Испытание верностью

Глава 6

Прошло несколько дней, и моя нервная система пошатнулась окончательно.

Раньше думала: вот избавлюсь от Тимура – заживу преспокойно, ага. На смену ему пришел ещё тот садист. Нет, никто меня физически не мучил, но морально изводил на всю больную бошку. Дабы искупить вину пришлось терпеливо выполнять все «просьбы» скрипя зубами, а вот вмешательство в эти самые «просьбы» Вероники подбешивало капитально.

Радовало, что в четверг вечером эта фифа улетела в Болгарию к отцу. Сама заказывала билет и насколько была осведомлена, поехала она туда с новыми договорами на поставку гранита. Надо же, какие между ними доверительные отношения. Сначала думала, что только секс, но Михеева не выглядит той, кто будет довольствоваться одной постелью. Ладно, мне ли не пофиг? Пофиг, но… нестерпимо больно видеть их вместе. Это такие каждодневные муки, по сравнению с которыми все пытки мира казались детским лепетом.

Пятница обещала быть на удивление спокойной: Ника улетела, Егор с Валентином с самого утра засели в кабинете над каким-то проектом. Желающие пообщаться со Студинским будто чувствовали, что его лучше не беспокоить в данный момент, поэтому в приемной стояла умиротворенная тишина.

Я скучала, глядя в окно, и с сожалением прислушивалась к приглушенным голосам за дверью. Можно было бы поунижаться и отпроситься на обеденный перерыв пораньше, чтобы успеть заглянуть в аптеку, но осмелиться на подобное не хватило отваги.

Глубоко вздохнула, в сотый раз проверив ежедневник, придется чем-то пожертвовать.

Так уж у Студинского повелось, ещё до меня, что к нему никто не наведывался в офис без предупреждения. Вызвано это было тем, что он часто бывал в разъездах, подолгу оставался на заводе, пропадал в мэрии и люди, дабы застать его, зачастую звонили, договариваясь предварительно о встрече. Однако того, кто ввалился в приемную, как к себе домой, я меньше всего ожидала увидеть.

Валера Юхимов, не веря собственным глазам, сначала растерялся так же, как и я, а потом противно, громко заржал на всё помещение, тыча в меня пальцем.

— Ты… ты… — давился сквозь слёзы, согнувшись пополам. — Значит, правду говорят. Ой, не могу…

Что он может вообще знать, придурок грёбанный. Послать бы куда подальше. Уверенна, Егор ещё и премию выпишет за идейность. Но вместо этого набралась терпения и буднично проинформировала:

— Егор Андреевич занят, Валерий Алексеевич. Присядьте, пожалуйста, я узнаю, сможет ли он вас принять.

— Надо же, я восхищен. Правда, — продолжил он, не обращая внимания на мое недовольство. — Сколько профессионализма и самоотдачи делу.

Я поднялась из-за стола, не желая сообщать по телефону, как Валерон вмиг оказался рядом и, надавив мне на плечи, заставил обратно сесть в кресло.

— Сиди, сиди. Я вообще-то к тебе.

— Да что вы? — надменно улыбнулась, скрестив на груди руки, а потом, проследив за взглядом Юхимова, сразу их опустила – грудь едва не выпала из бюстгальтера в полукруглом вырезе блузки.

Заметив это, Валерон плотоядно облизался, прекратив смеяться.

— А помнишь?.. Помнишь, я рассказывал, как ты быстро ему надоешь? — он широко расставил руки, оперся ладонями о стол и подался вперед, наклоняясь всё ближе и ближе. — Ты тогда была такая неприступная, прям королева ночи. Сидела, нос воротила. 

Я попыталась сбросить наглые руки. То, что он навеселе, поняла сразу – лицо опалял водочный перегар. Валерон лишь посмеивался над моими безрезультатными попытками, а следом и вовсе сгреб меня в охапку, и рванул на себя, вынудив подняться.

