История одной куртизанки

– Так и в чём причина твоего плохого настроения?
– спросила, медленно попивая вино.

– Да... глупости, - отмахнулся Эдин.

– Если они тебя расстраивают, значит это важные глупости. Помочь тебе я вряд ли смогу, но вот выслушаю с радостью. И поверь, Эд, никому ни слова не скажу об этом разговоре.

Он поднял на меня взгляд и благодарно улыбнулся. Но в этой улыбке всё равно сквозила грусть. И глядя на такого вот печального Эдина, я вдруг поймала себя на мысли, что откровенно им любуюсь. Всё же природа наделила младшего наследника империи поистине идеальными чертами. Нет, Деми тоже был красив, но сейчас его брат показался мне куда более привлекательным.

– Дело в девушке, - нехотя признался гость, снова наполняя мой бокал.
– В одной очаровательной особе, которая искренне мне нравится, но никак не желает отвечать взаимностью.

– Странно, - проговорила с улыбкой.
– Не понимаю, как такое вообще возможно. Или она... слепая?

Эд иронично хмыкнул и отрицательно качнул головой.

– Просто у неё вроде как есть пара и какие-то непонятные глупые принципы.

– Она замужем?
– уточнила, с наслаждением попивая вино и даже не замечая, как быстро пустеет мой бокал.

– Нет.

А вот Эд пил медленно. Смаковал каждый глоток, наслаждался букетом. И продолжал грустить. Почему-то это показалось мне неправильным. Такой красивый парень по определению должен излучать свет, быть бодрым, весёлым и счастливым! Он не имеет права впадать в апатию, да ещё и из-за какой-то дуры.

– Улыбнись, пожалуйста, - попросила, поймав его взгляд.

– Что-то не хочется.

– Эд, у тебя такая красивая улыбка. Твои губы созданы для того, чтобы улыбаться.

Он всё же улыбнулся, и даже в его глазах появилась тень улыбки. Но почти сразу снова стал печальным, от чего моё сердце как-то странно сжалось.

– Вижу, тебе нравится вино, - заметил он, в третий раз наполняя мой бокал.

– А тебе разве нет?
– спросила, пригубив кроваво-красный напиток.

– Да как-то... не знаю, - признался Эд.
– Так паршиво на душе, что вкусов совсем не чувствуешь.

– И всё из-за той девушки?
– выдала я возмущённо.

Эдин тяжело вздохнул и опустил взгляд.

– Понимаю, что глупо так расстраиваться из-за отказа леди, но... она мне правда понравилась.

– Как её имя?

– Артэмия, - без раздумий бросил принц.
– Она в академии со мной учится и... ей плевать на мой титул.

Он тоже отпил немного и продолжил свой рассказ, причём я отметила, что теперь он стал чуть более расслабленным. Хотя его напряжение всё равно никуда не ушло.

– Я пригласил её на прогулку... а она отказалась, сославшись на головную боль. Позвал в театр - сказала, что не любит спектакли. Приглашал на выступление магов иллюзий - заявила, что не для того поступала в академию, чтобы тратить время на развлечения.

– Глупая, - резюмировала я, одним махом допивая остатки вина в бокале и только поражаясь его удивительному вкусу, который хотелось ощущать постоянно.

Эдин вздохнул и упёрся взглядом в мой пустой бокал.

– Она очень яркая, интересная, может, немного импульсивная. Но... неприступная, - рассказывая, он снова подлил вина и мне, и себе.
– Она напоминает мне этакую крепость, которую хочется покорить, завоевать. Но я не представляю, как к ней подступиться.

Я подпёрла голову рукой и, поболтав в бокале красную жидкость, снова посмотрела на своего гостя. Вот уж... что говорится, красив, как демон. А ещё в нём была харизма, яркость, загадка и просто тонны обаяния.

– Да как вообще можно отказать такому, как ты?!
– высказала своё искреннее возмущение.

– Вот так... просто, - с грустью вздохнул Эд.
– Хотя я вижу, что иногда она бросает на меня заинтересованные взгляды.

– Значит не всё потеряно!
– заявила я, отсалютовав ему бокалом.
– Если ты чувствуешь, что симпатичен ей, значит нужно просто попробовать иной подход.

– И какой же?
– со скепсисом спросил принц.
– Я уже всё испробовал.

– Значит, не всё.

Откусив кусочек от ломтика нежного сливочного сыра, я поспешила запить его вином и снова подняла взгляд на Эдина. И всё в нём было хорошо, правильно, но... будто чего-то не хватало, чтобы образ рокового красавчика стал завершённым. И тут я поняла.

– Наглости!

– Что, прости?
– уточнил озадаченный парень.

– Тебе не хватает наглости, напора и непрошибаемой самоуверенности, - затараторила, поднявшись на ноги и принявшись активно шагать по комнате.
– Некоторым девушкам нужно именно это. Они не любят принимать решения, им неохота делать первые шаги. Они хотят, чтобы их просто приручили. Поймали, подчинили. И судя по всему, эта твоя Артэмия именно такая.

Я вернулась к столу, допила остатки вина из своего бокала, сама же наполнила его до краёв и снова вцепилась в тонкую стеклянную ножку. Эдин наблюдал за моими действиями со спокойствием каменной статуи, но вот слушал очень внимательно.

– Но тут тоже главное не перестараться: девушку можно спугнуть, тогда она больше не пойдёт в сети. А ещё, - я подняла вверх указательный палец и выдала, чувствуя себя едва ли не гением соблазнения.
– Напор следует чередовать с полной отстранённостью. Жертва должна запутаться в сетях сама. Тогда тебе достанется уже доведённая до предела, на всё согласная добыча.

– И как это сделать?
– уточнил Эдин, сам не замечая, что уже снова опустошил свой бокал.

– Сложно объяснить. Но это могут быть лёгкие незначительные прикосновения, как бы между прочим. Или встречи в тёмном коридоре. Или... не доведённая до конца игра.

– А точнее, Кати? Метафоры - это, конечно, замечательно. Но мне нужна конкретика. Лучше с примерами.

И тогда я окинула его чуть раздражённым взглядом, заострила внимание на капельке вина, оставшейся на его губах, и вдруг ощутила такую волну дикого, горячего желания, что просто не смогла сдержаться.

– Могу показать. Хочешь?
– сама не зная зачем предложила я. Но, Боги, мне искренне хотелось сделать это! Ведь подобные игры так завораживают. А когда играть предстоит с таким аппетитным молодым мужчиной...

Я друг явственно представила, как он целует мою шею, как спускается к груди, обхватывает губами сосок... и едва смогла сдержать стон. Наверное, мне от таких мыслей стоило сразу же отойти от Эдина подальше, или вовсе закрыться в собственной комнате. Но желание плоти оказалось сильнее разума.