Из пепла

Вскочив с кровати, я надел джинсы и первую попавшуюся под руку рубашку, прежде чем тихо прокрасться в комнату Аманды. Убедившись, что сестра глубоко спит — так как, видимо, она просыпалась каждое утро, когда я будил Кэссиди, чтобы обнять ее, и решила поделиться с мамой и сестрами этой информацией — я подошел к кровати Кэссиди, и не стал зря тратить время. Я убрал волосы с ее лица, и прижался губами к ее шее и щеке, прежде чем тихо сказать ей на ухо:

— Просыпайся, дорогая.

Ее глаза распахнулись, она в замешательстве посмотрела на меня.

— Гейдж? Тебе уже пора на работу?

— Даже близко нет.

— О. Она зевнула и попыталась наклониться, чтобы посмотреть на Аманду. — Тогда что ты делаешь?

— Хочешь покататься со мной?

Она сделала паузу.

— Прямо сейчас?

— Нам необязательно идти, если ты не хочешь, можешь обратно лечь спать…. Боже, это была плохая идея.

— Кто еще идет?

— Только мы.

Ее глаза расширились, а мягкая улыбка тронула ее губы.

— Хорошо, пошли.

Она вылезла из кровати и посмотрела на меня, а затем на себя.

— Эм, что я должна надеть?

Я посмотрел на ее маленькое тело в этих коротеньких шортиках для сна и облегающей рубашке без рукавов; мое тело начало гореть, а в штанах стало тесно, только от одного лишь взгляда на нее.

— Это.

Кэсиди прикусила нижнюю губу, и даже в темноте я мог видеть, как покраснели ее щеки.

— Тогда, думаю, я готова.

Схватив ее за руку, я повел ее через темный дом, по пути схватив из шкафа одеяло. В два счета оседлал Медведя, и мы оба забрались на него. Я бы мог подготовить для нее Стар, но мне нужен был предлог, чтобы обнять ее и прижать спиной к моей груди.

Я отвел лошадь к ручью, протекавшему через мою любимую часть ранчо, и привязал его поводья к ветке дерева, росшему на вершине холма, прежде чем расстелить одеяло и лечь на него вместе с Кэсс. Мы два часа проговорили о ранчо, звездах, тишине, которую нарушал только легкий ветер и звуки цикад, и о светлячках, которых она любила. Кэссиди начла часто зевать, а я стал задумываться, не должен ли я отвезти ее обратно, но я не был готов к тому, чтобы все это закончилось.

— Я буду скучать по этому месту. Она тихо вздохнула. — Здесь так красиво, все это.

— Ты можешь приезжать сюда так часто, как захочешь.

Она улыбнулась и перекатилась на бок, чтобы посмотреть на меня.

— Я бы злоупотребила вашим гостеприимством, если бы стала приезжать сюда так часто, как мне бы хотелось.

— Это невозможно, моя семья любит тебя. Я люблю тебя.

— Я тоже буду скучать по ним, они такие замечательные. Я никогда не была по-настоящему близка ни с какими другими девушками, даже с Джеки. Я имею ввиду, она хорошая подруга и все такое, но я не чувствую себя с ней так, как с твоей мамой и сестрами. Я бы хотела, чтобы у меня была такая семья в детстве.

Боже, было так много вещей, которые я хотел ей сказать, но каждая из них, была слишком. Я бы просто отпугнул ее. Она снова зевнула, я сел.

— Ты устала, я должен отвезти тебя обратно.

Она схватила меня за руку и потянула обратно вниз, придвинувшись так, чтобы положить голову мне на грудь.

— Пока нет. Возвращение означает, что мне придется уехать от тебя, а я не хочу этого.

Мое сердце пропустило удар, а затем бешено заколотилось.

— Кэссиди. Я взял ее за подбородок и запрокинул назад ее голову; ее медовые глаза ярко горели в лунном свете. Я выскользнул из-под ее головы и навис над ней, мои губы были в сантиметре от ее губ.

— Пожалуйста, не уходи.

