Истории из жизни

— А всяким малолеткам… — продолжил было юноша, но его вдруг перебил Корунд, рявкнув:

— Аскольд!

От неожиданности даже Юстиэль едва не уронил бутылку виски, который уже начал разливать по стаканам.

— Поди сюда, — уже мягче продолжил северянин, его подмывало сделать замечание про неправильно застёгнутый дублет и распущенную шнуровку, но он решил не ранить гордость юного бойца.

Юноша недоверчиво шагнул к протянутым рукам следопыта. И когда очутился настолько близко, что шёпот мог слышать только он, Юстиэль и сам Корунд, Рыжий очень тихо заговорил:

— Это потуже… здесь крючок пропустил. А эту шнуровку вяжут…

— Уфф! — тяжело выдохнул Аскольд, чувствуя, что броня стянула его ещё сильнее.

— Вяжут вот так, — потайной узел стянул шнуровку на броне, и Корунд хлопнул по груди новоиспечённого убийцу.

Глядя на сына, Тея сдержалась от того, чтобы спросить «что это такое?!». Слишком хорошо она помнила, как сама таскала кольчугу везде, где только можно. При любом раскладе, доспех был как будто второй кожей. И к нему надо привыкнуть.

— Тебе идет, — похвалила целительница сына, — Хотя на первых порах придется часто менять доспех.

— Хм… Ну так ты стал похож на настоящего даэва. Немножко, — скупо фыркнула Сольвейг, хотя из её уст в адрес брата это было почти комплиментом.

Аскольд горделиво приосанился.

— Спасибо, мам, — слегка смущённо пробормотал он и негромко буркнул в адрес сестры: — И тебе тоже…

Юстиэль окинул сына долгим взглядом. Сердце почему-то стало колотить чечётку у самого горла, а глаза противно закололо. Вот теперь он наверняка захочет летать на осады, в Бездну, шляться где-нибудь в Эншаре. И родители не смогут запретить совать голову в пасть балауру.

— Аскольд, — тихо произнёс он и положил ладонь на плечо юноши. Неосязаемым сенсором целителя душ Юстиэль аккуратно коснулся его ауры, запоминая эфирный рисунок, каждый его излом и грань. Аура юного следопыта светилась мягким золотом, тёплым и ощутимым почти физически.

— Пока ты только начал свой путь даэва. Я хочу пожелать тебе упорства, чтобы достигать поставленных целей. Смелости, чтобы не показывать врагу спину. И мудрости, которая обязательно придёт с годами и не даст тебе совершать необдуманные поступки. Я… в общем, теперь ты сам станешь выбирать дорогу… и…

Корунд закатил глаза и тихо фыркнул. Ему всегда становилось неловко в моменты сентиментальных нежностей.

— Я горжусь тобой, — заставив себя улыбнуться, закончил Юстиэль. — А следующий тост тебе скажет дядя Корунд. Ему, как убийце, наверняка есть что сказать.

Целитель отпустил плечо сына и мстительно ухмыльнулся Рыжему.

— А можно следующий тост скажет мама? Она быстро, честное слово, — поинтересовалась Тея, и продолжила почти без паузы, — Аскольд, я, как и твой отец, тоже горжусь тобой. Ты выбрал сложный путь и я желаю тебе сил не сворачивать с него. Где бы ты ни был, что бы ты не делал, всегда помни, кто ты на самом деле. И знай, что тебе всегда есть куда возвращаться.

Сольвейг так и подмывало вякнуть гадость в духе «А лучше не возвращайся», но в горле будто застрял ком. Потому девочка только подняла свой стакан с соком, выказывая молчаливый нейтралитет.

Аскольд совсем стушевался. Его переполняла и гордость, и смущение одновременно. Юноша улыбнулся матери и кивнул. Теперь, став даэвом, он чувствовал силу и поддержку родителей не только в словах, что они говорили, но и в их даэвских аурах.

