История инквизиции

Но вскоре Сицилия подпала вновь под ненавистное иго доминиканских монахов, подавленная могуществом Карла V.

Неаполитанскому королевству более посчастливилось, и его сопротивление учреждению Сант-Оффицио увенчалось успехом.

Фердинанд V принужден был уступить и просил только в виде компенсации, чтобы неаполитанцы согласились на изгнание из своей страны всех новых христиан, бежавших из Испании и укрывшихся в Неаполе.

Даже в этой просьбе ему было отказано, и так называемые «мараны» остались в Неаполе.

Деза искупил это поражение тем, что получил от короля разрешение на учреждение Сант-Оффицио в Гранадском королевстве.

Это противоречило формальным обещаниям, данным маврам, которым было клятвенно подтверждено при покорении Гранады, — являвшейся их последним убежищем в Испании, — что они не будут подчинены надзору Сант-Оффицио.

Но, как известно, короли не имеют привычки сдерживать свои обещания, да кроме того католическая церковь всегда к их услугам, чтобы рассеять всякие сомнения в этом отношении, если бы таковые возникли.

Таким образом Деза успокоил угрызения совести королевы Изабеллы, и с ее согласия инквизиторы в Кордове распространили свою юрисдикцию и на территорию старинного мусульманского Гранадского королевства.

Главным инквизитором в Кордове был дон Родригец де Герреро.

Основным его свойством была необыкновенная жестокость, благодаря которой он получил название «Tenebrero» (Сумрачный). Эта жестокость вскоре вызвала восстание мавров.

Восстание было подавлено, и вслед за этим был издан декрет, по которому всем некрещеным маврам предписывалось в трехмесячный срок покинуть Испанское королевство.

Эта насильственная эмиграция, в связи с имевшим незадолго перед тем изгнанием евреев (в 1492 г.), заставила Испанию в несколько лет потерять до трех миллионов жителей.

Большинство мавров предпочло креститься, чем покинуть страну, но как для них, так и для евреев, крещение не послужило действительной гарантией от преследований Сант-Оффицио.

И вот, начиная с того момента как инквизиция захватила в свои кровавые сети остатки этого побежденного народа, все провинции Испании, где проживали мавры, сделались театром непрекращающейся гражданской войны.

Восстания вспыхивали одно за другим и кровь лилась рекой.

При Карле V, в 1526 году, восстали мавры в Валенсии. Их мечети были закрыты, и они принуждены были креститься.

В это время все южные города, от Валенсии до Малаги, были переполнены маврами.

Высылки и изгнание не уменьшили их числа.

Это был энергичный, живой народ, деятельный и умный; он вырастал под секирой палача, как трава под косой крестьянина.

Инквизиция не теряла их из виду и готова была послать на костер всякого, кто хоть на йоту уклонился бы от исполнения малейшей формальности внешнего культа.

Так дело шло до Филиппа II.

В это время, в 1566 году, архиепископ гранадский Герреро, фанатик-изувер, готовый на самые страшные насилия и репрессии, подал королю меморандум с перечнем отступлений от веры этих новых христиан.

Филипп поручил рассмотрение этого вопроса особому совету под председательством великого инквизитора Эспиноза.

Орудия пыток. Гравюра 15 в.

Было решено единогласно прибегнуть к огню и мечу и восстановить действие декрета, изданного Карлом V в 1526 году, но оставшегося без применения, в виду опасных последствий, какие он мог вызвать.

Вот текст этого декрета:

«Строго воспрещается маврам говорить и писать на арабском языке как публично, так и у себя дома. Предписывается говорить и писать только по-кастильски, выдать свои арабские книги для сожжения, отказаться от всех обрядов, костюма, имен и обычаев мавританского происхождения, равно как от пользования горячими банями, сделавшимися необходимостью в их жизни. Свадебные обряды у мавров должны совершаться публично по христианскому обряду, причем двери дома, где совершается бракосочетание, должны целый день оставаться открытыми, чтобы каждый мог убедиться в том, что не совершается запрещенных обрядов. Мавританские женщины должны ходить по улицам с открытым лицом».

Таким образом не пощадили ни одного из самых дорогих для мавров обычаев, даже тех, которые основывались на их национальных свойствах. Не знаешь, чему здесь более удивляться: мерзости или безумию! Ведь целому народу предписывалось забыть свой национальный язык, т. е. вырвать самую основу своего бытия, и выучиться в три года новому языку, противному самой сущности его национального наречия. В этом тираническом законе не было недостатка и в наказаниях: «Первое нарушение карается месяцем тюрьмы, двухлетним изгнанием и штрафом от шестисот до тысячи мараведисов; при втором нарушении наказание удваивается; при третьем, помимо указанных наказаний, виновный подвергается пожизненному изгнанию» [31] .

31

Россёв Сент-Илер. История Испании, т. VIII. — Прим. автора.

Подобный декрет мог только вызвать последнее, самое страшное восстание.

Он был провозглашен с большой торжественностью на площади Гранады особым герольдом при звуке труб и барабанов.

Мавры слушали чтение этого распоряжения со слезами стыда и бешенства. Ужас, отвращение и негодование овладело всеми сердцами.

Восстание вспыхнуло бы немедленно, если бы мавры, живущие в городе, развращенные и изнеженные роскошью, не сдержали своих соотечественников, живущих в горах.

Начались переговоры с королем, длившиеся целый год и оказавшиеся совершенно бесполезными.

Наоборот, были произведены новые акты насилия, исчерпавшие, наконец, терпение самых выносливых и самых умеренных.

Ян Люкен. Офорт из серии «Испанские ауто-да-фе». 1700 г.

Было предписано маврам отдавать своих детей от трех до пятнадцати лет на воспитание в христианские школы.

Еще в XVII столетии Людовик XIV поступил совершенно так же по отношению к французским протестантам, до такой степени крепок был дух насилия, пропитавший католическую церковь.

Это было уже слишком!

Мавры решили сопротивляться. Был составлен обширный заговор, охвативший все мавританское население; при этом достойно удивления, что тайна была сохранена целым народом в течение десяти месяцев, без единой измены, без единой нескромности; ничто не возбудило подозрений христианских властей.

К несчастью, излишняя поспешность погубила дело.

Горные жители восстали раньше горожан, и необходимая для восстания солидарность была нарушена.

Восстание не удалось в Гранаде, но в горах все население единодушно взялось за оружие, и восстание в одну минуту перекинулось на Альпухару, составляющую нижний уступ Сиерры-Невады, и распространилось к югу по всей долине Ксениля.