История одного гоблина: Символ веры

Через десять минут пейзаж начал резко меняться: смешанный лес сперва приобрел черты березняка, потом стали преобладать грабы, в итоге обрадовав Каввеля переходом на знакомые ему с детства пальмы и песчанистую почву. Указатель на все более расширяющейся тропинке поведал, что до Льонаса осталось восемнадцать эльфийских льё. Сколько это в милях, вспомнить никому не удалось, но цифра восемнадцать обнадеживала.

Никто из компаньонов не знал, что один сухопутный эльфийский льё примерно равен одной сухопутной дворфийской лиге или трем милям. Идти предстояло еще долго.

Жара продолжала усиливаться, и все принялись поглядывать друг на друга в надежде, что кто-то первым предложит устроить привал. Первым сдался Гарб, не выдержав вида страданий Антонио, и потребовал срочно остановиться.

Самым главным на привале, кроме собственно отдыха, является употребление подкрепляющих силы припасов, поэтому Каввель извлек запасы съестного из волшебной торбы. Стоило спутникам начать трапезу, как из-за поворота выскочил всклокоченный эльф. Цветастый камзол висел на остроухом мешком, будто пресветлый лусид снял его с более упитанного собрата. Непременного атрибута эльфийской моды – шляпы с пером с прорезями для ушей – не было и в помине. Длинные волосы растрепались и выглядели плохо связанным пучком соломы.

– Мусьё, же не манж па до жур![1] – вскричал новоприбывший, учуяв длинным крючковатым носом еду.

Аггрх медленно поднял голову на незваного гостя, с неохотой отрываясь от сладкой булочки, добытой в Торкиле.

– Так уж и до жур? – усомнился орк, владеющий эльфийским не хуже коренного обитателя Льонаса.

– До жур, у меня маковой росинки с утра во рту не было, – с дрожью в голосе подтвердил страдалец, разглядев наконец, с кем именно он разговаривает.

– А ты уверен? – спросил воин, пристально глядя на солидное брюшко высокородного.

Лусид перехватил его взгляд и с трудом сглотнул ком, застрявший в горле.

– Распух от голода, – поспешил заверить компанию эльф. – Дозвольте мне вкусить от вашей трапезы, а я после насыщения позволю вам выяснить у меня последние придворные сплетни и даже соизволю представить вас весьма влиятельным в Льонасе лицам. Только не ешьте меня, пожалуйста, – поспешно добавил он, попеременно взирая на страшные клыки Аггрха и пиратскую харю Каввеля.

– Ладно, садись, вкушивай на здоровье, – разрешил минотавр. – А звать тебя как?

– Ой, где же мои манеры! – схватился за голову остроухий. – Меня зовут маркиз Мелдон Амбартур Лионель де Баранбас.

– Ого, целый маркиз! – присвистнул Каввель. – Ну, для эльфа сойдет. А меня зовут просто Каввель Исс-Брестон.

Минотавр пребывал в благодушном настроении, поэтому даже не стал заходить дальше ироничного подтрунивания. До проклятия эльфов он сильно недолюбливал, как и людей.

По очереди представились и остальные. Едва с формальностями было покончено, маркиз жадно набросился на еду. Активная работа челюстей прерывалась, только чтобы вдохнуть побольше воздуха и пожаловаться на неизысканность блюд. Свою порцию, тем не менее, он проглотил в рекордные сроки.

– Что же привело вас, маркиз, в столь плачевное состояние? – поинтересовался Гарб у титулованного собеседника.

По лицу эльфа пробежала тень удивления. Произношение у гоблина оказалось безукоризненным, как и построение фраз.

– Ах, и не спрашивайте, – горестно воскликнул де Баранбас. – На меня напали злобные разбойники, имеющие наглость величать себя академиками, и пытались лишить всего имущества и самое жизни. Лишь бегс… то есть, тактическое отступление помогло мне спасти жизнь и честь. Больше, к несчастью, прихватить с собой не удалось. Но у меня остались связи в столице, надо только вернуться, припасть к ногам всемилостивейшего короля Миримона и упросить его покарать мерзавцев.

