История религий. Том 2

Зачинателями модернизационного движения в Египте были Джемаль-ад-дин аль-Афгани и Шейх Мухаммед Абдо. Для характеристики взглядов первого из них можно привести его беседу с представителем египетской газеты «Аль-Муаяд». Журналист задал вопрос: «Есть ли средство спасти мусульман от современного бессилия, отсутствия сознательности и упадка?» Основоположник панисламизма ответил на этот вопрос длинной речью, в которой сформулировал содержание своей концепции. Единственным средством преодоления отсталости мусульманского Востока Джемаль признал «реформу мусульманства». Но он боялся того, что его программа может быть воспринята как стремление к новшествам и к обновлению: это грозило потерей репутации правоверного мусульманина. Реформатор тут же заявил, что он имеет в виду не добавление к религии чего-нибудь не возвещенного пророком и не уничтожение или изменение каким бы то ни было образом основ ислама, а устранение того, что позднее люди прибавили к возвещенной пророком религии, возврат религии к тому первичному содержанию, в котором она зародилась в первый век мусульманства ⁴⁰.

Конечно, ни такая, ни какая-либо другая реформа мусульманства не могла внести решительных изменений в социально-экономическое развитие, такие изменения происходят лишь в ходе борьбы народных масс против империализма и против реакционных классов своих стран. А перенесение центра тяжести всей борьбы за общественные преобразования из области политики и экономики в область религиозной реформы давало возможность ориентировать народные массы в направлении покорности колонизаторам и отечественным эксплуататорам. Шейх Абдо утверждал, что политическая, а тем более военная борьба против английских колонизаторов может только принести вред, надо, мол, наоборот, пользоваться их помощью и поддержкой в деле возрождения ислама.

Став с помощью англичан главным муфтием Египта, Абдо получил широкие возможности влияния на всю религиозно-идеологическую и политическую жизнь страны. Свои взгляды он мог уже выражать не только в книгах и статьях, но и в фетвах, являвшихся официальными документами.

Одной из фетв Абдо разъяснил, что ислам не запрещает банковские операции. Потребовалась известная софистическая изворотливость для доказательства того, что кораническое запрещение взимания процентов (ростовщичество!) не относится к деятельности банков, хотя она целиком основана на процентном принципе.

Специальная фетва разрешала мусульманам носить шляпу и европейский костюм ⁴¹. Такие разрешения входили в мероприятия, целью которых являлось облегчение деловых и прочих контактов египетской буржуазии с европейскими капиталистами. Модернизация ислама должна была найти свое отражение и в быту — иначе компрадорская буржуазия не могла развернуть свою деятельность.

Помимо фетв Абдо, регулярно публиковавшихся в журнале реформаторов «Манар», их взгляды излагались в статьях и книгах самого Абдо, Джемаль-ад-дина, Рашида Рида и др. Особое значение имели работы Абдо «Трактат о единобожии» и комментарии к Корану, на основании которых можно составить общее представление об идеях ближневосточного исламского реформизма.

Реформаторы призывали к ориентации на современную цивилизацию и связанную с ней науку. Абдо писал: «Изучение истории передовых наций показывает, что одним из основных факторов их прогресса и цивилизации явилось развитие наук». Ортодоксальное духовенство, чурающееся науки, обнаруживает тем самым свою отсталость, ибо «затыкать уши и отворачиваться от науки можно было в эпоху варварства, а в настоящее время это недопустимо» ⁴². Наука (имеется в виду естествознание) исследует природу, а к последней надо относиться с максимальным почтением, поскольку она является творением Аллаха. Бог дал людям две священные книги: Коран и природу; их необходимо активно изучать. Противоречий между ними быть не может хотя бы потому, что обе они исходят от одного автора. А если противоречия и обнаруживаются, то надо найти такое решение вопроса, в котором они примиряются.

