История одного безумия
Шрифт:
— Не могу с тобой не согласиться… она само очарование…
— Мне кажется, ты слишком много желаешь и сам себе вредишь… — Марк отошел в тень…
— Опять ты исчез… а кто будет исправлять твои запутанные дела с примадонной…
— Ты это о чем?..
— Ты обещал помочь ей с театром и долгами…
— А что мэр?..
— Мэр не станет ей помогать… люди говорят, мэр исчез…
— Хочешь сказать, что не стоит возлагать на него никаких надежд?.. мне кажется, его секретарь влюблен в нее, и незаметно, но настойчиво вредит ей…
— Зачем?..
—
— С его помощью можно было бы избавиться от цензуры… чем здесь пахнет?..
— Не знаю… но не амброзией…
— Однако, вид красивый… не хватает бога и змея… а эта девочка со скрипкой выглядит так чудно… струны подрагивают и откликаются на каждое ее движение… что ты все пишешь, пишешь… думаешь, к твоим познаниям будут относиться с должным доверием?.. вижу, тебе хочется возразить…
Марк промолчал…
— Что ты все пишешь?..
— Не пишу, а читаю… пытаюсь прочитать замогильные записки твоего дяди… бумага выгорела, чернила выцвели… не хочу строить догадки, это все равно, что лгать… а ты все думаешь… и о чем?..
— Так… ни о чем… размышляю о всяком…
— Например…
— Об адских муках…
— Где же счастье?..
— Счастье не награда…
— Ну да… это последний довод самоубийцы, познавшего истину жизни…
— Ты познал ее?..
— Не важно, что я познал…
Воцарилась тишина, которую нарушало лишь хриплое карканье ворон….
Бенедикт очутился в аду и увидел жен живыми, лишившимися рассудка… они танцевали и пели… ад казался им раем…
Бесы были тронуты молодостью, красотой дев… они стали предметом их нежной заботы…
«Там ни сила, ни спесь решают…» — размышлял Бенедикт, блуждая по извилистым коридорам и лестницам замка примадонны…
Его вводили в заблуждения видения и ложные чувства…
«Кто посылает мне эти видения?.. бог?.. сомневаюсь… да и зачем мне подобное видеть?.. а мальчиком я был красив… и бог меня любил…
Увы, недолгим было видение… ночь поспешила уйти… и она увела мальчика…
Видит ли Марк все это?.. видит и пишет рукой дрожащей… и меня проклинает… прервался… снова начал писать… смял лист бумаги… чернила расползлись от слез…
Он надеялся на счастье с Адой… увы, вода ее забрала… и могилы не оставила…
Сердце и у меня ноет…
Боже, я прошу, умоляю, избавь меня от этих мыслей…
Я готов поверить, что еще можно что-то стереть, исправить, дописать… я согласен на все… и страх меня не удержит… дай мне другое лицо, имя, сжалься… всего несколько строчек, и я буду свободен… верни мне чувства, не безумие…
Листок с признанием в любви, залитый слезами, Марк смял и бросил…
Бенедикт подобрал…
В растекшихся чернилах он увидел профиль Ады… против желания он обвил ее шею…
Губами он искал ее губы…
«Ада умерла… не спасла Аду любовь Марка… он сам с ума сошел и меня разума лишил…
Я возомнил себя богом… но я устал быть богом… вернусь в руины монастыря или на остров…»
Подумал так Бенедикт и наткнулся на вдову с грудью набухшей, молоко капало,
лилось…«Видно мать детей… она родила, а грязь забрала их, или собаки…»
Вдова была не одна… нашлась среди них старуха, бывалая, стала говорить…
Вот что она сказала:
«Давайте спрячемся в руинах монастыря, станем монашками, богу угодим…»
Конечно, не все согласились…
Гул подземный всех напугал… задвигались руины…
Женщины бежали, едва спаслись… и все же не все живые… у кого рваная рана на ноге или на голове, у некоторых вспорот живот… лежат в камнях, украшенные венками из фиалок и осоки или листьями мирта и тиса…
Вдова превратилась в камень, но стоили ей грудь поскрести пальцем, как оттуда молоко хлынуло струей…
Кто-то из женщин увидел меня, припавшего губами к ее груди… она закричала, замахала руками и мне пришлось бежать… они за мной, ловят руками, но хватают воздух, не меня…
Едва я спасся… если бы попался им в руки, насилия бы мне не избежать и невинности бы я лишился… они могли и разорвать меня на части, слишком много было их… все рыжие, глаза огнем горели, но огонь не жег…
Помню, я бежал, летел, легче птицы… в скалах нашел убежище…
Не могли они на бога руку поднять… обезумели, глумились… и я с ними разум потерял… тут явно заговор, кто-то их натравил… не Марк же?.. что если он хотел убедиться, бог лия?.. и что он увидел?.. мой позор…
Сколько еще я буду здесь сидеть?.. ведь выследят, найдут… лай слышу… пес Пифагор подскажет, где меня искать…
Что ж, надо идти, не прыть показывать, а волю, разум бога…
— Ты как всегда прав…
— Марк?.. а ты здесь откуда?.. не ты ли дев натравил?.. или они обознались, приняли меня не за того, кто был им нужен…
— Ты не вовремя явился… они обознались… им нужен был секретарь мэра… я смотрю, видеть ты дев расхотел, да и наряд у тебя не бога… возьми мой плащ, надень украшенье, венок из фиалок с осокой…
— Нет, я буду похож на женщину… лучше пусть они меня разорвут… сходи, разведай, может быть, они убрались куда подальше…
— Разведка необходима, но как мне выйти незаметно…
— Не знаю… с мыслями никак не соберусь… кто на них безумие наслал?..
— Я думал, пусть они с секретарем сойдутся, безумные с безумным… за его угрозы… он не только мне грозил, но и тебе… и примадонне… ну, я пойду, тебя им покажу, не беглеца, а бога, сурового для гордых, и доброго для кротких…
Марк ушел… не долго он пропадал, вернулся в лохмотьях…
— С секретарем они покончили довольно быстро, пытались добраться и до меня… пришлось бежать… пес Пифагор отвлек их… а вот и он… из их облавы вырвался, но хвост почти потерял, и уши в крови… дерзких он покарал и, кажется, счастлив, улыбается… и на пса божья милость снизошла…
— Я в восторге…
— А был несчастлив…
— Что дальше?..
— Поглядим… смотри, кто-то чужой, увязался за псом, крадется, сука, влюбилась в пса Пифагора и ничего ей не страшно, накинь ей петлю на шею, стерпит… взглядами они зовут друг друга, оставим их…