История Европы. Том 1. Древняя Европа

Рис. Гай Марий.

В годы войн он так или иначе ладил с сенатом, но продолжавшаяся в Риме борьба партий не оставляла его в стороне. Еще в 103 г. народный трибун Апулей Сатурнин предлагал наделить ветеранов Мария землей в Африке и поддерживал кандидатуру Мария на очередное консульство. Теперь Марий вновь сблизился с Сатурнином и помог ему стать трибуном на 100 г. Сатурнин опять выступил с законопроектом о наделении ветеранов Мария землей в провинциях. В собрании проект прошел не без применения насилия — Аппиан рассказывает о драке между «горожанами», которые были против проекта, «выгодного италийцам», и «сельчанами», в конце концов утвердившими закон (возможно, ветеранами Мария). В сенате Марий разными способами добился того, что почти все сенаторы присягнули на верность проекту.

Сатурнин предложил и хлебный закон по образцу гракханского, еще более снизив цену на хлеб для плебса. Однако принцип наделения землей уже отслуживших солдат противоречил основной идее гракханской программы — идее крестьянского ополчения как основы армии.

В 100 г. соратник Сатурнина Сервилий Главция выставил свою кандидатуру в консулы. Его соперник на выборах был убит в день голосования. Убийство приписывали Сатурнину и Главции. Сенат, как в 121 г., принял постановление о чрезвычайном положении, предписывавшее консулам позаботиться о том, чтобы «республика не потерпела ущерба». Лидеры знати призвали Мария как консула взять это на себя. Во главе явившихся на призыв сената он осадил Сатурнина и его сторонников на Капитолии. Те сдались, рассчитывая на неприкосновенность, которую Марий им обещал. Но обеспечить ее он не смог: сдавшиеся были убиты разъяренной толпой. Состав ее известен по одной из речей Цицерона: нобилитет всех возрастов, всадники и «явившиеся из других сословий». Широкий блок (от всадничества до плебса), возродившийся было с началом Югуртинской войны, вновь распался.

Пятилетнее (104-100 гг.) пребывание Мария в консульской должности иногда рассматривают как существенный шаг на пути к военной диктатуре, но вряд ли это так. Ежегодные переизбрания Мария диктовались чрезвычайной ситуацией войны с кимврами. Послевоенное же консульство лишь показало несамостоятельное положение Мария между борющимися силами. Армия как таковая в эти годы ни разу не была обращена им ни против граждан или гражданских магистратов, ни против другой гражданской армии.

В год победы над кимврами коллега Мария по консульству Маний Аквилий был занят подавлением второго крупного восстания рабов в Сицилии (104-101 гг.), в какой-то мере спровоцированного войной с кимврами. Когда Марий получил от сената право обращаться за помощью к «заморским» союзникам, выяснилось, что многие из них уведены публиканами и стали рабами в разных провинциях. Сенат постановил, чтобы ни один свободнорожденный из народов, союзных Риму, не оставался в рабстве. Наместник Сицилии принял было распоряжение всерьез и успел освободить более 800 человек. Рабы провинции были возбуждены надеждой, но по настоянию местной верхушки дальнейшее расследование было прекращено. Тогда в разных концах острова началось восстание. Вождями его стали Сальвий (принявший царское имя Трифона), считавшийся предсказателем, и киликиец Афинион, который в рабстве был управляющим у богатых господ и имел административный опыт. Римляне, как и в прошлый раз, потерпели несколько поражений, и вновь для подавления восстания понадобилась консульская армия. Масштаб обоих восстаний определялся специфическими условиями Сицилии, но более мелкие вспыхивали в разных местах: и в той же, и в других провинциях, и в Италии. Но до поры почти все они оставались изолированы.