Средством примирения опять-таки является «истинное» толкование Корана. В соответствии с принципами европейской Реформации, на которую модернизаторы ислама постоянно ссылались, толкование Священного писания является правом каждого верующего, а духовенство и проповедники не навязывают им своего толкования и дают лишь образцы его приемов. Приемы же эти оказывались «образцовыми» по своей произвольности и казуистичности. Исследователь мусульманской реформации М. В. Малюковский характеризует их: «Типичным примером в их (реформаторов. — И. К.) толковании Корана была софистика, использование много-значимости арабских слов, противоречий и неясностей в текстах» ⁴³. Если же какой-либо коранический текст дает не тот смысл, который нужен интерпретатору, рекомендовалось обращаться к другим текстам, чтобы по принципу аналогии истолковать данное место так, как требуется. Это давало возможность не считаться с одними высказываниями Корана и выдвигать в качестве «ясных» другие тексты. Широко применялось аллегорическое толкование, поэтому каждое утверждение Корана можно было толковать в любом угодном смысле, подводя его под то или иное понятие современной науки. Так, Абдо рассматривал фигурирующих в Коране и в Сунне джиннов как микроорганизмы, которых-де признает и наука. Более того, среди микробов и среди джиннов имеются полезные и вредные для человека, добрые и злые.

Сомнительным с религиозной точки зрения выглядит учение реформаторов о чудесах. Видимо, они отрицали возможность чудес как нарушения законов природы. Эти законы в их изображении представляют собой выражение не только воли Аллаха, но и сущности Всемогущего, поэтому никаким нарушениям они не подлежат. Что же касается преданий и сообщений о чудесах, то в них надо каким-то образом видеть аллегорическое указание на логичность всего существующего, а в особенности на логическую неуязвимость ислама.

Учение о предопределении, являющееся одним из столпов исламского вероучения, фактически было отброшено реформаторами. Они извлекли из Корана те аяты, в которых ответственность за дела людей возлагается на них самих, и основали на этих текстах учение о свободе воли человека. Что же касается тех мест Корана, где говорится о предопределении, то реформаторы свели их смысл к признанию эпизодического вмешательства Аллаха в дела людей⁴⁴. Этим подчеркивалось то значение, которое имеет в жизни общества личная активность человека-деятеля, в частности предпринимателя и купца.

Небезынтересно отметить новое решение в фетвах Абдо вопроса об отношении ислама к изобразительным искусствам и к фотографии. Вопреки традиционно отрицательному решению данного вопроса ортодоксальным исламом, правда постоянно нарушавшемуся всеми мусульманами, Абдо объявил, что ничего греховного в этой области человеческой деятельности нет. А затруднение, вытекавшее из запрещения Мухаммеда изображать живые существа, было ликвидировано следующим объяснением: пророк запретил это во избежание идолопоклонства и многобожия, которое в те времена было сильно развито, теперь же оно не представляет опасности, поэтому запрещение можно считать недействительным ⁴⁵.

Фактически отменяя ислам в его кораническом виде, реформаторы не переставали ссылаться на авторитет Корана и призывали верующих следовать «чистому» исламу в его первозданном виде. Авторитет Корана как непогрешимо божественной книги они отстаивали с величайшим усердием и в то же время подвергли его учение полному пересмотру.

Реформаторская деятельность Абдо и его соратников встретила яростное сопротивление со стороны ортодоксального духовенства. При этом действовали, конечно, не одни лишь богословско-догматические соображения. Решающую роль играли интересы феодалов и духовенства, остро затрагивавшиеся новыми идеями и веяниями. В довольно обнаженном виде противопоставлялись здесь интересы буржуазии и феодалов; что касается широких народных масс, то до них борьба реформаторов и ортодоксов почти не доходила.

В развернувшейся идеологической и политической борьбе английские колонизаторы были целиком на стороне модернистов. Турецкий же султан и его окружение занимали враждебную реформаторам позицию, так как ортодоксальный ислам давал ему большие возможности для панисламистских и пантюркистских интриг⁴⁶.

Другим центром реформаторского движения в исламе наряду с Египтом стала в XIX в. Индия ⁴⁷. Конкретно речь идет о деятельности группы, возглавлявшейся Сайид Ахмад-ханом. В середине XIX в. этот разносторонний деятель — политик, публицист, философ, историк, богослов — опубликовал произведения, в которых обосновал необходимость модернизации ислама и наметил ее основные линии.