Истинная темного дракона. Наследник для бывшего

От босых ступней мужчины поплыл едва уловимый темный туман.

Девушка зябко дернула плечами.

— Да, Демиан, ничего. Было скользко, лил дождь. Иоланта сама сорвалась с той каменной лестницы, какую разыскала от безделья и скуки. Вместо того, чтобы заниматься хозяйством замка, она днями напролет торчала на той террасе. И вот финал. Я и Кейн пытались ее спасти, но не успели. Сколько еще раз я должна это повторить, чтобы ты поверил…?

Томный женский голосок оборвал сдавленный хрип.

Демиан метнулся к любовнице в облаке темной магии, вцепился в горло и до боли сдавил.

— Лжешь, Рин.

— Клянусь, — испуганно взвизгнула Аймарин.

— Скажи правду, — прожигая любовницу черными, как ночь глазами потребовал суровый, закаленный кровавыми битвами генерал. Его сильные пальцы чуть сильнее сжали белую шею бывшей возлюбленной, с губ сорвался пугающий рык: — Ты столкнула Ио в обрыв? Не так ли?

— Зачем, если эта дрянь даже не была мне соперницей?

— Хватит юлить.

— Это правда. Она сама сорвалась. Клянусь жизнью нашего не рожденного ребенка!

Ноздри дракона затрепетали, а пальцы, не дрогнув, по-прежнему удерживали женщину за тонкое горло.

— Очередная ложь, баронесса Фет?

Он притягивает ее к груди и с шумом вбирает женский запах.

Никакого отклика в груди. Никаких эмоций у Зверя. Даже если она говорит чистую правду и носит его дитя, ребенок не унаследовал сильнейшую родовую магию Нейманов. Всего лишь заурядный элинорец. Без выдающихся способностей, такой же, как тысячи обычных темных драконов.

Сердце опять стискивает тупая боль потери. По спине бежит озноб. Дракон, балансирующий на грани, рвется из тела с желанием крушить всё вокруг.

— Я не лгу.

Сдавленный женский писк помог совладать с приступом гнева.

Демиан выпустил тонкую шейку любовницу, небрежно отбросив ту на диван. Амайрин тихо всхлипнула, обхватила горло руками и прошипела:

— Что с тобой, милый? Ты столько месяцев клялся в любви мне одной. Не хотел свадьбы с человеческой герцогиней, а теперь, когда она исчезла из нашей жизни и мы можем жить как прежде, изводишь себя и окружение? Бросил боевые форпосты, нарушил приказ Императора, вернулся сюда и уже неделю мечешься над скалами и рекой в поисках этой жалкой…

— Лучше молчи, — прорычал угрожающе, смерив любовницу таким лютым взглядом, отчего сердце застыло в ужасе.

Амайрин сжалась в кресле.

— Демиан?

Не обращая на шепот любовницы внимания, лорд с Севера властно рявкнул:

— Кейн. Зайди.

Прикрытые створки зашелестели, и из коридора вошел мрачный дракон.

— Генерал?

— Ты по-прежнему настаиваешь на том, что падение леди Иоланты — несчастный случай? Готов подтвердить это в присутствии Стражей? — В ледяном мужском тоне гремело нетерпение.

Воздух в вечерней спальне уплотнился. Над коврами текли реки пепельной мглы. Закатное солнце померкло.

Кейн покосился на бледную, неживую сестру на диване, что обхватила себя ладонями и мелко дрожала, шумно выдохнул и резко преклонил перед лордом Нейманом колено.

— Рин не при чем, господин, — произнес хрипло, не поднимая головы. — Это всё я. Я один столкнул вашу жену с крыши в бездонную пропасть в тот дождливый холодный день. Казните меня одного.

Глава 11

Какой странный сон!

Это первое, что пронеслось в голове, когда я открыла глаза и уставилась в побеленный потолок, исчирканный трещинами.

Я видела мужа как наяву. Его призрачный образ, широкие плечи, пугающую мужскую красоту. И даже ощущала его темные эмоции, от которых теперь болит сердце, раскалываются виски, а всё тело ломит озноб.

«Глупости. Это последствия неравной борьбы с горной рекой», мысленно себя отругала и перевернулась на другой бок, смежив веки в надежде еще подремать. Но тонкие занавески были задернуты наполовину. Из сада летели птичьи трели, шелест деревьев, скрип калитки и главное — спальню заливали яркие солнечные лучи.

Из кухни доносился звон посуды. Чувствуя себя обязанной тете Севиль (именно так с некоторых пор я ее называю), выкарабкалась из-под одеяла, сунула ноги в домашние туфли и отправилась умываться.

Физическое здоровье более-менее восстановилось. Раны и ссадины постепенно затягивались. Чего нельзя было сказать о магии. Стресс и губительное пребывание среди тех темных скал необъяснимым образом усыпили мой Дар. Я легко ощущала с ним связь, чувствовала биение Искры в груди, но черпать эту силу и плести заклинания, увы, не могла.

Поплескав в лицо прохладной воды, вернулась в спальню, натянула платье из тонкой шерсти с боковой шнуровкой, заплела волосы в косу и спустилась на кухню. Севиль крутилась над столами и очагом и пекла свежие блинчики.

— Доброе утро, Ио, — приветствовали меня, не оглядываясь.

На хозяйке дома, как и все последние дни, красовалась льняная рубаха, юбка в пол и жилет. На голову она повязала косынку.

— Доброе, — потягиваясь, я торопливо приблизилась к столу, набрала в чайник воду и поставила на огонь.

— Как себя чувствуешь? — Ловко перевернув поджаренный блинчик на плоской сковороде, она подалась к полкам, чтобы достать чай и баночки с ароматными травами.

— Спасибо, мне лучше.

— Тогда, в Префектуру идем сегодня после обеда. А перед этим, пока еще не сильно печет — полью овощи на огороде. — Севиль протянула мне чай и травы, и вернулась к приготовлению блинчиков.

Моя новая тётя была дамой в годах. Короткие седые волосы собирала в шишку на макушке и скрывала косынкой. Из одежды предпочитала удобные платья, юбки и блузы из тонкой шерсти с глухим воротником и рукавом три четверти, дабы те не мешали возиться с рассадой огурцов, помидоров, редисом, луком, чесноком.

— Сметана и малиновое варенье вон на той полке, — подсказала, когда я немного неумело заварила свежий чай. Перебинтованные ладони, изрезанные шиповником, осотом и дикими розами, еще сильно болели.

— Присаживайся, Ио, будем завтракать, — велела тетушка, подхватывая плоскую тарелку с румяными блинчиками и устраиваясь напротив.

Блинчики были невероятно вкусными, с хрустящей корочкой. Травяной чай бесподобно — ароматным. С запахом лета, солнца, лесных ягод и цветов.

Жуя третий блинчик подряд и жмурясь от ярких лучей, я вдруг поймала себя на потрясающем чувстве — уюта. Домик Севиль не мог похвастать дорогой мебелью и изысканной отделкой, но тут царили умиротворение и счастье, каких я не помнила ни в родительском особняке, ни тем более в замке холодного и жесткого мужа-дракона.