История маленькой верности

Правая нога подломилась, и он снова свалился на асфальт.

Полежал минуту, давя дурноту глубокими вдохами и выдохами, и снова упрямо поднялся.

«Ну, хоть на одного станет поменьше, - едко подумал клон, погладив рукоять меча за плечом. – Спасибо Винсенту – яд отменный…»

***

К своей вылазке Рафаэль готовился тщательно и обдуманно. Вопреки расхожему о нем мнению, он отлично понимал, как рискует сейчас, высовываясь в одиночку против троих совершенно неизвестных ему противников. Это когда Лео стоял во главе любой операции, можно было валять дурака, бравадиться и бездумно кидаться в схватку.

А сейчас от результата этой вылазки зависел старший брат, и провалить ее или героически подохнуть было бы, по меньшей мере, глупо.

Надо было не помирать, а достать образец яда для Донни и желательно быстро, чтобы не рисковать жизнью лидера.

«Ну, во всяком случае, эта похожая на Лео рептилия тоже ранена и при том довольно серьезно. Лео достал его дважды и разок я, и кто-то до нас хорошенько приложил, так что он не в лучшей форме, – Раф ухмыльнулся, заводя мотоцикл. – Надо отыскать. Начну с этого выставочного центра, вдруг они вернутся за тем, что не докрали еще? А там уж посмотрим».

***

На голову вылился поток холодной воды, и Й’оку вскинулся, распахивая глаза.

– Ну? – на него пристально смотрел Шредер, с самым скучающим видом подпиравший голову рукой и катавший по столу блестящие камешки. – Скажи мне хоть пару слов в свое оправдание. Почему ты отстал от братьев? Отход прикрывал? Похвально, конечно, но стоит впредь лучше думать и тщательнее просчитывать операцию.

Клон мотнул головой, приходя в себя окончательно, и подобрался, поняв, что лежит на полу в луже воды, которой его окатили ниндзя Мастера, чтобы привести в себя, прямо в центральном зале Цитадели. Он сел, складывая руки, и коротко поклонился Ороку Саки.

– Простите, Мастер, Вы сказали о моих братьях… с ними… с ними с обоими все в порядке? Они дома?

– В отличие от тебя, убожество, - Шредер взял со стола бриллиант и провертел его в пальцах, поймав лучик света и немного насмешливо пустив Й’оку в глаза солнечного зайчика. – Посмотри на себя. С кем вы столкнулись?

– С черепахами, Мастер, очень похожими на нас самих, - тот дернул веками, но голову не отвел, старательно всматриваясь в яркий свет. – Один с парой катан, но они не отравлены, у второго были саи. Идеальная рабочая двойка, очень хороши в паре.

– Рафаэль и Леонардо, - Шредер улыбнулся шире, переводя солнечного зайчика с одного зрачка клона на второй. – Не всегда они были идеальной парой. Это твой брат.

Й’оку все же сморгнул выбитые ярким светом слезы и снова уставился на бликующий камень.

– Брат?

– А разве у тебя не возникало чувства, что в бою тебя должен кто-то прикрывать? Рафаэля похитили у нас и заставили служить враждебному клану, частично лишив памяти и внушив ему, что его родной брат Леонардо, а не ты. Мне жаль было потерять такого чудесного ученика, - Шредер поднялся из-за стола, бросив бриллиант, и прошел по своему огромному залу. – Мне очень-очень жаль, что так получилось.

Клон торопливо вытер ладонями глаза, перед которыми плясали цветовые пятна после ослепительного света, и поднял голову.

В голосе Мастера слышалось отчетливое сожаление, такое яркое и сильное, что нельзя было даже усомниться в том, что это был его самый любимый и самый лучший ученик.

Й’оку сжал кулак, несколько раз моргнул, пытаясь сфокусировать зрение, и повернулся на голос.

– Мастер, - попросил он. – Позвольте мне вернуть его домой.

Шредер надолго замер к нему спиной, чуть склонив голову набок и словно размышляя о чем-то.

Он не знал, как именно старая крыса воспитывала своих мерзких выродков, но изучил их достаточно хорошо. Леонардо, такой старательный, такой идеальный и такой правильный, что мерзко порой становилось, любил своего приемного папашу до звездочек перед глазами.

И Й’оку, его копия, доведенная до идеала, так же фанатично и преданно смотрел на Шредера, ловя любое его желание и любой разочарованный вздох.

Этот на потолок залезет за доброе слово своего Мастера и, не задумываясь, шагнет в огонь. Удавится, утопится и зарежется, если только увидит недовольство Шредера.

Ороку Саки усмехнулся уголками губ.

Он же не сдержался и зашел к клонам уже на второй день их существования в его подвале, а потом наведывался еще один раз до показательной тренировки.

Наблюдал.

– Что это у тебя? – Шредер указывает на цепочку на руке старшего клона, рассматривая ее с большим интересом.

Она хорошо знакома ему – безделушка, порвавшаяся в его прошлый визит, и с досады брошенная под стол.

Й’оку нервно проводит пальцами по браслету и минуту молчит.

– Простите, Мастер…

– Чтоб больше я этого не видел.

– Хай, - тот снимает браслет и сжимает его в кулаке.

Он сделал, что Шредер потребовал – браслета больше не было, но тот эпизод ясно дал понять Ороку Саки, насколько его старшая рептилия дорожит всем, что с ним связано, и как болезненно воспринимает любое неодобрение.

– Ну, попытайся, - вздохнул он. – Возвращение вашего брата в семью было бы благом.

Й’оку кивнул.

– Иди к Стокману, пусть зашьет твою рану и приведет тебя в порядок. Отдохни пару дней, а там уже подумаем о твоем желании порадовать меня возвращением Рафаэля.

***

– Черт! – Бакстер зло бросил сломанную иглу и полез в ящик. – Закончились. Кто придумал штопать черепаху тонкими иглами? Шилом надо сперва дырки проковыривать! Шилом!

Он сердито выпрямился, захлопывая створку, и воззрился на Й’оку, абсолютно равнодушно сидевшего на высоком табурете посреди его лаборатории.

Тот даже глаз на ученого не поднял, задумчиво проворачивая тонкий золотистый браслет на щиколотке и полностью погрузившись в свои мысли.

– Сиди тут и ничего не трогай! – приказал Стокман, отворачиваясь к выходу. – Я скоро вернусь.

Й’оку проводил его совершенно пустым взглядом и не тронулся с места.

Когда за ученым закрылась дверь, он бесцельно оглядел лабораторию, продолжая тепло гладить цепочку, но потом вдруг настороженно прислушался.

Ему показалось, что с высокого стеллажа раздался какой-то невнятный шорох, а потом тихий писк.

«Он что, тоже держит мышей, как Винс?»

Й’оку поднялся и сделал шаг к стеллажу, но потом вернулся обратно на табурет.

Ему же сказали не вставать и ничего не трогать.