История всемирной литературы Т.5

Поэма Галлера рассудочна. Природа предстает у него в описании, а не в переживании. Он тяготеет к классицистической эстетике, главным образом в ее английском варианте: с большим интересом Галлер относился к Александру Попу. Поэзия классицизма помогает Галлеру преодолеть влияние барочного стиля, которое заметно в первых его поэтических опытах. Вместе с тем художественный образ Галлера конкретен, точен: он живописует не горы вообще, а родные ему швейцарские Альпы. Современников привлекло и очаровало именно это новое, непосредственное изображение, искусная передача реальных примет природы. Более того, перед нами ученый-ботаник, автор трехтомной «Истории швейцарской флоры». К поэтическому тексту он нередко дает сноски, в которых комментирует явления природы с позиций естествоиспытателя. И эта новизна особенно остро воспринималась во Франции, где «Альпы» имели большой успех у читателей, воспитанных на поэзии классицизма.

Это был первый шаг на пути к будущему сентиментальному восприятию природы. Недаром Галлера считают предшественником Руссо. И все же швейцарский поэт остается в сфере рационалистического мироощущения. Лессинг воспользовался примером из поэмы «Альпы» для критического осуждения самого принципа описательной поэзии XVIII в. Рассудочность как основную черту поэзии Галлера отмечал позднее и Шиллер. В качестве примера он приводил стихотворение Галлера на смерть жены: «Он хочет представить нам не чувства свои, а мысли по поводу этого события».

В сатирических стихотворениях Галлера, включенных в сборник 1732 г., идеализированное патриархальное прошлое выступает как антитеза современной Швейцарии. Его критика направлена против своекорыстия, жадности, эгоизма, честолюбия, т. е. пороков буржуазно-патрицианской Швейцарии («Испорченные нравы», 1731). Одновременно он обличал пустоту, тщеславие, моральную распущенность и духовную деградацию придворного общества, имея в виду прежде всего французский двор («Светский человек», 1733).

Сатиры Галлера несут в себе нравственный и общественный идеал — своим современникам поэт противопоставляет или героев древности, или деятелей национальной истории, участников освободительной борьбы.

По мере расширения просветительского движения в Европе и углубления критики феодального общества Галлер все больше склонялся к примирению с существующими порядками и все чаще выступал против французских «вольнодумцев», особенно Вольтера и Руссо. Он защищает религию от нападок Вольтера и пытается опровергнуть идею демократии, выдвинутую в «Общественном договоре». Руссо — для него самый опасный противник. В романе «Фабий и Катон» (1774) автор вкладывает идеи Руссо в уста софиста Карнеадеса, против которого выступает рассудительный Катон. По слонам Катона, демократия противоречит рассудку, ибо природа не создала людей равными.

В 1753 г. в расцвете сил Галлер оставил высокий академический пост в Геттингене и вернулся в Берн, заняв должность маленького чиновника в городской ратуше. Это было выражением его приверженности бернскому укладу жизни, проявлением кантонального патриотизма, вступавшего в противоречие с его собственными, хотя и умеренными просветительскими идеями. Почетный член 12 академий и научных обществ Европы, ученый энциклопедического склада, книги которого по медицине и ботанике были переведены на многие языки, Галлер не смог преодолеть давления консервативной швейцарской среды.

В середине XVIII в. болотная тишина швейцарских кантонов была нарушена крупным политическим событием. В 1749 г. в Берне Самуэль Генци организовал заговор с целью ликвидации диктатуры местной олигархии. Он требовал отмены крепостных повинностей, облегчения налогового бремени, демократизации судопроизводства. Генци опирался лишь на небольшую группу смелых людей. Массовых движений в Швейцарии XVIII в. не было — сказывалась разобщенность угнетенных, парализующая роль церковной проповеди, провинциализм местной буржуазии. Заговор был раскрыт, Генци казнен, а власти пытались представить заговорщиков как людей корыстных, якобы замышлявших поджоги и убийства. Но мужественное выступление Генци нашло широкий отклик далеко за пределами Швейцарии. В 1753 г. Лессинг напечатал драматический отрывок «Самуэль Генци», вызвавший бурную реакцию в Берне. А в журнале «Геттингенские ученые записки», выходившем под редакцией А. Галлера, была опубликована весьма резкая рецензия. Это был еще один из парадоксов в судьбе Галлера, ибо, как установлено, на формирование политических взглядов Генци оказали влияние именно сатирические стихи Галлера, в которых поэт, порицая современные нравы, ссылался, как на образец для подражания, на героев прошлого, мужественно отстаивавших свои убеждения и шедших во имя их на любые жертвы.