Я коснулся губами ее губ, у нее перехватило дыхание, а глаза потемнели, прежде чем она обвила руками мою шею и прижалась своим ртом к моему. Наши губы двигались в одном ритме, тихий стон вырвался из ее горла, когда я прикусил ее нижнюю губу. Именно так, как хотел сделать с той первой ночи, когда встретил ее. Я прижался к ней всем телом и не смог сдержать стон, когда ее язык встретился с моим, и она провела руками по моим волосам. Прижавшись к ней еще крепче, мне захотелось умереть, когда она обхватила коленями мои бедра; положив оба предплечья по обе стороны от ее головы, чтобы удержать свой вес, я прижался своими бедрами к ее, и был вознагражден сладким, как грех, стоном. Боже, я хотел ее, хотел чувствовать ее и слышать, как она произносит мое имя, но я знал, что сейчас мне нужно было сдерживать себя от чего-либо подобного, а это означало, что мне нужно было перестать целовать ее. Я просто не мог остановиться. Я хотел сорвать ее шорты и рубашку, провести остаток ночи поклоняясь ее телу, я хотел заставить стонать ее так снова и снова… черт, мне действительно нужно было остановиться. Я заставил наши поцелуи замедлиться, пока наши губы не стали едва касаться друг друга и постарался не думать о том, чтобы погрузиться в нее.

Когда я наконец успокоился, я открыл глаза и увидел, что она смотрит на меня потяжелевшим взглядом.

— Ты такая красивая, Кэссиди, — прошептал я ей в щеку, прежде чем поцеловать. Ее щеки все еще были раскрасневшимися от нашего поцелуя, а губы изогнулись в мягкой улыбке, которую, как я начал осознавать, она дарила только мне. Моя улыбка.

Мы смотрели друг на друга, пока ее глаза не стали медленно закрываться, и я знал, что у меня есть два варианта: отвести ее обратно в главный дом и пожелать спокойной ночи, или оставить ее здесь со мной.

— Иди сюда.

Я притянул ее в свои объятия и перевернулся на спину, так, чтобы она оказалась лежащей поперек моей груди. Поцеловав ее в макушку, я расслабился.

— Поспи немного, дорогая.

Она кивнула на моей груди и дважды прижалась к ней губами, прежде чем калачиком свернуться на мне.

— Спокойной ночи, Гейдж.

Поистине спокойной ночи.

Кэссиди

Я проснулась, прижавшись спиной к груди Гейджа, моя голова покоилась на одной его руке, а другой он крепко обнимал меня за талию. Прошлая ночь не была сном. Боже мой, Гейдж поцеловал меня, а я заснула в его объятиях. Я глубоко вдохнула и выдохнула, не смогла сдержать широкой улыбки, расплывшейся у меня на лице. Тайлер во всем ошибался; Гейдж хотел меня. Его рука крепче обняла меня за талию, прежде чем он переплел наши пальцы и поднес мою руку к своим губам.

— Доброе утро. Его голос стал еще глубже ото сна.

— Доброе утро.

Я перевернулась и покраснела, прижалась губами к его шее. Я не была уверена в том, как должна была вести себя этим утром, но я не могла остановиться. Я затаила дыхание на несколько секунд, пока не стала видна его широкая улыбка и ямочки на щеках, прямо перед тем, как его губы мягко прижались к моим. Все мое тело начало покалывать, как только его рот оказался на мне. Господи, если бы я знала, что целоваться с Гейджем будет настолько приятно, то я бы постаралась сделать так, чтобы это случилось намного раньше.

Он отстранился, но еще два раза быстро поцеловал меня в губы прежде, чем сесть и потянуть меня за собой.

— Пойдем, мне нужно вернуться в дом.

Должно быть, он увидел боль в моих глазах, потому что его глаза расширились, он обхватил ладонями мое лицо.

— Я бы не стал возвращаться, если бы не был вынужден. Мой папа, наверно, уже разозлился, что меня не было сегодня утром. Я не собираюсь сегодня работать; мы соберемся, и я отвезу тебя в другое место на ранчо, которое хочу тебе показать. Только мы вдвоем. Но мне нужно сказать ему, что меня сегодня не будет. Его глаза блестели, и, хотя он старался сдержать улыбку, ямочки на щеках выдавали его.