— Ну и пока алкоголики не попадали под стол, я тоже тебе скажу кое-что, — с ухмылкой вклинился Корунд и встал с табуретки, на которой восседал это время. — Во-первых, в бою полагайся не на сердце, как любит делать твой батя, а вот на это, — следопыт коснулся кончиком когтя своего виска, намекая на разум. — И никогда не делай поспешных выводов, потому что другом может оказаться тот, от кого меньше всего ожидаешь… и врагом тоже. И во-вторых, никогда не пренебрегай тренировками. Твоё тело — твой лучший союзник. Скорость и реакция — вот на что полагаются хорошие убийцы.

Рыжий салютовал юному даэву стаканом виски.

Маору согласно подняла бокал.

— И не следуй по стопам дяди Корунда. Был такой перспективный даэв, генерал, жил себе, не тужил, а теперь бац, пятый офицер, прозябает днями и ночами в Ингисоне, потому что ни в какие более серьезные походы его не берут, приходится искать утешения в стане врага. Так вот, будь благоразумным. Не надо так, — искоса глянув на рыжего, девушка ехидно улыбнулась.

— Ну, это… — Сольвейг явно было не по себе. Она не привыкла говорить высокопарные ободряющие речи. Потому, тяжело вздохнув, облаченная в белое платьице нежная фиалка мрачно изрекла, — Главное, не ссы. А там всё будет пучком. И если врагов много, а ты один — то вовремя съебаться это не трусость, а тактический ход. Всё.

Корунд уже собрался было насупиться и съязвить что-нибудь в ответ или, как минимум, шлёпнуть брюнетку пониже спины. Давненько его никто не упрекал в падении с высокого поста, да и сам он давно не думал о делах минувших лет. Но тут речь Сольвейг напрочь уничтожила все мысли. Северянин почтительно качнул головой и прищурился, ожидая бурю со стороны старшего поколения.

— Отлично сказано, — ухмыльнулся асмодианин и сделал большой глоток виски, ощутив вспыхнувшее совсем рядом негодование Юстиэля.

— Сольвейг! — шокировано воскликнул целитель. Его недоумевающий взгляд вперился в дочь. — Ты где таких слов нахваталась?!

Хотя в принципе он и догадывался, где и у кого, но подобная пылкая речь от малолетней девчушки едва не повергла в ступор.

— Ну, а чё, я не правду сказала что ли? — моментально нахмурилась Сольвейг, — Коротко и по делу.

Алетейя бросила красноречивый взгляд на Маору и погрозила ей пальцем.

«Прекрати портить моих детей…»

Ответ пришел незамедлительно, черноволосую жрицу явно забавляла ситуация.

«Кто портит, я?! Да они от меня берут только лучшее, что я могу им дать».

Бокалы соприкоснулись с тихим звоном. Так началась новая жизнь юного даэва.

Слишком хорошим было настроение да и обстановка в целом, чтобы портить всё нравоучениями. Потому пылкая речь младшей дочери сошла ей с рук.

Потекли разговоры о том и сём. Аскольд украдкой ослабил давивший на горло воротник из толстой кожи. Вот уж не думал юноша о том, что столь желанный доспех будет таким неудобным.

— Я тоже хочу виски, — вдруг заявил он и обвёл взглядом постепенно хмелевшее «старшее поколение», — раз я теперь даэв, почему до сих пор сок? Пусть Солль пьёт детский напиток.

— Потому что не возраст и даже не даэвство делают тебя окончательно взрослым, — назидательно произнесла Алетейя. Из всей компании она пила меньше всех, так как прекрасно понимала, что хоть кто-то должен оставаться относительно трезвым. Хотя бы для того, чтоб одним глазком присматривать за детьми.

— А что тогда? — нахмурился юноша, не понимая, к чему клонит мать.

Жрица тонко улыбнулась.

— А жизненный опыт. Ну и потом, начинать надо с чего-то полегче, вон возьми себе бутылку вина, если уж так сильно хочется. От него хотя бы не будет слишком жестокого похмелья.