Истинная для Бога Тьмы

Адриан выдохнул смешок, но поднялся, лег рядом поверх одеяла на спину, заложив под голову руку, и наблюдал как на стене играют между собой причудливые тени. Его права рука расслабленно вытянулась вдоль тела. Дафна шевельнулась, пальцы прикоснулись к горячей ладони Адриана. Девушка резко зажмурилась и медленно попыталась отодвинуться. Но Бог не дал, схватил ее за запястье и накрыл своей ладонью — большой и горячей, а затем повернул к ней голову и сказал:

— Все в порядке, Фанни, ты можешь меня касаться. Я не причиню тебе вреда.

— Я знаю. Я не этого боюсь, — тихо ответила она и прикусила язык.

Как так получилось, что за один день она успела наговорить ему, чего не следует. Щеки вмиг покрылись пунцовым румянцем. Благо в темноте этого не разглядеть.

— Чего же ты тогда боишься? — Голос Адриана был глубоким, как синее море, и тягучим, как патока. Тело вмиг отозвалось, покрылось мурашками и напряглось.

Девушка повернула голову, смотрела как тени со стены переместились на его лицо, а теплый желтый свет от фонаря спустя пару секунд погас и комната погрузилась во мрак, только серебристые глаза горели, словно у хищника в тени деревьев.

— Влюбиться, — на выдохе прошептала Дафна и снова прикусила язык.

В темноте сложно было рассмотреть выражение лица Адриана, но оно, кажется, было слишком серьезным. Девушка резко зажмурилась. Как же нелепо сейчас это прозвучало! Ей хотелось, чтобы Адриан уснул и забыл все как страшный сон. Но он тихо сказал:

— Тебе не нужно влюбляться в меня, Фанни. Я того совершенно не стою. Люди, которые касаются моей души, тонут в болоте Хаоса и умирают от клинка Богов. Мне бы не хотелось, чтобы мы были уязвимостью друг друга. Мне бы не хотелось вновь выбирать. Но больше всего я боюсь, что тебя заставят выбирать между жизнью и мной.

Дафне вдруг подумалось, что между строк он тонко намекнул, что она ему дорога, хоть и скорее всего просто как та, что освободила его, или как единственный носитель магии Хаоса.

— А если ты для этого человека и так был жизнью? — вдруг спросила Дафна.

Адриан задумчиво произнес:

— Это не повод жертвовать собой. Когда мы любим, мы и так являемся для того целой жизнью, как и он для тебя.

— Я не любила никого, но мне отчего — то кажется, что любовь стоит того, чтобы отдать за нее жизнь. Ведь если умрет тот, кто тебе так дорог, какой смысл жить? Сплошное серое существование, — поразмыслила Дафна.

— Спи, Дафна, — вдруг сказал Адриан, но спустя секунду добавил: — Как бы мне хотелось вновь жить, а не существовать.

— Для этого нужно снова распахнуть свое сердце.

Дафна зевнула и вскоре провалилась в сон, а Адриан лег на бок и убрал с ее лица упавшую прядку. Как бы сильно он не хотел открыть свое израненное, старое сердце, делать это было опасно. И пусть ему до зуда в пальцах хочется касаться эту маленькую, безгранично смелую девчонку, он больше никому не позволит пострадать. И даже если весь мир провалится в бездну, Повелитель Хаоса не даст ей провалиться вместе с ним.

* * *

Порывистый ветер гулял между крон деревьев, яростно срывая с веток багряные листья. Дождь капал на землю хрустальной крошкой. Поистине величайшая музыка самой природы. По нахмуренному небу медленно проплывали синие тучи, казалось, дождь вот-вот пригвоздит всех к земле, но яркий красный зонт, что раскрылся над русыми волосами, не давал этого сделать. Среди серого пейзажа огненный зонтик выделялся как яркая деталь на черно-белой картине. Рядом с Ленаром лениво прогуливался Повелитель. Одетый в бессменное голубое платье, складки которого теребил во все стороны осенний ветер, он наслаждался такой погодой. Бог одним взмахом ладони мог разверзнуть эти тучи, заставить солнце протянуть свои золотые лучи и нежно ласкать своим теплом землю, но он этого больше не делал.

