Из пепла

— Я мало что помню о прошлой ночи. Только то, что пришла сюда и то, что было в душе.

Его взгляд на секунду смягчился.

— Кэсс, просто скажи мне, почему ты не попыталась позвать кого-нибудь на помощь. Или не попросила у кого-нибудь телефон.

— Я не знаю ничьих номеров, все сохранено в моем телефоне. И было уже очень поздно, я не думала, что будет безопасно добираться сюда автостопом.

— А идти сюда в такую погоду в пижаме — это безопасно?

— Тогда мне казалось, что да, — неуверенно пробормотала я, когда наконец-то смогла подняться с кровати и постаралась не обращать внимания на то, что все мое тело словно находилось в двух секундах от того, чтобы рухнуть и больше не встать. — Прости, что побеспокоила тебя, Гейдж. Спасибо, что позаботился обо мне. Увидимся позже.

— Что? Куда ты собралась?

Мои глаза удивленно расширились от гнева в его тоне.

— Я пойду к Джеки, пока не найду свое собственное жилье.

Я остановилась и застыла как вкопанная, когда спортивные штаны Гейджа упали с меня прямо на пол. Давайте просто добавим еще одну вещь, из-за которой я чувствовала себя униженной, когда дело касалось Гейджа. По крайней мере, его толстовка была достаточно велика, чтобы прикрыть все самое важное. Я покраснела, когда поняла, что он уже все видел прошлой ночью.

— Могу я воспользоваться твоим телефоном, чтобы позвонить ей? Или Итану — спросила я сквозь стиснутые зубы.

— Кэссиди, почему ты уходишь?

— Потому что мне не следовало приходить сюда с самого начала! Очевидно, это была плохая идея.

— Я не хочу, чтобы ты уходила. — Его голос резко смягчился, и он потянул меня за руку, чтобы притянуть обратно к кровати, и закашлялся от смеха, когда я споткнулась о его спортивные штаны. — Прости, это самая теплая одежда, которая у меня была для тебя прошлой ночью.

Я просто кивнула и отвернулась, чтобы он не увидел, как я покраснела.

— Эй. Он взял меня за подбородок и повернул мою голову так, чтобы я смотрела в его темно-зеленые глаза. — Прости меня. Я не злюсь на тебя, просто ты до смерти напугала меня прошлой ночью. Я был в нескольких секундах от того, чтобы вызвать скорую. Наверное, мне следовало бы, но я был слишком сосредоточен на том, чтобы согреть тебя.

Это заставило меня покраснеть еще сильнее. Боже мой, не могу поверить, что я была в душе с Гейджем. Не то чтобы я могла насладиться хоть секундой этого или даже осознать, что происходит на самом деле.

— Гейдж, — начала я после нескольких молчаливых мгновений, — она все еще была там, когда ты пришел прошлой ночью?

Я почти попросила его не отвечать на этот вопрос, но потом его лицо превратилось в жалостливое, и мне уже не нужно было этого делать.

— Я немного устала, — сказала я, быстро сменив тему, — ничего, если я немного посплю, прежде чем позвоню Джеки?

— Ты можешь лечь спать, тебе нужно как можно больше отдыхать после прошлой ночи. Но я хочу, чтобы ты осталась здесь, Кэсс. Мы с Адамом привезли большую часть твоих вещей прошлой ночью. Тебе не обязательно, но ты можешь жить здесь. Столько, сколько захочешь.

Снова жить с Гейджем? Но ведь в прошлом он терпеть не мог то, что я жила с ним.

— Я ценю то, что ты делаешь, Гейдж, но ты мне ничего не должен. И я не хочу, чтобы ты предлагал мне пожить у тебя, потому что тебе меня жалко.

— Дело совсем не в этом. Я хочу, чтобы ты была здесь — честно говоря, я бы предпочел, чтобы здесь была ты, а не кто-либо другой.

Я сомневалась в этом. Но от одной мысли о том, что я снова буду так близко к Гейджу, у меня затрепетало в животе. Я поняла, что все еще ничего не сказала, когда он встал и подошел ко мне.

— Просто подумай об этом, — его хрипловатый голос стал еще глубже. — Но сначала поспи, дорогая. Я собираюсь пойти на пробежку. Я проверю тебя, когда вернусь. Его рука провела по моему лбу, когда я оказалась под одеялом, и он нахмурился. — Тебе жарко?

— Нет, вообще-то мне все еще немного холодно. Можешь подать мне свои спортивные штаны?

Гейдж выругался под нос и направился к выходу, по пути бросив мне свои штаны. Не успела я попытаться натянуть их обратно, как он вернулся с одеялом из своей кровати.

— Вот, держи. Он снова провел рукой по моему лбу и левой щеке. — Я скоро вернусь, хорошо?

— Развлекайся, — пробормотала я, сворачиваясь калачиком.

У меня не было сил даже на то, чтобы снова попытаться надеть штаны обратно.

Гейдж

Я даже не ушел с подъездной дорожки, как вбежал обратно в дом и схватил ключи. Я не мог бегать. Не сейчас, когда я так сильно волновался за нее. Как только я оказался в машине, я позвонил маме. Да… Я знаю. Я был в таком отчаянии.

— Почему меня не удивляет, что ты уже проснулся? Это твой последний день перед началом занятий, ты должен как следует выспаться.

— И тебе привет, мама.

— Как дела у моего мальчика?

— Хорошо. Эй, мам, мне нужна твоя помощь. Кэссиди вся горит, и я не знаю, что мне делать. Я еду за градусником, но может быть, мне нужно купить что-нибудь… еду, напитки или лекарства?

— Кэссиди? — Она не смогла скрыть своего удивления при этом слове. — Разве Тайлер не должен помогать ей, если она плохо себя чувствует?

— Ну… можно коротко?

— Конечно.

Она вздохнула, давая мне понять, что полную версию мне придется выложить позже.

— Прошлой ночью он привел домой другую девушку и выгнал Кэссиди.

— Он что?! Ты уверен?

— Ма, да. Уверен. Я даже сам его спросил, но это не самое страшное. Он заперся в квартире, оставив ее без телефона, ключей и прочего, и она пошла ко мне пешком. Шел сильный мокрый снег, а она была в пижаме, у нее не было ни куртки, ни чего-то еще.

— О, бедная девочка. С ней все в порядке? Ты сказал, что она вся горит?

— Да. — Я глубоко вздохнул и яростно постучал большим пальцем по рулю, пока светофор снова не загорелся зеленым. — Она тепло одета, а я вчера включил обогреватель на полную мощность. Она говорит, что ей холодно, но она ярко-красная и очень, очень горячая.

— Пока что возьми градусник и немного «Найквила». Перезвони мне, когда измеришь ей температуру.

— Хорошо, спасибо, мама, люблю тебя.

— Я тоже тебя люблю. Пока-пока.

Я забежал в аптеку и купил самый дорогой градусник, который смог найти, и несколько бутылочек «Найквила», после чего вернулся домой. Я пробыл вдали от Кэссиди всего двадцать пять минут, но не было никаких сомнений, что ей было хуже, чем когда я уходил. Я чувствовал жар, исходящий от кожи, ее снова трясло.