Из Тьмы, Арка 5
Шрифт:
Которое стоит, словно вся их деревня!
Да чего лекарство?! Когда он, насмотревшись на занятия вечно непоседливой младшенькой с её невысоким и внешне безобидным, но на самом деле чудовищно сильным и быстрым наставником, сам загорелся стать воином духа и подошёл с этим вопросом к учителю Рейки… господин Алекс сразу согласился. Тренировки оказались тяжёлыми, но парень, который прекрасно помнил своё позорное избиение наглыми бандитами, был отлично мотивирован. И спустя пару седмиц у него начало что-то получаться. По крайней мере, заметно возросшая сила и ловкость не позволяли усомниться в том, что Джин развивается. Господин Алекс утверждал, что пока укрепляются исключительно мышцы, а Джину предстоит тренироваться ещё не одну декаду, дабы прорвать предел
Когда удивлённый и воодушевлённый парень спросил: если всё так легко и быстро, то почему так мало воителей? — рассмеявшийся наставник тут же назвал стоимость тех мазей, которые убирали боль, ускоряли заживление травм и подстёгивали формирование правильных мышц, добавок в еду и благовоний, что вступали в синергию с эффектами мази и помимо этого улучшали память с концентрацией, а также иных средств, которые использовал его новый ученик.
Джин впечатлился.
А потом обманчиво маленький и хрупкий воин духа озвучил стоимость алхимии, которая потребуется обделённому особыми талантами парню для перехода на ранг Ученика в ближайший год-два, а не через двадцать лет. Джин был ошарашен. Порядок сумм для становления Адептом и вовсе ужасал. Обычно стремящиеся к подобным вершинам бедные, обделённые личной гениальностью воители становятся охотниками на чудовищ, чтобы добыть хотя бы часть ингредиентов самостоятельно.
Сколько же золота потратила эта мелкая самоуверенная девчонка — его сводная сестра — если даже могущественный воин духа, которому Джин рассказал о фокусе с обычной бумажкой, разрезающей чашку, отзывается о воительнице, способной провернуть такое, с неподдельным уважением? Сам парень не слишком понимал, что необычного в этом фокусе, наставник Алекс показывал вещи в сто раз круче — но на всякий случай сделал вид, что тоже впечатлился.
Скольких простых людей они обделили, чтобы одна-единственная прислужница дворян вкусно ела, сладко спала и вдобавок обрела такую силу? В то, что изнеженная девчонка с гладкими ладонями и тонкими пальцами, никогда не знавшими настоящего труда, охотилась на основных фигурантов леденящих душу страшных сказок — лесных тварей — Джин не верил. А сколько тогда тратит неведомая покровительница Куроме, если она способна позволить себе такое?
И за какие такие заслуги? Просто за то, что родилась в правильной семье?
В рассуждениях доморощенного поборника правды и справедливости имелась заметная толика лицемерия: ведь Джин и сам теперь вкусно ел и сладко спал, превратившись из крестьянина в самое настоящее «благородие», притом не думая от этих благ отказываться. Но он оправдывал себя тем, что они вместе с управляющим действительно пытаются улучшить жизнь простых людей, трудящихся в подконтрольных деревнях. Притом забывая, за чей счёт сие происходит — и кто именно нашёл такого честного, готового стараться не за страх, а на совесть управляющего, которому и самому интересно реализовывать всякие рационализаторские идеи, а также учить своего новоявленного последователя в лице хозяйского сына.
Джин об этих моментах старался не думать, однако подсознательно их признавал, поэтому его неприязнь не переросла в нечто большее. Но и особенной симпатии к послушной исполнительнице воли зажравшихся и прогнивших дворян он не испытывал.
