время поджимает. Тебя, между прочим, одного ждем, — продолжил недовольно, окинув меня безразличным, холодным взглядом.

Дударев мило улыбнулся, протискиваясь мимо него:

— Пардоньте, сейчас всё будет. Просто не смог пройти мимо давней знакомой. Кстати, Егор, ты бы дверь лучше закрывал, а то сам понимаешь… — и многозначно посмотрел на меня, упрекнув в подслушивании и сливании информации.

А тут ещё и Михеева выглянула к нам, прислушиваясь к разговору и «вежливо» попросила принести кофе на всю их ораву. За*б… Кхм… Задолбала.

Пока готовила кофе, с силой провела руками по лицу, тихо взвыв от безысходности. Как же меня колбасило. Что это за инициатива такая, которая продолжает дрюкать и дрюкать. Сколько можно?

— «Лидочка, принесите, пожалуйста, нам кофе», — начала кривляться перед зеркалом, копируя Нику. — Сию минуту. Вам с пургеном аль крысиным ядом? — злорадно улыбнулась, ухватившись за идею. Со слабительным задумка не плохая, нужно взять на заметку.

— Не с тем и не с другим, — прозвучал сзади голос Егора, и я чудом не выронила поднос.

Он стоял в дверях, со сложенными на груди руками и насмешливо наблюдал за моими действиями.

— Или ты хочешь каждый раз поддаваться дегустации? — выставил вперед руку и, упёршись ею в противоположный косяк, перекрыл мне проход – стены покачнулись, а всё окружающее нас пространство катастрофически сузилось.

Я молчала. Он заглядывал мне в лицо, а я боялась сделать лишний вдох, опустив голову. Не хотела смотреть на него, потому, что он запросто мог увидеть слёзы, наполнившие вдруг глаза ни с того ни с сего. Не хотела вступать в разговор и слышать спокойный тон. И вообще, что он тут забыл? Пришел насладиться моим унижением?

Егор наклонился к виску, окутав едва уловимым ароматом парфюма, и тихо сказал:

— Человек сам кузнец своего счастья, Матвеева. Ты осознанно выковала свое, наплевав на мое безграничное доверие, поэтому… — наклонился ещё ближе, буквально касаясь губами уха, — предупреждаю по-хорошему: впредь будь внимательна, предельно вежлива и исполнительна. Надеюсь, я ясно изъясняюсь?

Я рывком убрала его руку, освобождая проход, и холодно процедила, не отрывая глаз от кофе:

— Дальше не куда.

Егор схватил меня за подбородок, заставляя поднять голову, и посмотрел прямо в глаза. Пришлось взять себя в руки, прогоняя возникшую дрожь от властного прикосновения. 

— Ещё будут пожелания?

Выдержать его взгляд не просто. Практически невозможно. Внизу живота бесконтрольно разлился волнительный трепет, стало жарко. Жесткий захват на коже неожиданно смягчился, стал невесомым, а следом и вовсе исчез.

— Нет, можешь идти. — Отошел, пропуская и неожиданно, сделал шаг обратно, снова перекрыл проход. — Не обижайся на Вала, он не со зла. Просто… он ещё не отошёл.

А ты? Ты отошёл?

— Всё в порядке. Я не обижаюсь.

И сломя голову бросилась к лестнице, мысленно выругавшись. Не у одной меня, оказывается, эмоциональные перепады.

Егор поднялся в кабинет спустя пять минут, когда я уже сидела за столом и вежливо отвечала на очередной телефонный звонок. Он прошел мимо, даже не взглянув, и я, наконец, смогла перевести дыхание.

Хорошо, что на сегодняшней деловой встрече не было ни кого из наших общих знакомых, не считая Вала. Представляю, какой бы фурор вызвало мое "продвижение по карьерной лестнице" вместо того, чтобы находиться рядом с шефом. Такие как Матлаш, Глебов, Штепа точно бы не поняли юмора.

Еле продержалась до вечера. Психологически было тяжело. Первый день в новой должности и такой насыщенный. Если хочу завоевать прежнее доверие – обязана научиться не реагировать на сочувствующие взгляды коллег, которых от расспросов сдерживал мой отстраненный вид; на присутствие Вероники; на жесткие стёб Дударева и презрение Егора. По-другому никак.

В пять вечера Михеева, по-царски взмахнув рукой, сказала, что на сегодня хватит, и я могу быть свободна. Я пытливо посмотрела на Егора и, дождавшись одобряющего кивка, ностальгируя пошла на автобусную остановку. Ещё совсем недавно я вот так же сидела за овальным столом, впитывая в себя каждое произнесенное Егором слово, спешила выполнить любое поручение, была палочкой-выручалочкой. В сердцах выругалась, возвращаясь в реальность. Всё! Хватит! Прошлое на то и прошлое, чтобы забыть и больше не вспоминать.

По пути к дому неожиданно захотелось пельмешек. Домашних, сделанных собственноручно. Купила немного мяса, перекрутила на мясорубке и принялась за готовку. Папа, застав меня за подобным занятием, наигранно схватился за сердце.

— Разве можно вот так, без предупреждения? — посмеивался он, наблюдая через мое плечо за процессом приготовления. — Или у нас какие-то катаклизмы в атмосфере, а я не в курсе?

Нет. Просто я вернулась на работу к тому, кто задался целью убить меня морально, вот и всё.