История одной куртизанки

– Сейчас - иди спать. А перед сном выпей отвар, который тебе принесут. И да, Дамир, это приказ.

Слово «приказ», означало, что сейчас с ним говорит не папа, а император, а воли императора не имеет права ослушаться никто, включая членов его семьи. Потому, как бы ему ни хотелось остаться и дождаться пробуждения брата, Дамир всё равно поднялся и направился на выход.

В собственных покоях его уже дожидался один из лекарей, со стаканом мутноватой жидкости, пахнущей травами. Дамир принял его и выпил одним махом. Но едва проглотил последние капли, почувствовал, что перед глазами всё расплывается, а ноги перестают держать. Если бы не стоящий рядом целитель, Его Высочество рухнул бы прямо посреди собственной гостиной. А так ему помогли добраться до постели и даже раздели. Но сам Дамир в это время уже мало что соображал. Из последних сил старался побороть сон, но безуспешно.

– Сколько проспит?
– спросил вошедший в спальню император. Он с тоской посмотрел на спящего Дамира и только тяжело вздохнул.

– Три дня - точно, - ответил целитель.

– Этого времени мне хватит, - кивнул Его Величество Дерилан Аркелир. И уже хотел уйти, но остановился и снова посмотрел на верного лекаря.
– Сообщите, когда Эдин придёт в себя - мне нужно с ним поговорить. Если кто-то будет спрашивать о Дамире, скажите, что кронпринц в отъезде.

***

Утром я проснулась с дикой головной болью, причём глаза распахнула, едва небо начало светлеть. Дамира рядом не было, и это показалось мне странным. Всё же за последние месяцы я успела привыкнуть, что мы с ним почти все ночи проводим вместе. Но вот сегодня его почему-то рядом не оказалось.

Увы, голова пока не соображала - болела так, будто по ней кто-то периодически ударял молоточком. Мне требовалось срочно принять лекарство, а ещё лучше - просто влезть под душ. Обычно это помогало, и я надеялась, что поможет и в этот раз.

Но, откинув одеяло, застыла, с недоумением глядя на свои чулки. Нет, по сути, в них не было ничего странного, правда, они оказались единственной одеждой на моём теле.

Присев на постели, я попыталась восстановить в мыслях картину вчерашнего вечера. Вспомнила появление Эдина с бутылкой редкого дорогого вина, вспомнила, что этот напиток оказался очень даже вкусным. Настолько, что я сама не заметила, как опустошила половину бутылки. А что было потом?

Сильнее сжав пульсирующие виски, пришла к выводу, что мне необходимо выпить обезболивающий порошок, иначе моя голова угрожала попросту лопнуть. Потому, натянув халат, направилась на кухню.

После принятия лекарства голова стала понемногу проходить. Вот только чем меньше становилась боль, тем ярче раскрывались мои воспоминания... и тем бледнее становилась я. Всё это казалось настолько странно, насколько и нереально. Невозможно! Я ведь... сама начала игру с Эдином. САМА!

– Боги...
– выдохнула, обхватив голову руками.
– Это не может быть правдой! Не может!

И тем не менее, всё произошедшее оказалось очень даже реально. В гостиной до сих пор стояла недопитая бутылка вина и наши бокалы, а вот пол в столовой был щедро заляпан кровью... кровью младшего принца империи.

Боги... он ведь получил из-за меня. Из-за меня! Видел, что Деми в бешенстве, вот и наговорил тому гадостей. Сказал, что заставил меня переспать с ним... Дурак. Молодой самоуверенный дурак!

– Доброе утро, госпожа, - отвлекла меня от страшных мыслей появившаяся в проходе Аманда.
– Мы не стали вчера здесь ничего трогать. Боялись, что придут дознаватели или следователи. Всё же... драка двух принцев - не рядовой случай. Но никто так и не появился.

– Убери, пожалуйста.

– Но что если Его Высочество не выживет?
– взволнованно спросила горничная.
– Он вчера еле дышал. Вдруг вас обвинят...

– Эдин выздоровеет!

– рявкнула я, и это тут же отозвалось в голове новой волной боли.
– Выздоровеет, слышишь?

После чего вернулась в гостиную, схватила со стола бутылку с вином и направилась наверх. Я уже поняла, что все странности моего вчерашнего поведения именно из-за этого напитка. Ведь вела себя совершенно дико. Нет, Эдин, конечно, редкостный красавчик, но до вчерашнего вечера я даже не смотрела на него, как на мужчину. Я люблю его брата! Дамира! Зачем мне Эд?!

Но ведь точно помню, как дико хотела его. А эта капелька вина на его губе до сих пор вызывала странные мысли. Но если он специально принёс это вино, чтобы вызвать у меня помутнение рассудка, то почему пил его сам? Или он не знал о таком эффекте? Сильно в этом сомневаюсь.

От мысли о Дамире сердце сжалось так сильно, что стало больно. Подумать только... он же всё это видел... стоял и смотрел, как меня имеет его брат. Видел, как я извивалась. Как молила делать это быстрее. Боги... да если бы я увидела его в той же позе с какой-нибудь девушкой, наверное, умерла бы на месте. Он же стоял... и смотрел. А потом едва не убил бедолагу Эдина.

Под струями воды стало легче, голова почти прошла, но мысли мои всё равно оставались очень мрачными. Я хорошо понимала, что теперь Деми меня точно не простит. Не после такого. И даже если произойдёт чудо, и он сможет перешагнуть через случившееся, даже если наша любовь окажется сильнее, помнить о моей неверности он всё равно будет всегда.

Но как же хотелось верить в лучшее! Глупая надежда на то, что у нас всё будет хорошо, никак не желала умирать. Она твердила, что Деми сильный, умный, он обязательно выяснит причины произошедшего. Я покажу ему оставшееся вино, в котором наверняка найдётся какое-нибудь приворотное зелье. Он поймёт, что я люблю и хочу только его. Он поверит мне, ведь тоже меня любит. Вместе мы всё преодолеем, всё переживём. Будем и дальше бороться со всем миром. И обязательно победим.

Весь день я отчаянно старалась занять себя чем угодно, лишь бы не думать, не нервничать и не переживать. Из дворца не было никаких сведений, и даже забежавшая на чашечку чая Ларта не порадовала информацией. Она уже пару месяцев официально была замужем, и ко мне заходила крайне редко. Хорошо, что жила подруга теперь не так уж и далеко, а то мы бы с ней, наверное, вообще видеться перестали.

По понятным причинам о случившемся вчера я ничего рассказывать не стала. Чувствовала, что не стоит ей знать о таких неприглядных моментах, к тому же имеющих непосредственное отношение к императорской семье.

Но вот вино подруге всё же показала. Даже попробовать дала... пару капель.

– Вертийское, - бросила она, нахмурившись.
– А потом отодвинула бутылку подальше и добавила: - Дурная штука. Не пей.

– Поздно, - с грустью, ответила я.
– Уже выпила, и немало. Голова утром жутко болела.

– Это да. От него всегда так. Но суть не в головной боли, - она задумчиво поджала губы и посмотрела на меня с осуждением.
– Оно срывает все мысленные запреты, уничтожает оковы морали. Оно выставляет напоказ все твои тайные желания и помыслы.

– Значит, если выпью его, буду творить то, что на самом деле хочу?

– И не только то, что хочешь, а даже то, в чём самой себе признаться боишься.

Увы, больше ничего Ларта пояснить не успела. Взглянула на часы, ужаснулась и с фразой: «Меня же ждёт Нотан!» покинула мой дом. А вот я снова осталась наедине со своими мыслями, которые теперь стали ещё мрачнее.