Таким образом, когда молодой человек вышел на ступени, ведущей к парадным дверям лестницы, настрой его был далёк от любезного. Однако все саркастичные замечания, все господские обзывательства — вежливые по форме, но обидные по сути, что Джин тщательно запоминал, готовясь к встрече с острой на язык «якобы старшей» сестрицей, которая любила с ним попикироваться, застыли у юноши на языке, когда он увидел «чужую дворянку». На Куроме, стоящую рядом с эффектной девушкой в распахнутом полушубке и бордовом платье, которое прекрасно подчёркивало крутые изгибы, изящно плывущей над дорогой (на самом деле — опасающейся запутаться в слишком узком и неудобном
подоле, а потому осторожничающей) влюбчивый парень никакого внимания не обратил.Подумаешь, приехала в гости! Она вроде бы присылала какое-то письмо с предупреждением. Какое это имеет значение, когда рядом такая красавица?! Он даже не заметил схожесть лиц двух стоящих рядом девушек. Потому что, ну как можно сравнивать мелкую и плоскую на вид почти девочку с обладательницей таких больших… э-э, выразительных алых глаз.
Мысли в голове путались.
И почему он вышел на улицу в повседневной одежде? Что о нём подумают?! Нужно срочно привести себя в порядок! И что сказать? Его ведь учили, как надо приветствовать благородных, этих самых, как их правильно? Ледей? Нельзя стоять! А то она подумает, что он какой-то деревенский дурачок! Нужно что-то сказать! Что? А! Поздороваться!
— Э-э… здрасьте, — выдавил он, ощутив, как от мгновенного позора полыхнули щёки.
Под холодным безразличием алых очей — уж лучше бы засмеялась или скорчила презрительную мину! — Джин ощутил острое желание провалиться сквозь землю.
А тут ещё эта проклятая Куроме!
— Хи-хи! Кажется, кого-то ошеломила твоя красота, — с противно-ехидной усмешкой сказала она, обратившись к холодной красавице. — Смотри-ка, он даже двух слов связать не может. Буквально. А ты говорила, что мы зря тратили время на наряды…
Бедный парень не вслушивался в речи противной девчонки — явно же насмешничает и позорит его перед гостьей! — пытаясь выдавить из себя хоть что-нибудь. Нельзя стоять, как дурак! Нужно остроумно — и с благородным вежеством! — попрощаться и познакомиться заново, когда он принарядится и успокоится!
Да! Точно! Так он и поступит!
— Я-а… Это… Извините, я сейчас позову родителей!
Примечания:
Пункт тапкоприёма открыт)
Автор и Куроме выражают признательность тем, кто поддерживает текст на Бусти или делает пожертвования на Тёмный Алтарь Печенек.
Делюсь понравившимся: «Путь восстановления» - годнота по Скайриму, про мастера (попаданец в тело ребёнка, впоследствии воспитанного в коллегии магов) вышеозначенной школы:Очень необычно и свежо для фэндома: гг не боевой превозмогатор, а маг-исследователь, который и на земле был врачом и учёным. Несколько трусоват (цивилизованному человеку трудно, когда вокруг сплошь суровые головорезы, ещё и на фоне средневекового быта) и плох как боец, но на протяжении всего текста постепенно перебарывает свои недостатки.
У автора есть ещё фик по Геншину, но он мне зашёл похуже.
А.Н. — бечено.
О женщины! Вам имя — злоехидство!
Глава 14 часть 3
— Он странный, — произнесла Акаме, проводив взглядом буквально убежавшего от нас приёмыша.
— Ещё какой, — согласно киваю. — Пытался агитировать меня в революционное движение, представляешь? Меня!
— Ты рассказывала, — без своей обычной заинтересованности к любому упоминанию «животрепещущей темы» ответила моя спутница, что плавно — будто скользя — двигалась в неудобном для боя платье и туфлях, а вместо привычной рукояти меча крепко сжимала сумочку. Я знала, что она опасается запнуться или что-то порвать слишком резким движением, но со стороны это выглядело весьма грациозно. Милота! — Как ты думаешь, почему убежала наша младшая сестра? Она меня испугалась? Я что-то неправильно сделала или сказала?
Как нетрудно догадаться, тема Рейки заботила Акаме гораздо больше глупой выходки незнакомого подростка, пусть и являющегося приёмным сыном её родителей. И даже — о, чудо! — больше революционного движения!
— Думаю, она просто привыкла не ждать от дворян и богатеев ничего хорошего. Всё-таки в деревне выросла. Ещё и на земле редкостно мерзкого владетеля. Не переживай, вы обязательно подружитесь, когда познакомитесь поближе. Особенно если ты уберешь с лица свой любимый образ холодной безучастности, — ободряюще улыбнулась я, сжав руку разволновавшейся девушки.