— Слушай, — понизил голос, перейдя практически на шепот, — мое предложение в силе. Забей на Егора, он не будет с тобой. Я обещаю тебе не место секретарши, нет, ты будешь всегда со мной. Всегда и везде. Думаешь, я не знаю, как ты обхаживала Тимура? Он мне всё рассказал…

Перед глазами поплыло. Наваждение какое-то. Уже не Юхимов вцепился в меня стальными клешнями, а Удовиченко. Это он тычет в лицо эрегированный член и заставляет взять его в рот, а я вырываюсь, отдираю от волос ненавистные пальцы. За что и расплачиваюсь. Болезненно. Жестоко.

— Не правда, — оттолкнула Валерона со всей силы, влепив звонкую пощечину. — Он лжет! Он никогда не прикасался ко мне!

Мысль о том, что Тимур может трепаться о наших «отношениях» всему миру вмиг лишила душевного равновесия, которое с таким трудом воздвигала. Пошатнула уверенность, что всё давно в прошлом. Ничерта не в прошлом и время, как оказалось, ничего не лечит.

— Ах ты ж, с*чка, — взревел он, потянувшись через стол. — А ну иди сюда!

Конечно, всему виной его состояние. Уверенна, будь он трезв – вел бы себя намного рассудительней, но сейчас, достучаться до помутневшего хмельными парами мозга было нереально. Мы подняли такой хай, что в приемную не только с грохотом распахнулась дверь, явив обозленного Егора, но и поднялись работники с первого этажа.

— Матвеева, ты вообще охр… — возмутился он и оборвался на полуслове, увидев растрепанную меня и обезумевшего Валерона. Его лицо хорошо так перекосило, и прежде чем я успела что-то сообразить, успел оценить ситуацию.

Я замерла, шокированная увиденным: от мощного удара в челюсть, будучи в пьяном угаре, Валерон отлетел к дальней стенке, ударившись ещё ко всему об неё головой.

С лестницы послышались женские «Иииии» и «Ой, мамочки, да он же его убьет»! Кто-то, совсем рядом, громоподобно рыкнул, приказав вызвать охрану. Я не реагировала, заторможено наблюдая за мелькавшим в воздухе увесистым кулаком и каждый раз, когда он погружался в Юхимова, содрогалась.

— Егор!! — Вал бросился оттаскивать Студинского от хохочущего на весь этаж владельца объединения «Уголь» вместе с двумя охранниками и храбрецом с отдела статистики. — Приди в себя! Слышишь!..

— Тебе пиз**ц, Студинский, — продолжал смеяться Валерон, сплевывая на пол кровь. — Крышка! О выборах можешь забыть – это я тебе гарантирую.

— Ах ты ж… — Егор сделал попытку освободиться от удерживающих рук. — Пустите, я сейчас его урою! Он давно выпрашивает, урод! На этот раз папаня не поможет.

К Юхимову, получив одобряющий кивок от Дударева, поспешил один из охранников и помог подняться от греха подальше. Он выровнялся в спине, оттирая с губ кровь, и окинул всех презрительным взглядом.

— Вам всем пиз**да, — подбитый глаз так и сочился ненавистью. — Всем!!!

— Ну, рискни! Давай! — рванул к нему Егор и на него снова поднасели, удерживая рвущуюся наружу ярость.

Он рыкнул, дернувшись. Вал хоть и был ниже на полголовы, но в силе не уступал. Надежно надавил всем корпусом, вынуждая сделать несколько шагов назад.

— Них** ты не сделаешь, — спокойно произнес он. — Максимум напишешь заявление. Так мы напишем встречку. Свидетелей у нас предостаточно.

Егор был прав, но это не означало, что дело не могло обрести общественной огласки. Уверена, на моих плечах и руках уже к утру проступят конкретные синяки, и я могу выступить самым главным свидетелем, плюс ко всему, тоже написать заявление. Но вдруг Юхимова понесет и этого окажется недостаточно?