История одного гоблина: Символ веры

– Это я костер погасил. Зачерпнул из него энергии, он и погас. Ее было маловато, но я малек восстановил силу. И тут же зацепился за дерево.

– Чего? – не поверил Гарб.

– Того! – ответил Бурбалка. – С дерева листья посыпались. Я стал как бы немного плотным. То есть, сквозь предметы еще прохожу, прозрачный пока, но могу трогать и даже переносить вещи, если немного постараюсь. Иногда, правда, цепляюсь за что-то.

– Думаешь, есть теоретический шанс полностью вернуть тебе материальное тело, если использовать достаточное количество разных источников энергии? – задумчиво почесал подбородок шаман.

– Не знаю, – печально ответил дух. – Я пробовал то же самое на других кострах, но ничего не вышло. То ли в месте было дело, то ли еще в чем, но тогда получилось, а сейчас нет.

– Ты главное не переживай! – искренне попытался утешить его Гарб. – Первый шаг уже сделан, а дальше будем ставить эксперименты и найдем способ сделать тебя материальным.

Бурбалка сделал в воздухе кульбит, и Гарба обдало легким ветерком.

– Вот это меня и пугает. Учитель так всегда говорил, когда начинал самые ужасные опыты над живыми и не очень, – призрак еще раз перевернулся за отсутствием возможности иначе выразить свои чувства.

– Кого тут на опыты сдать хотят? – возникший неподалеку Каввель возмущенно фыркнул, выражая негодование.

Как посмели обсуждать без него что-то важное!

Минотавр держал в руках освежеванную тушку енотовидного скунса. Толстый слой грязи покрывал тауросу с копыт до головы. Вероятно, животное пришлось выковыривать из норы, и оно не сдалось без боя, оставив следы острых зубов на кожаном налядвеннике[1] гиганта.

– Пока никого, если ты не будешь упорствовать, и дальше добывая таких тварей нам на пропитание, – проворчал Гарб, морщась от приторной скунсовой вони. – Хотя у нас сейчас есть прекрасные шансы стать подопытными.

Каввель взял протянутую книгу. Читать на человеческом он не умел, но ему хватило рассматривания гравюр в книге, чтобы с видом знатока поцокать языком. Дойдя до главы с минотаврами, пират решительно захлопнул фолиант.

– В город не пойдем! – заявил он.

– А вот и нет! – моментально среагировал Бурбалка. – Вам обязательно надо туда попасть!

– Чтобы украсить нашими головами стены местного музея? – иронично вздернул бровь Гарб.

Его желтые кошачьи глаза с вертикальными зрачками щурились, будто от яркого солнца, хотя светило еще утром спряталось за тучами и вылезать оттуда упрямо не желало.

– Если не будете делать глупостей, уйдете без потерь и с добычей, – назидательным тоном, словно малым детям, сказал дух.

– Это еще как? – вмешался минотавр. – Мы, конечно, можем выкинуть белый флаг и подгрести к воротам, спрятав оружие в торбу. Но мне сдается, что в нас понаделают дырок раньше, чем мы сможем поприветствовать их честь по чести.

– А мы попросим нашего юного волшебного друга немного поколдовать, – предложил Бурбалка.

– Хм, – поглаживая подбородок, глубокомысленно произнес Гарб. – Заклинанием я вряд ли что-то смогу сделать, а вот зелье…

– По твоим глазам, боцман, я вижу, что ты что-то придумал! – улыбнулся минотавр одними губами. – Если это так, то не томи.

Шаман все еще что-то обдумывал, шевеля губами и, как будто, общался с кем-то внутри себя.

– Есть у меня одно хитрое колдунство, – гоблин наконец очнулся от раздумий и изобразил сложность приготовления зелья хаотичным движением лап. – Только не уверен, что оно у меня получится. Раньше не пробовал, а теперь без своего костюмчика…

– Ты напрягись, – посоветовал дух. – Там реальный куш взять можно.

Так и не добившись прямого ответа о качестве награды, Гарб затребовал кучу ингредиентов, часть из которых в добровольно-принудительном порядке вызывался добыть недовольно бурчащий Каввель. Небольшой остаток взял на себя сам шаман. Бурбалка летал то к одному сборщику даров природы, то к другому, давая дельные советы, за которые его периодически посылали подальше. Дух почти не обижался.

Первым не выдержал Гарб. Натянутые нервы, на которых призрак бренькал своими язвительно-ироничными комментариями, лопнули, выпуская в воздух потоки жутковатой нецензурщины сразу на нескольких языках. К своему удивлению, гоблин осознал, что владеет обширным словарным запасом, и способен в этом отношении потягаться с иным уличным бардом-частушечником. Даже минотавр, привычный к разговорам с моряками, заслушался.

Когда излияния иссякли, Гарб смущенно извинился и попросил, пока не стемнело, принести из города какое-нибудь пособие по нетрадиционной медицине для излечения Каввеля. На недоуменный взгляд минотавра и невысказанные возражения шаман скорчил такую страшную рожу, что заставил пирата перехватить свое возмущение на подходе к голосовым связкам и запихнуть его поглубже внутрь. Дух из-за дневного света не мог толком рассмотреть своих спутников, поэтому, не заметив подвоха, охотно согласился поискать нужную книгу и направился в сторону города.

– Фу, – облегченно сказал Гарб, когда Бурбалка скрылся из виду. – Давай, живенько копыта в руки и собирай то, что еще не успел, пока наш союзничек не пожаловал обратно.

***

Колдунство удалось на славу: по возвращении дух разведывательного назначения узрел перед собой двух гуманоидов, которых с некоторыми натяжками можно было отнести к виду Homo Bipedis Erectus Quasi-Sapiens[2], то есть к среднестатистическому обитателю человеческого поселения.

Один из них – высоченный детина, будто сажень проглотил, голубоглазый, черноволосый, с благородными чертами лица, простодушными телячьими глазами и пудовыми кулачищами. Второй – плюгавый коротышка, с маленькими оттопыренными ушами, приплюснутым носом, непропорционально длинными руками и хитринкой в очень умных, но постоянно бегающих карих глазах.

Зрачки плюгавого человечка при ярком свете сужались в узкие вертикальные щелочки. Впрочем, глубокие глазницы и низко нависающие над ними кустистые брови давали странным глазам отличное укрытие от пристального любопытного взгляда, обладатель которого мог бы заподозрить в коротышке некую необычность.

Оба человечка внимательно разглядывали себя и друг друга, издавая разнообразные звуки, выражающие целую гамму эмоций. Бурбалка взлетел чуть повыше и шлепнул на голову коротышке книгу, выведя его из созерцательного состояния. Плюгавый ойкнул и погрозил кулаком духу, начинавшему обретать видимость с заходом солнца.

– Что, думал, в сказку попал? – мстительно заявил призрак, обиженный тем, что колдовали без его любопытствующего присутствия.

Щуплый человек разинул рот и разразился потоками отборной морской брани, поминая всех призраковых родственников до седьмого колена. Это немедленно вызвало у Бурбалки смутные подозрения о пошедшем не так заклинании: голос принадлежал минотавру. Подозрения подтвердились, когда верзила заговорил высоким голосом гоблина.

– Ну, и зачем нужно было менять ингредиенты местами? – потряс он кулаком перед носом у плюгавого.