— Почему ты просто не улучшишь погоду, Ниалл, ведь дождь льет уже столько дней, что листья на земле гниют? — спросил Ленар.

Они прогуливались по саду Богов вдвоем и советник мог называть Ниалла по имени. Тот позволил такую вольность только ему. Он всегда считал Ленара дерзким, оттого тот и был к Богу ближе. Пожалуй, даже ближе сестры. И он прощал ему практически все, только не простил бы предательства.

— Потому что не все в этом мире нуждается в моей силе, друг мой. Во всем должен быть порядок, — ответил Ниалл и ласково улыбнулся, когда увидел солнечный луч, что пытался пробиться сквозь серую пелену туч. Он напомнил ему самого Ленара. Ведь тот также когда-то пробился сквозь толпу серых и одинаково алчных магов, тем самым получив место советника.

— Ты говоришь мне о порядке? — усмехнулся Ленар. — Кто ты, и что ты сделал с моим другом?

Ниалл искренне рассмеялся. Лучи смешинок образовались вокруг мудрых лазурных глаз, а складки на лбу разгладились.

— Я всегда за порядок.

— Ниалл, а что на языке Богов означает счастье? — вдруг спросил Ленар.

Ниалл покосился на него с неким изумлением, но вопросов задавать не стал, ответил сразу:

— Цветок водной лилии — лотос.

Мужчина расплылся в широкой улыбке. Яркий желтый лист сорвался с клена и плюхнулся на раскрытый красный зонт. Ленар покосился на улыбающееся лицо Бога и ему вдруг подумалось, что он давно уже не видел Ниалла таким счастливым.

— Так что вы все-таки не поделили с Повелителем Хаоса? Не верится мне, что всему виной женщина. — Ниалл одобрительно улыбнулся и начал рассказ.

В день, когда луна встала в один ряд с солнцем, Мать всего сущего пожелала наделить людей магией, но для этого ей нужны были проводники. И тогда Вселенная создала Богов. Первым в этот мир ступил Ниалл. Он был настолько лучистым, как солнце, что от его Света вмиг росли цветы, ввысь взмывали бабочки, а в мертвых животных, как через распахнутую настежь дверь, входила жизнь. Вселенная не согласилась, ведь если Свет будет все оживлять, все вокруг будет бессмертным. Так не пойдет. И она создала Порядок. Богиню охватывал ореол серебристой магии, от взмаха ее ладони все умирало и вновь воскресало, и так по кругу. Но и это не понравилось ей. Тогда Мать создала Хаос — вечную, все поглощающую тьму. От его тела тянулся туман и все, к чему прикасался Бог, вмиг умирало. Удовлетворенная своими созданиями, Вселенная позволила детям спуститься в этот мир.

Но вскоре Адриан не мог смириться со своей разрушающей силой. Он не имел возможности выходить к людям, только стоять в тени и наблюдать, как те поклоняются Богам. Однажды его заметила маленькая девочка и неосторожно протянула свои ладошки, касаясь тьмы. Она тотчас же рассыпалась пеплом. Адриан в ужасе призвал своего брата и попросил его о помощи — научить контролировать Тьму. Ниалл согласился. Он всегда шествовал за братом, воскресая все, к чему тот прикасался, даже если взглядом. Но Адриан хотел иного — быть с людьми на равных. Он обратился к Матери всего сущего, а та, покачав головой, сказала:

— Ниалл, сын мой, если любовь к брату крепка, пусть его тело поглотит осколок Света и тогда он сможет выйти к людям, но потеряет часть своих сил, и ты вместе с ним. Его силу поглотит твой Свет, твою же — бесконечный Хаос.

Без колебаний Ниалл развел руки в стороны и принял Хаос в свои объятия, как Адриан принял в свои Свет. Теперь они были на равных и наделили людей своей магией, создавая три фракции сил. Только маги Хаоса оказались прокляты и чтобы выжить, им приходилось убивать.

В Адриана попала частица милосердия, которая была изначально дарована не ему. А в Ниалле зародилась жестокость и со временем она посадила в его душе ненависть к брату, ведь люди любили не его — истинный Свет, а того, чье истинное предназначение — разрушать.