Истина. Осень в Сокольниках. Место преступления - Москва

На лестнице уже горел свет. За окном смеркалось.

Тихо гудел лифт, пробиваясь между этажами. Вот кабина остановилась. Лена увидела на площадке троих мужчин.

– Вы Лена?

– Предположим.

– А если точнее?

– А вы кто?

– А мы из МУРа. – Борис Логунов достал удостоверение. – Поедемте с нами.

– Ну а я-то здесь при чем? Меня попросили. Познакомься, покрути ему мозги и свидание назначь.

– А вы не спросили зачем?

– Спросила. А Слава сказал, что разыграть его надо.

– Какой Слава?

– Ну, Голубев, журналист.

– Вы его адрес знаете?

– Конечно.

…Странная квартира была у Славы Голубева. Большая, трехкомнатная, но какая-то нежилая. Похожая на гостиницу.

Сегодня у него был катран. То есть, говоря по-русски, карточный притон.

Для крупной игры собрались трое известных катал (картежников).

Игра шла в гостиной, а Слава подавал закуску и выпивку. Он сидел на кухне перед столом, заставленным бутылками и заваленным промасленными свертками, и слушал доносящиеся выкрики игроков.

– Банкую.

– На все!

– Не у фраеров.

– Карта не лошадь, к утру повезет.

Он сидел расслабленно и обреченно, слушая чужие, наглые голоса, звучавшие в его квартире.

Коротко звякнул звонок.

Слава встал, пошел к двери.

– Кто?

– Телеграмма.

Как только он отпер замок, в квартиру вошли Корнеев и Логунов.

– Вы Голубев?

– Да. А вы кто?

– Мы из МУРа.

Слава побледнел, ноги стали чужими, и он прислонился к стене.

– Вы чего испугались, Голубев?

– Я.

Из гостиной вышел один из игроков. Увидел Логунова и остолбенел.

– А, это ты, Васьков, ты что же здесь делаешь?

Логунов подошел к гостиной, распахнул двери.

– Добрый вечер, а у вас здесь катран, оказывается.

– Век свободы не видать, начальник, – перекрестился Васьков. – Просто так играли, не на интерес.

– Ты мне, Васьков, может, расскажешь, что вы на фантики играете? Придется вам поехать с нами.

Слава Голубев так испугался, что Корнееву показалось, что перед ним оболочка, из которой выпустили пар.

– Голубев. – Игорь закурил. – О катране потом, сейчас о Звонкове.

– Нет! – Голубев вскочил и бросился к двери. – Это не я…

Логунов перехватил Славу, посадил на стул.

– Да успокойтесь вы, Голубев. – Игорь налил в стакан воды, протянул ему.

Слава поднес стакан ко рту, попытался глотнуть, но спазм сжал горло, и вода полилась на костюм.

– Я. Я. Не убивал я. – И Голубев заплакал.

Логунов и Корнеев ждали, когда он успокоится. Сидели и курили.

Слава затих.

– Вы можете говорить, Голубев? – спросил Корнеев.

– Да.

– Кто убил?

– Генка Мусатов.

Корнеев посмотрел на Логунова, тот кивнул и вышел.

– Голубев, давайте по порядку. Вы были на квартире у Звонкова?

– Да.

– Сколько раз?

– Два. Нет, три.

– Что вы там делали?

– Один раз были там вместе с Генкой. Так просто, смотрели. Второй раз я сумку и газету брал. Потом гантель. А потом вещи относил.

– Как Мусатов убил Желтухина?

– Он мне велел в дверь позвонить, сказать, что я из гаражного кооператива. Желтухин дверь открыл, мы вошли. Гена его скрутил, велел показать тайник. Желтухин его послал. Тогда Гена сам искать стал. А Желтухин развязался и пистолет из-под подушки достал. Я закричал. А Гена его по голове гантелью.

– Мусатов нашел тайник?

– Да.

– Что в нем было?

– Денег очень много. Коробка зеленая из-под чая индийского, не знаю, что в ней было, и папка с бумагами.

– Мусатов все это забрал?

– Да.

– Сколько он дал вам денег?

– Десять тысяч.

На экране телевизора Чарлз Бронсон стрелял в кого-то из пистолета, пролетали машины, кружился над небоскребом вертолет.

Геннадий Мусатов смотрел видео.

Он лежал на диване в светлой майке и тренировочных брюках «адидас».

Огромная квартира была пуста. Свет фонаря с улицы отражался в стеклах мебели и покрытом лаком полу.

Геннадий Мусатов отдыхал.

В прихожей звякнуло.

Он встал, большой, сильный, тренированный, и пошел к дверям.

– Кто?

– Это я, Геннадий Сергеевич, вахтер.

– А, тетя Аля.

Гена открыл дверь, и в темноту квартиры ворвались люди.

В живот ему уперся ствол пистолета.

– К стене.

Кто-то с силой завернул ему руки, щелкнули наручники. Вспыхнул свет.

– Уголовный розыск, Мусатов. – Корнеев достал из кармана бумагу. – Вот постановление прокурора о вашем аресте и производстве обыска.

– Тетя Аля, – сказал Геннадий, – позвоните дяде.

– Хорошо, Геннадий Сергеевич, хорошо.

Дядя Геннадия, Мусатов-старший, вошел в квартиру, когда все уже было кончено. На столе лежали пистолет ТТ с серебряной именной пластинкой на рукоятке, зеленая банка. Крышка была открыта, в ней плотно уложенные украшения. Рядом куча денег и папка с фотографиями и деньгами.

– Что здесь происходит?

Мусатов стоял в комнате величественно-спокойный.

– В чем дело, Гена?

Геннадий пожал плечами.

– Так кто мне объяснит, в чем же дело?

– Видимо, я. – Игорь встал.

– Кто вы?

– Я заместитель начальника отдела МУРа майор милиции Корнеев.

– Корнеев? – Мусатов пристально посмотрел на Игоря.

– Ваш племянник Геннадий Петрович Мусатов арестован по подозрению в убийстве гражданина Желтухина Степана Федоровича. При обыске нами обнаружены оружие, деньги, ценности и бумаги, хранившиеся на квартире покойного.

– Это так, Геннадий? – спросил Мусатов, словно никакого Корнеева вообще не было.

Гена пожал плечами.

– Вы старший? – Наконец Мусатов обратил свое внимание на Игоря.