Истерия, или верните мне моё тело!

– Я спрашиваю, кто, своим поганым помелом упомянул имя Эмметта? Ты, глиста тифозная?! – рявкнула Розали на перепуганного Эрика. Перед ним стоял апельсиновый сок в пластмассовом стаканчике, блондинка зафутболила этот стаканчик в Эрика, сок разлился по рубашке.

– Отвечай, когда я спрашиваю! Чума марокканская!

– Я…я… - промямлил Эрик, – прости, я не то имел в виду…

– Кадык, бля, вырву, еще раз услышу! – с этими словами Розали замахнулась рукой на Эрика, растопырив пальцы, парень зажмурился, но блондинка не ударила.

Друзья Розали с улыбками наблюдали за происходящим, все остальные не могли понять, почему оскорбленный Эмметт сидит спокойно за своим столом и лыбится, а разъяренная Розали беснуется на столе, защищая своего друга. Все взгляды были прикованы к блондинке, никто не обратил внимания на пришедшего в столовую директора школы.

– Жопы всем порву на немецкий крест! – орала Розали на членов комитета. – Еще раз услышу! Мандавошки вы задроченные!

Пока возмущенный до предела директор приближался к блондинке, она, не замечая его, успела подробно рассказать комитетовцам что, и в каких позах, она с ними будет делать, если еще раз кто-нибудь из них откроет свое анальное отверстие в адрес ее компании.

Когда директор был уже рядом, его челюсть отвисла до максимума, уши скрутились в трубочки, глаза расширились до 50-центовой монеты, а руки дрожали от гнева.

– Хейл! – рявкнул он не своим голосом. Розали замерла и вместе со всеми уставилась на директора.

– Немедленно слезла со стола! И мигом ко мне в кабинет! – проорал мистер Ратс.

«Упс», - подумал (Эмметт).

Друзья (Эмметта) ожидали (его) около кабинета директора.

Директор, пытаясь держать себя в руках, рассказывал Розали, что она является не только самым большим корнем зла в их школе, но еще и позором и головной болью своего уважаемого и достопочтенного отца – мистера Хейла. Ей должно быть стыдно за свое отвратное, непристойное и возмутительное поведение.

(Эмметт) внимательно слушал речи директора, стараясь не зевнуть, но когда (он) вдруг почувствовал некую влагу на нижнем белье, то резко вскочил со стула.

– Простите, – пробормотала Розали директору, – уже началось! Мне пора! – И она двинула к выходу.

– Что началось? – опешил директор от такой наглости.

– Месячные! – бросила Розали и выскочила из кабинета.

Директор только открыл рот и развел руками: «Что за... Ну, что тут скажешь?!»

Друзья сразу бросились к (Эмметту) с вопросами:

– Ну что?

– Ну как?

– Полный пиздец! – отрезал (Эмметт) и, схватив (Розали) за руку, промолвил: – Пошли, Роуз, уже началось, ты должна мне помочь с этой хренью.

Никто ничего не понял, кроме самой (Розали). Все удивленно смотрели на то, как (Эмметт) куда-то утащил (Розали).

– Ты уверен? – на ходу спросила (Розали).

– Уверен-уверен, – бормотал (Эмметт), – бля-я, такое чувство, будто обоссался.

– Да не преувеличивай.

Они подошли к женскому туалету.

– Открывай сумку, – велела (Розали). (Эмметт) открыл, (Розали) принялась в ней рыться.

– Твою мать! – воскликнул (она), доставая стаканчик йогурта. – Эмметт, ты вторую неделю таскаешь йогурт в сумке.

– Знаешь, если б я еще рылся в твоей сумке, в которой черт ногу сломит, я б уже умом тронулся. Блин, знал бы, что там йогурт, сожрал бы.

– Я и не сомневаюсь, – (Розали) забрала йогурт. – Слава Богу, что не знал, не хватало еще отравить мой организм.

– Вот, то, что надо, – (Розали) достала пачку тампонов.

(Эмметт), скривившись, взял их брезгливо и спросил:

– И куда их?

– Туда, Эмметт, туда, давай, иди уже! – (Розали) подтолкнула свое тело к туалету.

(Эмметт), тяжело вздохнув, вошел внутрь. (Розали) осталась ждать под дверью. Через десять минут (она) начала нервничать: «Ну что он там копается? Сколько можно?»

Из туалета выглянул злой (Эмметт).

– Иди сюда, – прошипел (он) (Розали), – если ты мне не поможешь разобраться с этой штуковиной, я утоплюсь в унитазе!

– Как ты хочешь, чтобы я тебе помогла? – возмутилась (девушка).

– Ты че стесняешься своему собственному телу вставить тампон?

– О Господи, горе ты МакКартновское! – (Розали), закатив глаза, быстро забежала в туалет к (Эмметту).

– Давай, открывай, – сказал (Эмметт), собираясь снимать штаны.

– Да не здесь, иди в кабинку, – шикнула (Розали) и, затолкав (Эмметта) в кабинку, зашла вместе с (ним) и закрылась на задвижку.

В туалет зашли Анжела и Джессика.

– Ну, давай, – услышали они из кабинки голос Эдварда.

Девушки удивленно переглянулись, Джессика приложила палец к губам, делая знак «молчать», и они притихли.

– А это больно? – настороженный голос Розали.

– Да не больно, просто неприятно, ниче, потерпишь, все девчонки терпят, и никто пока не умер, – Эдвард.

– Пиздец, – расстроено Розали.

– Готова? – Эдвард.

– Засовывай, – Розали.

– Трусы держи! – Эдвард раздраженно.

– Да держу! – сердито Розали. – Давай уже!

– Расслабься, – Эдвард.

– Ай! Ай! Быть телкой просто наказание! – простонала Розали.

– Ну как? – Эдвард.

– Как-как, хреново! – Розали.

Потом вдруг Джессика и Анжела услышали смех Розали.