В середине XVIII в. выросло значение Цюриха как крупного литературного центра. В 1744—1763 гг. здесь издавался журнал «Доверительные известия о новых книгах и других ученых вещах». В 1760 г. на торжествах по случаю 300-летия Базельского университета было создано «Гельветическое общество в Шинцнахе», а в 1761 г. в Цюрихе по инициативе Бодмера — «Гельветическое общество у скорняков». Просветительская пропаганда в этих обществах и журналах носила мирный характер, ставила целью воспитание добропорядочных граждан. В середине века активно продолжали свою деятельность Бодмер и Брейтингер. Бодмер восторженно приветствовал первые песни «Мессиады» — он увидел в Клопштоке наследника Мильтона. В 1750 г. состоялась встреча Бодмера с Клопштоком, приехавшим в Цюрих. Бодмер сначала говорил об этой встрече как о «величайшем событии в своей жизни», а потом был разочарован, не обнаружив в авторе «Мессиады» признаков того пиетизма и благочестия, которые он связывал со своим представлением о религиозном поэте.

Крупной заслугой Бодмера было обращение к сокровищам средневековой немецкой поэзии, находившейся до того в пренебрежении, а частично и неизвестной. На основе так называемой Большой гейдельбергской рукописи, хранившейся в Париже, Бодмер опубликовал (1747—1759) собрание песен миннезингеров. Ему же принадлежит публикация (1757) фрагмента из «Песни о Нибелунгах» — «Месть Кримхильды и Плач». Позднее, на склоне лет, он подготовил сборник «Старинные английские баллады» (1780).

С Цюрихом связана деятельность Иоганна Каспара Лафатера (1741—1801). В 1762 г. он смело выступил в печати против ландфогта и тем снискал себе позднее уважение в среде немецких писателей «Бури и натиска», которые видели в нем своего соратника. Гете вспоминал в автобиографии «Поэзия и правда» в связи с этим фактом биографии Лафатера: «Эстетическое чувство, объединившись с юношеской отвагой, рванулось вперед, и если совсем еще недавно молодые люди учились, чтобы добиться должностей, то теперь они стали своего рода надзирателями над должностными лицами». Но широкая популярность Лафатера связана с его занятиями по физиогномике. Он утверждал, что внешний облик человека — это зеркало его души и по лицу можно безошибочно определить характер. «Фрагменты по физиогномике в целях наилучшего познания человека и распространения человеколюбия» (4 тома, 1775—1778) заинтересовали Гете, который даже принял участие в этом издании. В среде штюрмеров поиски примет неповторимости внешности каждого человека воспринимались как проявление интереса к человеческой индивидуальности. Снисходительно-доброжелательное отношение со стороны Гете и Гердера вскоре сменилось критическими оценками по поводу физиогномических опытов. А у немецкого сатирика Г. К. Лихтенберга идеи Лафатера вызвали резкое осуждение (1778). Н. М. Карамзин встречался с Лафатером в Цюрихе в 1789 г. В «Письмах русского путешественника» он изображает его почтительно, но иногда с доброжелательной иронией.

Наряду с религиозно-дидактическими сочинениями, переложениями библейских и евангельских сюжетов, Лафатер был известен стихами и песнями на швейцарские исторические и современные темы. Среди исторических песен — героическая песня о Вильгельме Телле.

Учеником Бодмера и Брейтингера по Цюрихскому университету был выдающийся швейцарский педагог Иоганн Генрих Песталоцци (1746—1827). Под влиянием Бодмера он в молодые годы заинтересовался Руссо, книга которого «Эмиль, или О воспитании» сыграла в жизни Песталоцци решающую роль, определив его интересы и призвание. Под влиянием Руссо была написана его ранняя книга афоризмов «Пожелания» (1766).

Педагогическая система Песталоцци тесно связана с кругом социально-этических проблем эпохи Просвещения. Она отвечала стремлению утвердить права человеческой личности в обществе. «Обстоятельства делают человека, но я также скоро увидел: человек делает обстоятельства. Он имеет в себе силу направлять их по своей воле», — писал Песталоцци в работе «Мои исследования путей природы в развитии человеческого рода» (1794—1797).

Многогранная деятельность Песталоцци оставила свой след и в литературе. Некоторые его педагогические сочинения написаны в форме диалогов, бесед, в свободной разговорной манере.

Песталоцци принадлежит и дидактический роман «Лингард и Гертруда» (1781—1787), которому он придавал особое значение, полагая, что в беллетризованной форме он сможет лучше донести свои педагогические идеи до широкого круга читателей.

Роман написан в наивно-безыскусной манере. Главные персонажи даны прямолинейно-дидактически (преступный староста Гуммель; благородный помещик Арнер; трудолюбивая, отзывчивая Гертруда и т. д.). По сути своей это просветительская утопия, которая могла возникнуть именно на швейцарской почве. Песталоцци не ограничивался проблемами воспитания и образования детей, он говорил и о социальных проблемах. Изобразив в романе деревню Бонналь, поместье и мануфактурное производство, Песталоцци представил в миниатюре тогдашнюю швейцарскую провинцию.