История всемирной литературы Т.8
Шрифт:
Многие поэты, выступившие в 90—900-е годы со стихами, исполненными социального протеста, позже отошли от социалистических идей.
Так, Джованни Пасколи, в юности примыкавший к движению Интернационала, подвергавшийся арестам и даже тюремному заключению, создал в этот период гневно обличительную сатиру «Смерть богача», где у ложа умирающего встают призраки загубленных им углекопов, батраков, женщин и детей. Долго сохранял верность революционной теме Джан-Пьетро Лучини. В его «Монологах Пьеро» (1898) выделяется стихотворение «Коммуна» — о днях энтузиазма и отчаяния, когда душа рвалась к подвигу и жертвенности. В стихотворении «Кровавый май», посвященном кровавой расправе над рабочей демонстрацией 1898
Наиболее крупными поэтами, связанными с социалистическими идеями, были Ада Негри и Марио Раписарди. Бедная учительница Ада Негри (1870—1945), вышедшая из рабочей среды, дебютировала сборником стихотворений «Судьба» (1892), в котором впервые в итальянской
поэзии появился новый герой — фабричный рабочий, бедняк, проживший весь век в нищете, но не огрубевший душой, верящий в будущее, не теряющий собственного достоинства. В сборнике «Бури» (1895) звучат мотивы борьбы, непокорства. «Побежденные», «Вызов», «Забастовка», «Рабочий» — названия стихотворений говорят сами за себя. Негри тяготеет к лаконичности, ее стих ритмичен и музыкален, свободен от витиеватых метафор, язык прост и доступен.
Молодую поэтессу горячо поддержала итальянская социалистическая печать; ее творчеством живо заинтересовались в России (было переведено около тридцати стихотворений); теплую статью посвятил ей А. В. Луначарский, когда в 1910 г. вышла новая книга поэтессы «Из глубин», где Негри снова возвращается к мотивам борьбы, свободного вдохновенного труда: «Кузнец, ты покоряешь железо и бронзу!.. Вы мраморезы, вы кожевники... покорители косной материи... Я пойду с вами... Труд для человека, человек для труда».
Позднее творчество Негри проникнуто мотивами тоски, одинокого самоуглубления. Лучшие ее произведения порождены тематикой «Вызова» и «Побежденных», где самовыражение писательницы сочеталось с острым социальным содержанием.
Марио Раписарди (1844—1912) на всю жизнь остался верен теме социального протеста. Но он, в отличие от Негри, не сумел найти адекватные формы художественного выражения. Его стихотворения тяжеловесны по ритму, отягчены преизбытком образов, гипербол, банальных метафор; особенно это относится к аллегорическим поэмам, например «Атлантиде» (1894), в которой описывается обетованная земля равенства и братства. Однако в отдельных стихотворениях, где Раписарди следует традиции народной песни, он освобождается от риторики.
В духе народнического просветительства толковал социалистические идеи Джованни Чена (1870—1917). Его поэма «Мать» (1897) посвящена крестьянской женщине, олицетворяющей материнство. В романе «Предостерегающие» (1904) Чена (под очевидным воздействием «На дне» Горького) описывает жалкую жизнь городской бедноты. Цель книги — «предостеречь» общество от гибельных последствий социальной несправедливости. В том же круге идей стоит роман «Женщины» (1906) Сибиллы Алерамо (1876—1960), в котором писательница обличает буржуазную мораль и защищает права женщин. В 900-е годы Алерамо и Чена участвовали в создании народных школ, состояли в дружеских отношениях и переписке с Горьким, который способствовал публикации их произведений в России.
В 1900 г. в русском журнале «Жизнь», вокруг которого в то время Горький сплотил группу демократических писателей и критиков, была опубликована статья Леси Украинки «Два направления в новейшей итальянской литературе», где она охарактеризовала Д’Аннунцио и Негри как два литературных «полюса». Исчерпывающе показав бесперспективность эстетства Д’Аннунцио, Леся Украинка высоко оценивает гражданственность
и демократизм поэзии Негри, но указывает, что поэтесса не обладает четким идеалом будущего и пониманием путей к этому будущему; она не трибун, зовущий на борьбу, а поэт, выражающий свою солидарность с человеком труда.Социалистическая тенденция в итальянской литературе не создала на рубеже веков прочного художественного течения, не определилась в четких эстетических принципах; к тому же и сама социалистическая партия не смогла в то время выработать теоретические основы новой демократической национальной культуры.
*Глава третья*
ИСПАНСКАЯ ЛИТЕРАТУРА
ФИЛОСОФИЯ И ЛИТЕРАТУРА ЭПОХИ КРИЗИСА
XX век принес Испании поражение в войне с США (1898 г.) и утрату Кубы — последней заокеанской колонии; так выявилась экономическая и социальная отсталость бурбонской монархии. Страна на рубеже века встала перед лицом острого политического кризиса и нарастающей революционной ситуации: разорение деревни, стачки в городах, расширяющееся движение за национальную автономию в Стране басков и в Каталонии («Трагическая неделя» в Барселоне в 1909 г. — прообраз будущей гражданской войны).
Период с конца 90-х годов XIX в. до 1939 г. можно рассматривать совокупно как эпоху нарастающего революционного кризиса испанского общества. 900—10-е годы — первый этап эпохи, громко отозвавшийся в философском и эстетическом сознании нации. Никогда еще с XVI—XVII вв. художественная и философская мысль в Испании не достигала такой силы и остроты. Рубеж XIX—XX столетий исследователи называют вторым золотым веком испанской культуры.
Это время для испанской интеллигенции — период кризиса рационалистической философии, основанной на диалектике Гегеля, эволюционизме Дарвина, позитивистской социологии Герберта Спенсера. Разрушалось представление о действительности умопостижимой, телеологичной, подчиненной разуму или божественному провидению. (Все крупные писатели эпохи, за исключением отчасти М. де Унамуно, — агностики или атеисты). Катастрофическая разочарованность, охватившая испанское общество, ярко описана Мигелем де Унамуно в эссе «Трагическое ощущение жизни у людей и народов» (1913).
Отталкивание от рационализма в философии укреплялось модой на Юма, Канта и Шопенгауэра. Чтение их трудов приводило определенные слои культурного испанского общества к выводу, что основа познания мира — индивидуальные человеческие ощущения, и поэтому единственно правомерным подходом к действительности представлялся крайний субъективизм. Характерный пример философской системы этого рода — «перспективизм» Х. Ортеги-и-Гасета, последовательно изложенный им в предисловии к «Медитациям о Дон Кихоте» (1914). Чтение С. Киркегора предлагало еще одну мировоззренческую перспективу — путь тотального сомнения.
В то же время существенную роль на рубеже веков сыграла и специфически испанская разновидность идеализма — философия «краузизма». Эта теория, разработанная испанским ученым Хулианом Сансом дель Рио еще в середине XIX в. на основе взглядов второстепенного немецкого философа-кантианца К. Х. Ф. Краузе, была призвана противостоять всесильной тогда в испанской науке католической схоластике. Стремясь положить начало обновлению испанской мысли, Санс дель Рио сознавал, что испанское общество не было готово воспринять передовые философские доктрины, в особенности материалистические. «Санса дель Рио привлек деистический и религиозный характер доктрины Краузе, делающий возможной ее пропаганду в Испании», — писал один из его учеников М. Д. Гомес Мольеда.