Истории Раймона Седьмого

– Какая лотерея?– не поняла Лариса,– ты о чём? И правда, глупо, если это Занкевич затеяла.

– Да не лотерея, Викторина,– поправился я,– она тут являлась и требовала, чтоб я опять сделала всё как было, и сгинул откуда пришёл.

– Странно,– озадачилась Лариса,– а ей-то что? Кабинет у неё хороший, с чего ей тут воевать?

В дверь постучали, вошла женщина лет тридцати.

– Ларис, вы чего тут застряли? Все уже сидим!

– Ой, Катюш, мы сейчас, -Лариса поднялась,– только подмести надо!

– Ну, иди, я тут всё приберу,– я решил побыть великодушным,– всё равно извозился уже.

Я смёл в совок пыль, разложил по пакетам вещи и спрятал их в свой рюкзак– мало ли, а то ходят тут всякие…Викторины с лотереями. Потом умылся в туалете. И как мог отряхнул от пыли майку. Пришёл к выводу, что я в любом виде прекрасен, а пытаться улучшить идеальное – только зря время терять, и отправился на чаепитие.

Чаепитие прошло в несколько напряжённой обстановке…шесть дам разного возраста, и я, любимый…честно – мне было как-то стрёмно, не привык я к такому коллективу. Ну, да ладно, всё закончилось относительно благополучно, и я отправился домой. Что то мне было как-то беспокойно– как там моя команда поживает? Не вляпались ли во что?

Я отпер дверь, и малость офигел. В квартире вкусно пахло выпечкой, а девы на кухне старательно потчевали чаем с печеньем старшего по подъезду.

– Здрассьте, Филипп Васильевич!– честно, я был удивлён. Он, конечно, приятельствовал с бабушкой, но ко мне вот так запросто никогда не заходил.

– Здравствуй,– он благодушно улыбнулся,– хорошие у тебя девочки, печенья напекли…

– Ага,– я растерянно кивнул. Присел за стол, взял с тарелки кривенькую печенюшку, откусил. Вкусно, однако! И пофиг что страшненькие, я их есть буду, а не любоваться. Девы смотрели на меня вовсе глаза.

– Вкусно,– похвалил я,– чайку плесните, а?

– Ой, мы сейчас, хозяин!– они засуетились у плиты, и вскоре мне подали кружку с чаем. Во мне, конечно уже плескалось кружки три, но обижать девчонок не хотелось, и я съел ещё пяток печенек, запивая их чаем.

– Так вот,– старший строго на меня посмотрел,– сам понимаешь, какое тебе счастье привалило, так что береги!

– Да я понял, понял…– я кивнул, дожёвывая последнюю печенюшку.

– Вот и хорошо, – он тяжело поднялся со стула .-Ты их главное от себя не отпускай.

– Да я как бы и не собирался,– я совсем растерялся, чего это он?

– Ну, счастливо,– старший пошёл к двери, я встал чтоб его проводить, девы тоже. Он посмотрел на меня оценивающе, кивнул и ушёл.

– Ой, хозяин,– наперебой загалдели девы,– а дяденька нам такого рассказал! Он тут всех знает, и наших знает, и не наших тоже! И про мальчика он слышал, и про девочку! Только он точно не знает, про девочку, говорит, узнавать надо, а про мальчика рассказал!

– Что рассказал?– я аж подпрыгнул на табуретке.

– Мальчик был в школе, и в школе умер! И его похоронили, а они не до конца умерли, то есть они умерли, а неправильно! А чтоб правильно, надо им вещи вернуть, прямо прийти на кладбище и отдать!

– Как отдать?– не понял я,– они что, там гуляют?– моё богатое воображение нарисовало мне компанию школьников– зомби, шатающихся по кладбищу и пугающих подвыпивших сторожей.

– Да ты что, хозяин!– Акулька аж глазами захлопала,– прийти и на могилку положить, а они уж сами заберут как– нибудь!

– А мальчика Федя Заславин звали,– Дунька печально подпёрла рукой голову,– вот…жалко!

– Да всех жалко,– согласился я,– нелепо как то…Потерял вещичку, а тебя и того.

– Они не теряли,– вдруг сказала Дунька,– они сами отдали, только их обманули. Всех обманули.

– Как сами?– я удивился,– зачем?

– Наверное кто то им что то обещал,– Акулька прикусила коготок,– вот точно. Обещали!

Я задумался– версия была ну очень правдоподобная. Наобещать с три короба, а когда желаемая цель достигнута, убрать жертву…или нет, жертву убрать для достижения собственной цели, не утруждая себя даже подобием исполнения обещания.

Я внёс в список Федю Заславина. Теперь осталась только одна неизвестная девочка, гимназистка, выпившая по ошибке кислоту. Нужно было собраться с духом и как-то узнать, где похоронили ребят. И Альбину Занкевич. Хоть она и подставила своих подруг, и даже после смерти оставалась на редкость неприятной скандалисткой, но я не мог оставить её в неправильном посмертии.

Я строго посмотрел на девчонок и спросил:

– Так, значит готовить вы умеете!

– Так, хозяин, мы это, ну,– они замялись,– у тебя же не печка…мы присматривались!

– И меня бедного эксплуатировали,– я закинул ногу на ногу,– я вам книгу куплю, с рецептами. Чтоб готовили.

– Спасибо, хозяин!– девы расцветали на глазах,– мы будем, честное слово! Мы осторожно!

– Договорились,– я был доволен, мне порядком надоело стряпать на большую компанию.

История 23-я. Родственнички…

Я вылез из ванны, и поплёлся отпирать дверь, в которую кто-то настырно долбился уже минут пять. Девы , как две мышки сидели на кухне, строго соблюдая мои указания– если я дома, то открываю только я. Хватит с меня утренних побудок. Я распахнул дверь, придерживая сползающее полотенце. Ой, блина… Маша стояла на пороге, и смотрела на меня с весёлым недоумением.

– Граф, ты чего?

– Я того, мылся я, Мань, ты проходи, я сейчас!

Я метнулся в ванную, и вышел одетый. Маша сидела на кухне с девами, и доедала последнюю заныканную кем-то печеньку.

– Марусь, как здорово, что ты пришла!– я и правда был очень рад.

– Я соскучилась,– Маша подошла ко мне и обхватила меня руками за пояс. Я обнял её.

– Женитесь уже, а?– недовольно проворчала Дунька,– долго ли будете?