История религий. Том 2

Сам Будда оказывался в ходе такого сращивания чем-то вроде обыкновенного демона, а его изображения, в особенности скульптурные, в истолковании верующих оказывались чем-то наподобие идола. Изображение Будды наделялось сверхъестественными свойствами и, по представлениям верующих, могло творить чудеса. В истории религии такие верования, правда, не являются уникальными. Чудотворные иконы в православии обладают, как известно, не менее удивительными свойствами.

Различные изображения Будды могут вступать между собой в определенные отношения. Так, например, считалось, что две статуи — «Изумрудный Будда» и «Пхра Банг» — находятся во взаимной вражде, и когда они оказываются в территориальной близости, то всячески вредят не только друг другу, но и людям, которые чтут другого Будду ¹². И здесь можно провести параллель с ветхозаветным повествованием о том, как Ковчег Завета, оказавшись в одном храме с филистимским идолом Дагоном, напал на него и покалечил. Статуи Будды подвержены таким же переживаниям, как и любые живые существа, — они плачут и радуются, залечивают свои раны, разговаривают между собой и людьми.

Тайская сангха имеет централизованную организацию и издавна обладает большими богатствами. Раскопки средневековых храмов иногда обнаруживают целые клады золотых статуэток и прочие драгоценности. Как и в других странах Азии, в Таиланде сангха владеет большими земельными угодьями. Одним из видов ее хозяйствования является ростовщичество, признаваемое вполне благочестивой формой деятельности.

БИРМА (13)

В течение первого тысячелетия нашей эры на полуострове шли непрестанные передвижения и переселения ряда народностей и этнических групп (моно, пью, араканцы, мьямма и т. д.), основывались и распадались государства, на их месте возникали новые. Известно существование в IV–IX вв. государства пью Шрикшетра со столицей на месте теперешнего города Пьи. С первых веков нашей эры на юго-западе Бирмы существовало государство Аракан. На южном побережье Бирмы в течение столетий существовали населенные монами города-государства, известные под общим названием Раманадессы. В VIII–X вв. имело большую силу тайское государство Наньчжао. С IX в. в Бирму все в большем количестве стали переселяться из Северной Индии и из Китая племена, которые были известны под названием западных цянь, а потом — мьямма или мрамма, каковой этноним преобразовался в наименование бирманцев. В середине IX в. они образовали ставшее впоследствии сильным и влиятельным государство Паган с одноименной столицей, постепенно ассимилировавшее прежние, расположенные здесь государства. К середине XI в. относится особое усиление мощи этого государства, связанное с именем царя Анируды (1044–1077).

Вероятно, буддизм появился у араканцев раньше, чем у других народов Бирмы, но к концу первого тысячелетия у них получил преобладание ислам. Уже с первых столетий новой эры буддизм проникает в среду других народностей полуострова, преимущественно в форме тхеравады, чему способствовали оживленные сношения с Цейлоном.

В течение первого тысячелетия нашей эры буддизм не был официально признан государственной религией в бирманских государствах. По содержанию же верований, распространенных в этих государствах, по формам и инструментарию отправляемого культа, по характеру культовых зданий он был тесно связан и переплетен с индуизмом и с примитивным полидемонизмом. В некоторых случаях эти религиозные явления настолько теснили буддизм, что он практически исчезал, бывало даже, что государственная власть формально прокламировала его упразднение. Один такой случай связан с именем паганского царя Сорахана, который известен своей активной религиозной политикой. Он строил пагоды и ступы, но заполнял их больше статуями демона-змея Наги и деревьями, которые считались священными. Принадлежа по рождению к простонародью, он, по преданию, пришел к власти при помощи всевозможных колдовских церемоний. А в некоторый момент времени, около 1000 г., Сорахан даже официально решил отказаться от буддизма в пользу культа Наги. Это стоило ему престола — он был свергнут и убит.

