Истории Раймона Седьмого

– Господи, вот хулиганьё!– возмутилась Маша,– всю дверь изрезали. Давно тебе надо было железную поставить.

– Хозяин,– кикиморы жалобно смотрели на дверь,– это оно, да? Жалко, да?

– Блин, конечно жалко!– я прикидывал, во сколько мне обойдётся починка, железную дверь я ставить не хотел, из некоторых соображений личного характера.

Я запер дверь, замки не пострадали, раньше умели делать на совесть, и мы двинулись на улицу. Девицы пошли вперёд, держась за руки, и старательно делали вид, что их крайне интересует чахлая городская растительность.

– Мань, а Мань,– я дёрнул Машу за волосы,– не ходи домой, а?

– Ты чего, граф?– удивилась она,– а жить мне где?

– У меня, давай я тебе ключ дам, и живи, а? Насовсем.

– Это что,– она повернулась ко мне,– предложение руки и сердца?

– Руки и жилплощади,– уточнил я,– сердце давно у тебя!

– Нет, я так сразу не могу,– Маша как-то испуганно сжалась,– я подумаю, честно-честно!

– Мань, ты только правильно подумай,– жалобно попросил я,– я понимаю, что не подарок, и детей двое…Мань, я ж пропаду без тебя! Совсем пропаду.

– Ну, не драматизируй,– Маша прижалась ко мне,– ты у нас непотопляемый! Мне надо, ну, подготовить почву, чтоб папа тебя с лестницы не спустил.

– Мань, мы ж интеллигентные люди, какая лестница!– возмутился я,– я даже белую рубашку одену! Ну, если найду, конечно. И джинсы без дыр! Я ж хороший, а Мань! Ну, соглашайся…третий год ведь тебя уговариваю.

– Ох, граф,– Маша вздохнула,– ты ж знаешь моих родителей, они люди консервативные…и к тебе даже за столько лет никак привыкнуть не могут. То есть они вроде попривыкнут, а ты– рраз! И опять чудить начинаешь. Ну, подожди немножечко, ладно?– она приподнялась на цыпочки и громко чмокнула меня. Я опешил, девы радостно заулыбались.

– Всё, я на остановку, вечером созвонимся!– Маша помахала рукой и побежала к остановке, к которой как раз подъезжала маршрутка.

– Хозяин, когда свататься пойдём?– Дунька, ишь какая конкретная!

– Когда отмашку дадут,– отмахнулся я,– мой имидж и образ жизни травмируют нежную психику старшего поколения…

– Хозяин, эт ты чё щас сказал?– Акулька, смотрит на меня с восторгом…ещё бы! Я ж такие умные слова говорю…

– Не ко двору там наш хозяин,– объяснила Дунька,– не пускают за него замуж. Дураки какие!

– А может другую жену найдём?– не растерялась Акулька,– вон, Лариса…

– Ну вас, – я отмахнулся,– Ларёк не согласится, у неё Игорёк есть…да и я не соглашусь.

– А ты подумай, а, хозяин?– Акулька не теряла надежды.– вон сколько жён-то хороших!

– Всё, прикрыли тему,– не выдержал я,– хватит. Свахи малолетние. Пошли работать, мне ещё линолеум снимать, а вам окна мыть.

Я вошёл в кабинет– синие гробы ждали меня. Вид у них был какой-то странно довольный. Я наверное схожу с ума, ну где я видел довольный шкаф? Я прикинул– сейчас появятся помощнички, снимем и вытащим старый линолеум, а потом попробуем сдвинуть в коридор шкафы. Резать в хорошем покрытии дыры мне не хотелось.

Мы сняли весь старый линолеум и вытащили его к мусорке. Приснопамятный бак стоял с открытой крышкой, весь почерневший от копоти. Я подошёл и заглянул внутрь– пусто. Наверное, вывезли мусор на свалку. Впрочем, туда ему и дорога.

Я обошёл вокруг шкафов. Один практически пустой, второй– с неизвестным содержимым.

– Ну, что?– спросил я парней,– попробуем хоть один вытащить?

– Так вроде их трогать нельзя,– сказал Никита,– они ж заговорённые! А кто их с места сдвинет, того черти утащат!

– Такой большой, а в сказки веришь,– ухмыльнулся я,– давайте, что мы, втроём один шкаф не сдвинем?

Мы упёрлись и попытались…и ещё… и ещё…– синий шкаф стоял как скала.

– Может он к полу приколочен?– заинтересовался я. Доски пола были явно более позднего происхождения, чем шкафы. В них, так же как и в линолеуме, наличествовали вырезы под шкаф.

– Гнилой пол-то,– пробормотал я себе под нос, -хреновые досочки-то…

– Да не, крепкий!– Матвей решил вступить в спор со мной, всезнающим– дурачок малолетний, я с восемнадцати лет на шабашках подрабатывал. Он подпрыгнул– и раздался громкий треск. Гнилая доска проломилась, и парень по щиколотку провалился под пол.

– А нифея не крепкий, нечего со старшими спорить,– назидательно сказал я и стал прикидывать, как вытащить пострадавшего. Нога застряла, пришлось отдирать доску. Щиколотка у парня посинела и малость кровоточила, я отправил его в медпункт, за помощью.

– Это они мстят,– Никита смотрел на меня испуганными глазами,– вот увидите, они теперь за нас возьмутся!

– Это я за них возьмусь,– пообещал я,– а от меня ещё никто живым не уходил!

– Не надо их трогать,– он был испуган не на шутку,– зря вы это…

–Иди, обедай,– сказал я,– хватит панику разводить. А приятель твой сам виноват, не хрен прыгать как лось, сказано же– гнилой пол!

Кажется, я его не убедил, но, во всяком случае, он меня послушался и ушёл. Я стал осматривать шкаф и увидел на полке незамеченный до этого горшочек. На нём неумело, точно детской рукой была нарисована птица. Я вытащил горшок– в нем была земля, такая сухая, что казалась пеплом. Я перевернул его и потряс, на кучку земли выпала маленькая косточка, по виду– куриная, и серое от пыли перо. Я присел на корточки, вытащил по привычке сигарету, сунул её в рот и задумался. Взял косточку, тихонько пошевелил ею пепел.

– Молодой человек,– я обернулся, за моей спиной стояла полузнакомая дама богемного вида и предпенсионного возраста,– как вам не стыдно! Это же ШКОЛА! А вы…

– Я?– я опешил от такого неожиданного наезда,– а что я? Сижу тихо, починяю примус!

– Какой примус? Вы курите! Никакого уважения к этим стенам!

– Да я только собирался!– возмутился я, – и вообще! Захламили кабинет, дети под пол проваливаются, плакаты какие-то мерзкие, мебель времён Очакова и покоренья Крыма, сами-то значит, померли, а мне тут разгребай, а, не стыдно, Альбина Эдуардовна?

– Что вы понимаете, приземлённая личность!– она запахнула свой балахон, как тогу,– где вам!

– Да уж понимаю,– я встал,– шли бы вы отсюда, а то хуже будет! Это я вам , как Раймон Седьмой, граф Тулузский авторитетно заявляю! Кишка у вас тонка меня отсюда выжить!

– Вы…вы…– она даже слов подобрать не могла. Я достал зажигалку и не торопясь прикурил, затянулся со смаком, и выдохнул дым в сторону надоедливого призрака. Она взвыла и растаяла в воздухе. Я снова затянулся– руки у меня заметно тряслись. Всё– таки подобные визиты выбивают из колеи.