В Риме продолжалась борьба различных группировок правящего класса за власть. В 95 г. был проведен закон против присвоения гражданских прав союзниками и латинянами. Тем из них, кто проживал в Риме, предписывалось вернуться в свои города. Этот закон (даже в оценке сенатской традиции — «не только бесполезный, но и пагубный для Республики») вызвал резкое недовольство в Италии, в частности и среди италийской аристократии, до тех пор бывшей верным союзником и политическим резервом нобилитета. Всадники в борьбе за власть открыто злоупотребляли судами по делам о вымогательствах. Больше того, через некоторых сенаторов они стали развертывать наступление уже в самой цитадели нобилитета. В этих условиях ответные действия «сената» как политической партии приняли парадоксальную для него форму «трибунского мятежа». Наиболее подходящей фигурой для этого оказался М. Ливий Друз (Младший). Согласно Цицерону, Друз принял на себя защиту «авторитета сената», «дела главенствующих». Тем не менее, например, Сенека (I в. н.э.) не сомневался, что Друз Младший, предлагая новые законы, «пробудил гракханское зло». Он хотел лишить всадников их положения в судах, но тактические, казалось бы, соображения обратили его (как прежде Гая) к самым насущным проблемам и к попытке создать по возможности широкий — пусть разнородный — политический блок. Всадники по замыслу Друза должны были за потерю судов получить компенсацию в виде зачисления трехсот наиболее видных из них в сенаторы, что не устраивало ни ту, ни другую стороны.

Друз, по словам римского историка, «возбудил плебс надеждой на раздачи», «взволновал союзников и италийские народы надеждой на гражданские права». Италики устремились в Рим, с их помощью Друз «насилием» провел через народное собрание законы хлебный и аграрный (с присоединенным к ним законом о выведении колоний в Италию и Сицилию), а также закон о судах. Законопроект о гражданстве италиков, однако, наталкивался, как и прежде, на неодолимое сопротивление. В Рим приходили вести о тайных собраниях италийской знати. Друз с разных сторон подвергался нападкам. Сенат, чьи интересы он отстаивал, объявил его законы недействительными, как «принятые вопреки птицегаданию». Друз, не отступавшийся от законопроекта об италиках, погиб возле своего дома от руки неизвестного убийцы.

Так «заступник сената», ставленник верхушки нобилитета, увлеченный логикой борьбы, прошел весь путь «мятежного трибуна». Это показывало, что противоречия, раздиравшие римско-италийское общество, не могли быть разрешены ни в сенате, ни в народном собрании, ни на площадях и улицах Рима. Италийцы стали готовиться к восстанию.

Оно вспыхнуло в городе Аускуле. Римский претор, выступивший там перед италийцами с речью, полной грубых угроз, был убит вместе со всей свитой. Началось массовое отпадение от Рима племен Средней и Южной Италии, возглавляемых своей знатью. Верность Риму сохраняли, кроме латинян, лишь Этрурия и Умбрия (области крупного землевладения), а также отдельные города.

Союзническая война (90-88 гг.) и по характеру, и по результатам оказалась переломным событием рассматриваемого периода. Впервые политические столкновения в Риме сменились настоящей войной регулярных армий, ведшейся на больших территориях.

Италики, составлявшие численно большую часть римской армии, оседавшие на завоеванных территориях в качестве «дельцов», активно участвовавшие в процессе романизации провинций, были для внешнего мира и провинциалов тоже римлянами. На родине же они были отделены от римских граждан политико-правовой чертой, становившейся тем резче, чем больше стирались другие различия между ними, чем отчетливее выявлялись контуры складывавшегося римско-италийского общества. Таким образом, в начавшейся войне, по существу, столкнулись между собой разные части римской армии, до тех пор завоевывавшие вместе провинцию за провинцией. Само требование гражданских прав, основывавшееся на старинном отождествлении солдата и гражданина, впоследствии рассматривалось как «справедливейшее» даже римскими историческими писателями, осуждавшими действия италийцев, и позволяло им включать Союзническую войну в общий контекст развития политической борьбы в Риме.

