История с продолжением
Шрифт:
…Свет в комнате на ночь не погасили. Лин приоткрыл воспалённые слезящиеся глаза и попытался поглубже вздохнуть – хотя стало немного полегче, ему всё ещё казалось, что слишком душно. И больно. Почему-то болела шея… и левый бок тоже болел, словно… словно в нём что-то было. И страшно хотелось пить. И было холодно.
– Лин, – Пятый сидел рядом, осунувшийся, измождённый, глаза запали… – Лин, это я… ты меня узнал?…
Узнал?! Господи, о чём он?… Лин попытался сказать, что – да, узнал, но говорить он не мог – боль в горле не позволила. Лин едва заметно кивнул.
– Лин, молчи, хорошо? – попросил Пятый. – У тебя трубка
– Пить… – кое-как прохрипел Лин. Господи, как плохо-то! Внутри всё разрывалось от нестерпимой боли. Глаза закрывались, свет был слишком ярким и режущим, голова кружилась. Он почти терял сознание от слабости.
– Я сейчас, – сказал Пятый. – Я мигом.
Разбудить Лукича оказало более чем легко – как только скрипнула дверь, тот сел и приказал:
– Рассказывай.
– Он очнулся, пить просит. Вы не подойдёте посмотреть?
– Иду. Вы там воду приготовили для него?
– Надежда Михайловна оставила кипячёную с лимоном, – ответил Пятый, пока они бежали к медпункту.
– Это она молодец… Так, рыжий, как наши дела? – спросил Лукич Лина, присаживаясь на край кровати.
– Плохо… – прохрипел Лин. – Больно очень…
– А что ты хочешь?! – удивился Лукич. – Так, что тут у нас? ага, выходит экссудат, выходит… поменьше, но есть…
– Ему говорить можно? – спросил Пятый.
– Шепотом, – ответил Лукич. – Давай-ка попробуем дать попить. Ложку дай, Пятый. Нет, не маленькую, десертную. Вот ту… ага, спасибо. Лин, глотай очень осторожно, постарайся не поперхнуться. Молодец, выпил.
– А ещё?… – Лин проводил руку Лукича таким преданным взглядом, что тот усмехнулся, но, покачав головой, ответил:
– Больше нельзя. Ты помнишь, хоть как-то, что с тобой было? Нет? Я тебя просвещу. У тебя был разбит кишечник, начался воспалительный процесс, пошла интоксикация. Было очень сильно упущено время. Мы тебя оперировали, во время операции ты у нас помирал целых три раза. Про это ты, конечно, помнить не можешь. Понимаешь, пораженная ткань очень плохо срастается, одно кровотечение у тебя уже было, ты едва не преставился, потом… словом, если ты выпьешь больше, чем сейчас, может начаться рвота и могут разойтись швы. Тогда мне придётся давать тебе наркоз ещё раз, а я, как врач, могу тебе гарантировать, что из этого наркоза ты уже не выйдешь. Всё понял?
Лин кивнул.
– Вот и молодец. Поспи часок, а потом ещё попьёшь. Всё, я пошёл.
Лин заснул ещё до того, как Лукич подошёл к двери. У выхода он остановился и сказал Пятому:
– Проснётся – опять дай воды. Если, конечно, рвоты не будет. Пить давай по одной ложке, понял? Иначе угробишь его к чертям. И проверяй хоть изредка дренаж, мало ли что…
– Хорошо… Алексей Лукич, почему он такой бледный? – жалобно спросил Пятый. – Ему хуже?
– Как ты мне надоел! – Лукич шибанул дверью и раздраженно удалился.
Пятый снова подсел к Лину. Примерно через два часа тот снова проснулся. Пятый первым делом спросил:
– Не тошнит?
– Нет… я пить хочу…
– Сейчас. Помнишь, как Лукич говорил? Пей потихоньку.
– Дай ещё…
– Нельзя. Очень больно?