Его преемники были буддистами, приверженцами тхеравады. Особенную роль в утверждении буддизма в государстве Паган сыграл царь Анируда (Анората). Он провел ряд завоевательных экспедиций на юг, в области, заселенные монами, твердо стоявшими на позициях тхеравадического буддизма. Он покорил эти области и присоединил к своему царству, сам же у них позаимствовал безусловную приверженность к буддизму и в 1057 г. провозгласил эту религию государственной для Пагана. Она пришла на смену ранее распространенному среди бирманцев полидемонизму с сильной примесью индуизма. Известную роль в этом сыграл таиландский монах Шин-Арахан, который одно время жил при Анируде и сумел «просветить» его истинным буддизмом. Правда, этому царю пришлось предпринять настоящую охоту за рукописями Типитаки, так как в его распоряжении были только джатаки (жизнеописания Будды в прежних воплощениях). Предание свидетельствует о том, что Анируда, отправившись на Цейлон, собственноручно переписал там Типитаку, отправился обратно, прихватив заодно по пути статую «изумрудного Будды». Ее он, однако, в перипетиях морского путешествия не сумел доставить к себе, и она попала в Таиланд, где пребывает до сих пор. По другому преданию, Анируда не переписывал Типитаку, а захватил сразу 30 ее экземпляров готовыми.

Царь Анируда вошел в историю религии, в частности буддизма, не только как повелитель, навязывающий своим подданным исповедуемое им вероучение, но и как проповедник и даже теолог этой религии. Отвлекаясь от вопроса о его возможной субъективной убежденности в истинности буддизма, обратим внимание на то, что распространение этой религии имело для него военно-политическое значение: как это нередко бывало в истории религий, завоевательные походы предпринимались Анирудой именно под предлогом просвещения народов светом истинной веры.

Буддификация Пагана при Анируде и его преемниках вызвала усиленное строительство культовых зданий — монастырей, пагод и ступ, сооружение большого количества статуй Будды. В одной лишь столице Пагана сохранилось до нашего времени целиком или в руинах около 5000 культовых сооружений разного рода.

Нередко среди них встречаются и памятники явно выраженного махаянистского и индуистского характера. Известны статуи бодисатв махаянистского происхождения.

Не менее сильно было в Пагане влияние и индуизма. Характерен в этом отношении текст, описывающий церемонию коронации паганского царя Тилуина Мана (конец XI в.). Главную роль в церемонии играли брахманы. Буддийские же монахи во главе с самим Шин-Араханом им только помогали. Совершались молитвы, и приносились жертвы Вишну и Индре, а также полидемоническому богу-змею Наге.

Для царей Пагана была важна не столько чистота буддийского вероучения, сколько влияние на своих подданных. Можно в этой связи указать на любопытный штрих, показывающий, как цари старались использовать культовые скульптурные изображения для возвеличения собственной личности: нередко та или иная статуя специально изготавливалась в размерах, соответствующих росту царя и его супруги. Встречаются такие описания статуй: «Стоящий Будда ростом с царя, золотой стоящий Будда ростом с госпожу Уи План Ван Сан» ¹⁴. Мы знаем аналогии этому в других религиях. Некоторые статуи храма Ангкор-Ватт были изготовлены с учетом не только роста дарителя, но и портретного сходства с ним. То же относится и ко многим средневековым христианским иконам как в католицизме, так и в православии.

Централизованного управления сангхой в Пагане не было. Большую роль играл состоявший при царе старейшина, выступавший в качестве наиболее авторитетной третейской инстанции в вероисповедных спорах и разногласиях. После смерти в 20-х гг. XII в. Шин-Арахана такой признанный авторитет не появлялся. К тому времени в паганской сангхе произошел своего рода раскол.