Политическим центром восставших стал город Корфиний, переименованный в Италику (или Италию). Они создали свой сенат и выбирали магистратов. У руководства восстанием стояла италийская знать, получившая опыт командования в римской армии. Армия италиков насчитывала около 200 тыс. человек, как и римская (куда входили еще верные Риму союзники). Римскую армию возглавили оба консула, в помощники которым были даны виднейшие полководцы, среди них — Марий и Сулла.

Избранная союзниками тактика разделения сил между многими полководцами, действовавшими самостоятельно в разных местах, исчерпание римских людских резервов, заставившее набирать отпущенников в войско, явное моральное превосходство италиков, угроза отпадения оставшихся союзников — все это вместе с тяжелым финансовым и продовольственным положением, серьезными внешнеполитическими осложнениями на Востоке показало римлянам бесперспективность жесткой позиции, связанной с отсутствием положительной политики в италийском вопросе. Положение в самом Риме стало меняться, и в 90-88 гг. было принято несколько законов о предоставлении гражданства сначала союзникам, оставшимся верными Риму, а потом фактически и тем, кто в течение двух месяцев сложит оружие. Эти законы не прекратили сразу войну, но изменили соотношение сил: круг повстанцев редел. Непримиримые (в основном самниты и луканы) продолжали борьбу до 82 г., когда примкнули к одному из станов в начавшейся к тому времени гражданской войне и с ним потерпели поражение.

Новые граждане были приписаны к ограниченному числу триб (к восьми или десяти), что автоматически лишало их большинства в народном собрании. Тем не менее начало общей интеграции италиков в римское гражданство было положено. Дальнейшее быстрое развитие этого процесса показало, насколько он отвечал условиям времени. Формально в войне победили римляне, фактически — италики. Италийский вопрос, однако, не сразу сошел с повестки дня — на какое-то время он принял форму вопроса о «новых гражданах».

Новое обострение политической борьбы в Риме, приведшее к гражданской войне, охватившей всю Италию и затронувшей провинции, было связано с I Митридатовой войной (89-84 гг.). Она началась на втором году Союзнической войны. Понтийский царь Митридат VI Евпатор, воспользовавшись ненавистью провинциалов к завоевателям, быстро овладел территорией провинции Азии и Греции. В Риме командующим был назначен Сулла, избранный на 88 г. в консулы. Однако всадники, имевшие в Азии особые интересы, предпочитали Сулле Мария. Для широкой кампании в его поддержку (вроде той, какая предоставила ему командование в Югуртинской войне) нельзя было пренебречь новыми гражданами, заинтересованными в перераспределении по всем трибам, которое укрепило бы их положение в народном собрании. Возможно, это и заставило всадников круто изменить позицию в италийском вопросе (в годы Союзнической войны она была негативной).

После бурной борьбы, проходившей в ежедневных сходках и уличных стычках между старыми и новыми гражданами, сторонникам Мария удалось провести несколько законов, и прежде всего о распределении новых граждан и отпущенников по всем трибам и о назначении Мария командующим. Консулы пытались сорвать голосование и едва не были убиты. Один из них, Кв. Помпей, бежал; Сулла же предпочел, позволив противникам провести нужные им законы, отправиться в Кампанию, где стояло его войско.

До той поры в Риме армия не вмешивалась непосредственно в политические дела, почему и не занимала должного места в расчетах политиков. Сулла созвал на сходку солдат, которые стремились к прибыльному походу и опасались, что новый командующий наберет вместо них других. Политической аргументации не понадобилось: солдаты сами потребовали вести их на Рим. Решение было беспрецедентным, и, за единственным исключением, все командиры в войске отказались участвовать в таком нарушении римских традиций и законов. Сулла не смутился ни этим, ни попытками послов из Рима воздействовать на него авторитетом сената. Шесть легионов с оружием вступили в Рим.