Лин не ответил – он уже уснул. За ночь он просыпался ещё раз шесть, не меньше, и выпил почти треть банки воды. Под утро Пятый было немного прикорнул на стуле, но тут Лин проснулся снова. И первым
делом захотел, ни много, ни мало, встать. Из этого, естественно, ничего не вышло.– Пятый… – прошептал он. Пятый встрепенулся и наклонился к Лину, чтобы лучше слышать. – Я пойду…
– Куда?!
– В туалет… помоги подняться…
– И не думай даже! Я позову Лукича, я сейчас!…
Пятый высунулся в коридор и крикнул:
– Алексей Лукич, идите сюда!
Лукич пришёл через минуту, сонный и злой, как чёрт.
– Чего такое? – спросил он раздраженно.
– Он собрался идти в туалет, – сообщил Пятый. – Вот я и…
– Ты сам катетер поставить не можешь? Или не знаешь, как судно выглядит?… Шкаф открой и найди лоток.
– Я не знаю… А если?…
– Он не сможет, там всё разрезано к чёрту. Пойди, погуляй, я сам управлюсь. Минут через десять возвращайся.
Пятый ушёл. Он немного постоял у окна, посмотрел на занимающийся рассвет, на неподвижный и сонный двор, на низкое небо. Оттепель… Ветер, наверное, влажный и тёплый. Он прислонился лбом к стеклу и с минуту стоял неподвижно, отдыхая. Потом вернулся в медпункт.
– Так, дружок, – Лукич мыл руки над раковиной и что-то мурлыкал себе под нос. – Тебе даю сейчас полтора часа на отдых. Пойди покури, умойся, поспи часок – и назад. Ему получше. Почки, похоже, заработали. И хорошо. Так что иди, отдыхай, пока можно. Я посижу, покараулю.
– А сигарету дадите?
– У охраны попросишь. Постарайся уснуть, на тебе лица нет. Ты ел вчера?
– Нет… не смог. Ладно, я пойду. Он спит?
– Спит. Как сурок. Всё! Пошёл вон, изверг!…
– Так… что прежде всего? Чистота – залог здоровья. А уж при интоксикации – сам Бог велел…
Лукич снял с Лина одеяло, быстро обтёр ему руки и ноги влажным полотенцем, потом снял повязку, обработал длинный (от солнечного сплетения до низа живота) шов йодоформом, наложил новую повязку, протёр спиртом кожу около дренажа, катетера, поменял влажную салфетку на канюле. Затем снова укрыл Лина и принялся обыскивать шкаф на предмет грелок. Нашёл три штуки, наполнил горячей водой, сунул одну Лину в ноги, другие пристроил по бокам. Притащил второе одеяло, укутал его, а затем открыл окно.
– Вот так-то, – наставительно сказал Лукич в пространство. – Теперь посмотрим, кто тут заказывает музыку.
Через полчаса приехала смена. И, естественно, почти в полном составе завалила в комнату.
– Ну, чего, не помер ночью? – с порога спросил Семён. – А чего это тут такая холодина?
– Я проветриваю, – невозмутимо ответил Лукич.
– А… понятно. Володь, ты погляди, а он ожил немножко. Даже губы порозовели… Как дышит?
– Да ничего, старается, как может. Вы кислород привезли?
– Да, подушку.
– А почему не баллон?
– А была бы охота возиться! Лукич, ну ты расскажи, что ли… чего таишься? Плохо, что ли?
– Да нет. Почки работают, всю ночь пить просил, а под утро пробрало так, что о-го-го… Сам идти хотел. Так что лучше. Говорить начал связно. Полегчало. А вы там этого идиота не видали?
– Пятого, что ли? Спит на полу перед дверью.
– Тащите сюда, – распорядился Лукич. – Постелите ему на кушетке, поставьте чаю…
– Эй, Лукич! – позвал из коридора Володя. – Он сказал, что даст мне по роже, если я не оставлю его в покое!