В конце XII в. в монастырях развернулось движение протеста против той роскоши, в которой жили их обитатели, и против тех колоссальных богатств, которые все в большем количестве накоплялись в монастырях. Идеологически это движение питалось ссылками на весь дух учения Будды, проникнутый апологией нищеты. Хотя бирманские монахи назывались не бхикшу — нищие, а поунджи — «великая слава», культ нищенства, формально исповедовавшийся сингальской тхеравадой, был довольно популярен и в Бирме. Мы сказали, что этот культ формально исповедовался на Цейлоне, имея в виду, что и там монастыри к рассматриваемому времени достигли больших степеней обогащения и роскошных условий жизни. Но на территории Бирмы это было мало известно, а словесные проповеди, основанные на Виная-питаке, оперировали лозунгами нищенства. Монахи, принимавшие эти лозунги всерьез, стали в больших количествах уходить в лесные и пустынные местности и вести там аскетический образ жизни. Группы таких аскетов (арана) стали объединяться для совместной жизни в землянках и пещерах, и эти пункты стали новыми очагами благочестия, привлекавшими внимание верующих мирян. Быстро распространился обычай приношения в места проживания аскетов продуктов питания, посуды и других предметов быта. Развернулся парадоксальный процесс обогащения аскетов, ведший к тому, что их дикие «лесные убежища постепенно превращались в монастыри, вскоре сравнявшиеся по своему богатству с роскошными вихарами Пагана.

Это само по себе достаточно поучительное явление известно и в других религиях: возникши как воплощение апологии бедности и аскетизма, тот или иной религиозный институт быстро обрастает материальными богатствами и становится живым опровержением своей собственной идеологической основы. Тогда на первый план начинают выдвигаться другие элементы вероучения, а материальное богатство из греховного явления превращается в божье благословение.

В данном случае мы видим нечто подобное. «Лесные» монастыри вскоре после своего возникновения фактически перешли тот рубеж, который отделял их от старых монастырей Пагана: утратили аскетически-нищенский образ жизни. Но откол уже произошел, и, чтобы он сохранился, нужны были какие-то другие признаки, которые разделяли бы лесные и старые монастыри. Таковые нашлись в том, что учение и культ, которым были привержены старые монастыри, они заимствовали полностью с Цейлона, унаследовав от сингалов еретические элементы, которыми те были заражены. Бывшие же пустынники и аскеты воскресили в качестве истинно буддийских многие индуистские и полидемонические пережитки, имевшие широкое распространение среди населения. Раскол стал фактом.

Он имел определенную социальную основу. Монастыри Пагана были фактически придворными учреждениями, и их руководители подвизались при дворе в качестве советников и исповедников царей и высшего чиновничества. «Лесные» же монахи выражали интересы более широких кругов народа, в какой-то мере противостоявших верхам. Чем дальше, тем раскол все больше углублялся.

В 1165 г. Паган потерпел поражение в войне с Цейлоном. Это немедленно сказалось на религиозной ситуации в стране. Старые монастыри, стоявшие в вероисповедном отношении на сингальских позициях, оказались в покровительствуемом положении, соответственно ухудшилось положение «лесной» секты. С другой стороны, сопротивление бирманцев цейлонскому господству нашло свое идеологическое выражение и оправдание в деятельности лесных монахов, что обусловило усиление и их религиозных позиций.

В течение XIII–XV вв. преобладающим течением в бирманском буддизме была секта лесных братьев. В ходе дальнейшей истории бирманских государств положение несколько раз менялось, пока наконец в середине XVI в. не произошли решительные события в политической истории полуострова, связанные с тем, что царю одного из бирманских государств Табиншветхи (1531–1550) удалось объединить их и создать одну Бирманскую империю, причем сам царь провозгласил себя Чакравартином, т. е. «буддийским завоевателем мира». Характерно это религиозное освящение чисто светского политического акта создания нового государства. Преемник объединителя Байиннаун (1550–1581) был еще более активен в использовании религиозно-политических мотивов в своей административной и военной деятельности. Опирался он при этом не на лесных братьев, а на «ортодоксальный» бирманский буддизм. К этому побуждал его ряд причин, в частности стремление к сохранению добрых отношений с Цейлоном. Подробности ослабления и исчезновения секты лесных братьев неизвестны; не исключено, что против нее были предприняты репрессии, которые окончательно доконали ее.