История с продолжением

– Тогда пусть валяется, – пожал плечами Лукич. – Устал я, дорогие мои. Пойду, подремлю немножко. Последите за ним, пока я…

– Алексей Лукич… – Лин приоткрыл глаза, он говорил еле слышно. – Холодно…

– Сейчас, закрою, – сказал Лукич. – Вы всё поняли? – обратился он к удивлённой второй бригаде. – Лин, постарайся поспать, а то вы тут всю ночь колобродили с Пятым, даже его я спать отправил. Понял?

Лин кивнул и снова закрыл глаза.

– У кошки девять жизней, – сказал кто-то.

– Ага, как же, – грустно усмехнулся Лукич. – Вы тут поосторожней, ладно? А то он вполне может попробовать куда-нибудь прогуляться, он уже хотел это сегодня сделать.

– Лукич, трубку пока оставить?

– Оставь, а то мне боязно снимать, – ответил Алексей Лукич. – Он пока что слабый, да ещё и глупый он у нас по жизни. Прошу запомнить. Кто останется?

– Я обещала, я и посижу, – ответила Надежда Михайловна. – Идите вы пока что все отсюда, я как-нибудь сама разберусь.

– Пошли. Сейчас назначения сделаю – и спать.

* * *

…Пятый пришёл в комнату ровно через час, как и обещал. Надежда Михайловна поглядела на него укоризненно и сказала недовольно:

– Ну чего ты ходишь? Спал бы, коли можно. Тебя же отпустили.

– Я не хочу, – ответил Пятый. – Я там полежал немножко, отдохнул. Всё в порядке. Как тут?

– Да никак. Спит он. Ночью намаялся, небось?

– Честно говоря, да. Пить просил, спал плохо, жаловался…

– Да я не про него, я про тебя.

– А… я не заметил, – Пятый подошёл к окну и задёрнул хиленькую занавеску. – Светло слишком, вам не кажется?

– Нет, не кажется, – ответила Надежда Михайловна. – Отодвинь обратно, а то мало ли что.

– Как скажете, – Пятый отошёл от окна. – Я вас, наверное, довёл совсем. Простите, если что не так…

– Да всё так было, – ответила она. – Вот когда ты вошёл… у тебя такое лицо было… хорошее, что ли. Словно светилось изнутри.

– Сон приснился… словно мы снова молодые, Лин и я… смешно так было… и хорошо, вы правильно сказали. Словно в тёплом море искупаться – такое вспомнить…

– Арги?… – послышался шепот с кровати. Пятый и Надежда Михайловна подошли к Лину. Тот посмотрел на Пятого прояснившимися глазами и попытался улыбнуться. – Тебе тоже?…

– Ты бы помолчал, – посоветовала медсестра. – Вредно с канюлей много говорить. Хуже может стать.

– Да, рыжий, – ответил Пятый. Он говорил тоже очень тихо, почти что шепотом. – Мне тоже приснилась охота на аргов… наша с тобой первая и последняя охота… весело было, правда?

– Правда, – прошептал Лин в ответ и снова улыбнулся. Еле-еле, он уже устал, был слишком слабым. – Это… это греет… изнутри…

– Попей водички – и спи, – распорядилась Надежда Михайловна. – Ты поди отсюда, Пятый, не стой над душой, посиди в уголочке. Потом наговоритесь, а ему пока что спать нужно, а не болтать.

– Пятый… погоди… – попросил Лин. Пятый снова наклонился к нему, чтобы лучше слышать. – Ты… был… один?…

– Нет, с вами, – ответил Пятый. – С тобой. И с Айкис. Только в стороне от вас. Вспомнил?

– Да… Дзеди…

– Что?

– Я… хотел…

– Я всё знаю. Спи, рыжий, тебе нельзя сейчас говорить, – Пятый посмотрел на медсестру, словно спрашивая совета – что же делать? Как остановить этого дурака, чтобы он не навредил сам себе?

– Вот я сейчас пойду к врачам, – с угрозой в голосе сказала Надежда Михайловна, – и попрошу, чтобы тебе капельницу поставили. И будешь мучаться лежать, как вчера – ни пошевелиться, ни подвинуться. Понял?

Лин, не смотря на то, что был сам не прочь пошутить, всегда был очень доверчивым. А теперь, когда он находился в столь плачевном состоянии, он верил вообще всем подряд. Всерьёз опасаясь, что медсестра выполнит свою угрозу, он закрыл глаза и мгновенно уснул – и от страха перед капельницей, и из-за того, что глаза слипались а голова кружилась.

– Выберется он, как мне кажется, – сказала медсестра.

– Почему вы так уверены? – спросил Пятый.

– Глаза у него хорошие стали. Ясные, осмысленные. А были плохие совсем. Там уже муть стояла, я много раз такое видела. Редко кто с ясными глазами умирает, уж поверь мне…

– Но умирает всё-таки?

– Я же сказала тебе – редко. Ой, доведёшь ты меня, чует моё сердце, – вздохнула медсестра. – Выживете он, сколько повторять можно одно и тоже?

– Всё, молчу, – примирительно ответил Пятый. – Поставить вам чаю?

– Поставь, – согласилась она. – Сам-то будешь?…

* * *

– Надя, а куда этот пошёл? – Лукич стоял на пороге.

– Курить я его отпустила. Всё бегает, курит. Каждые полчаса, а то и чаще…

– Не спал?

– И не думал даже.

– А этот? – Лукич кивнул на Лина.

– Спит и пьёт. Вроде пока ничего, держится. Экссудат выходит, дренаж я бы пока не снимала…

– Смеёшься – “не снимала”?! Да его недели через три, не раньше, можно снять будет. Да и то, если… сама понимаешь. Почки как?

– Боится теперь. Больно очень. И стесняется меня, дурак. Катетером только и справляемся…

– Но моча есть?

– Есть.

– Надо пробовать кормить. Был бы он не такой слабый, я бы ещё сутки его голодом поморил. Но тут, сама понимаешь…

– А чего понимать? Дай Бог, если двадцать пять кило всего весит. Кости и кожа. На капельницах мы его не вытянем, надо пробовать давать есть. По нулевой, послеоперационной. Авось получится, – Надежда Михайловна подсела к Лину и тихонько потрепала его по волосам. – Эй, сынок!… Просыпайся давай… Сейчас мы его спросим, Алексей Лукич, – сказала она. – Эй, милый… да я это, я… Тётя Надя… ты кушать хочешь?

Лин её не понял. Он ещё до конца не проснулся, и всё никак не мог сообразить – кто его разбудил, и что от него хотят.

– Надь, ты погоди, дай ему маленько очухаться. Он ещё дурной со сна. Сейчас отойдёт – и спросим. А пока попить ему принеси. Сколько за раз даёте?

– Три ложки. Он ещё просит, но нельзя, ты же сам дозу назначал… Смотри, вроде проснулся.

– Лин, ты есть хочешь? – Лукич присел на краешек кровати. Лин на секунду прислушался к своим ощущениям а затем с сомнением поглядел на врача. – Скорее всего не хочешь, – ответил за него Лукич, – но начинать надо. А то помрёшь. Про то, что ты худой, знаешь?