– А с чего бы эльфам нападать на эльфа? – удивился гоблин.

– О, вы разве не знаете? – всплеснул руками Мелдон. – В Академии состоят не только эльфы. Туда допускаются все желающие, сумевшие доказать ученому совету и Президиуму полезность своей научной деятельности.

При этих словах орк метнул на Гарба многозначительный взгляд. Тот понятливо кивнул.

– Хотя так уж исторически сложилось, – продолжил щебетать маркиз, – что до сих пор это удавалось сделать только высокородным эльфам и подлым гномам, кои на меня и набросились, как дикие звери. Эти несчастные сами не ведают, что творят. Вбили себе в голову, будто мы эльфы украли какую-то их железяку, и требуют ее вернуть. Придумали одну штуковину, тычут ей во всех проходящих перворожденных на улице, и, если загорается зеленый огонек, словно с ума сходят. Их все боятся, а сделать ничего не могут. Жители Льонаса не любят воевать. Я это терпел до тех пор, пока они не набросились лично на меня. Вот я и отправился на запад в сторону Серебряного чертога – в столицу нашего славного королевства – за помощью.

Аггрх слушал внимательно, разглядывая жующего лусида, как диковину на ярмарке.

– Постой, так у вас там гражданская война идет? – заинтересовался зеленокожий.

Возможность пограбить эльфийский городишко во время беспорядков он бы ни за что не упустил. Пришлось даже мысленно себя одернуть, что цель посещения совсем другая.

– Вовсе нет! Что вы! – замахал на него руками эльф. – Вышло небольшое недоразумение. До военных действий, хвала Триединой, не дошло. Просто академики немного похулиганили, но мы быстро накажем виновных, как только я доберусь до двора славнейшего Миримона.

– Фигово в любом случае, – с умным видом сказал Бурбалка. – В Академию-то нам все равно надо.

– И мне надо, – признался Мелдон, – переодеться, взять припасы на дорогу…

– Отлично! Значит, наши интересы совпадают, сухопутный, – перебил его Каввель. – Поможешь нам, а мы тебе.

– С превеликим удовольствием отблагодарю вас, если это будет в моих силах.

– Мы хотим представить научный трактат на обсуждение академиков, – сказал Аггрх. – Это можно устроить?

Эльф округлил ясные голубые глаза. Это сборище инородцев само по себе вызывало противоречивые чувства, но никто из них точно не походил на ученого мужа, пишущего трактаты. Орк с минотавром выглядели слишком свирепо. Человек по уровню речевого развития тоже недалеко ушел от обитателей трущоб. Может быть, гоблин? Он похож на шамана и разговаривал с потугами на высокий научный стиль. Не исключен и такой вариант, но все равно сомнительно, учитывая расовое происхождение. Впрочем, Мелдон за свою длинную жизнь повидал всякое, поэтому сильно удивляться не стал.

– Совершенно невозможно, пока академики не примирятся! – отрезал он. – У нас все соискатели равны, и я бы с радостью представил вас Президиуму, но сейчас решительно некому собираться. В такое время академики отсиживаются по домам, дабы ненароком не лишить мир своего блестящего ума, и выгнать их оттуда не представляется возможным.

– Тогда нам надо устранить причину разногласий и всех помирить, – заявил Гарб.

– Но мы не знаем, в чем состоит проблема! Мы не брали у презренных гномов их безделушку.

– Узнаем, – пообещал Аггрх.

На орочьей роже читалась настолько отчаянная решимость, что никто не посмел усомниться в успехе предстоящего дела.

***

Мелдон уверенно довел компанию до самых стен Льонаса. Особого умения тут, правда, не требовалось – знай, иди себе прямо по дороге. С другой стороны, ни одного патруля так и не встретили. Виновато ли было в том присутствие эльфийского маркиза, или как-то повлияли приколотые на пояса ленточки, а может, простое отсутствие патрулей как таковых – никто не узнал. Только чем ближе была Академия, тем больше все нервничали. Особенно заметно руки начали дрожать у де Баранбаса.