Избранная лирика

Хоть травой остаться,

Только б век с родной землёю

Мне не разлучаться!

1946

КИВАЧ

Гляжу я,

Не в силах восторга скрывать:

Живая картина –

Суровый Кивач!

С гранитных обрывов,

Где высится лес,

Слетает он в пене,

Как сокол с небес.

Дорогу ему

Нелегко пробивать,

Он крылья ломает

И рвётся

Опять.

Он бьётся

О камни

И спорит с судьбой...

Над ним наклонилися

Сосны гурьбой,

Как будто подслушать

В тревоге хотят,

О чём говорит

И гремит

Водопад.

1948

БОНДАРЬ

Наш бондарь гордится работой своею.

Кленину отрежет, просушит ночами

И клёпок себе заготовит набор.

Приладит их ровно, подгонит плотнее

И, дважды потуже связав обручами,

Он звонкое днище поставит в зазор.

Потом все бугры, все сучки подровняет, Чтоб их не найти и придире хозяйке, Когда она в руки поделку возьмёт.

И вот уж бочонок звенит, оживает,

Красивый и чистый во всём без утайки, И кажется мастеру – словно поёт...

Так с нами в часы вдохновенья бывает: Над вещью работаешь ты, над отделкой

И счастлив, когда она краше на вид.

Прикинешь на солнце, горит – золотая, На дно её глянешь, увидишь – не мелко, Рукою ударишь и слышишь – звенит!

1953

ДУБОВЫЙ ЛИСТ

Я не страшусь

Ненастья злого,

Перед метелью устою:

За жизнь держусь, как лист дубовый

За ветку держится свою.

В осенней мгле,

В промозглой хмури

Он полыхает, словно медь,

Чтобы в ответ на посвист бури

Раскачиваться

И звенеть.

Когда зимою

Вьюга стонет

И злобно щерится мороз,

Он прикрывает, как ладонью,

Ту ветку,

На которой рос.

Но, вешней зорькой

Околдован,

Он, встретив солнечный восход,

Уступит место листьям новым

И тихо наземь

Упадёт.

1956

ЖУРАВЛИ

Надо мной в глубине синевы –

Кличи давние,

Кличи знакомые...

Ну, куда отлетаете вы?..

Остаюсь, опечаленный, дома я.

Что так часто? Зачем, для чего?..

Мне все волосы вы заморозили.

Сколько лет и тепла моего

Унесли вы

И за морем бросили!

За волнами и скалами вновь

Лето ждёт вас,

О чём вам заботиться?..

А вот годы

Из дальних краёв

Уж ко мне никогда не воротятся.

1957

ЖАВОРОНОК

Мне люб ты,

Жаворонок звонкий,

Ценю тебя за простоту:

В самой земле

Твоя хатёнка,

А ты

Взлетаешь в высоту.

И пусть не трелью

Соловьиной

Развеселишь

Ржаную тишь,

Но целый день

В бездонной сини

Ты

Колокольчиком звенишь.

1957

ПАХНЕТ ЧАБЁР1

Может ли вечер такой позабыться?

...Солнце садится подобно жар-птице, Тихо поёт засыпающий бор,

Пахнет чабёр,

Пахнет чабёр.

Лёгкая поступь на узкой тропинке,

Вижу я девушку в белой косынке,

Росы мерцают, как звёздный ковёр,

Пахнет чабёр,

Пахнет чабёр.

Счастье, возникшее перед глазами!

Выйти б навстречу! Но голос мой замер, Чувству бескрайнему наперекор...

Пахнет чабёр,

Пахнет чабёр.

Лет уже десять прошло иль двенадцать...

Больно, что так и не смог я признаться, В сердце доселе давнишний укор.

Пахнет чабёр,

Пахнет чабёр.

Вечер тот скрылся за дальней горою.

Встреча былая мне снится порою.

Выйду. Окликну безмолвный простор.

Пахнет чабёр,

Пахнет чабёр.

1957

ОШИБКА

Бывало, как водится в юности ранней, Чуть вечер, влюблённый, спешу на свиданье.

1 Чабёр – чабрец (белорус.)

Вернусь поутру – всё терзаюсь да каюсь, Всё думаю: «Верно, опять ошибаюсь».

А вечер настанет – и я на досуге

Гуляю на всех вечеринках в округе, Пляшу, каблуки и подошвы сбивая,

И сызнова каюсь: «Ошибка какая!»

А вот как припомню сегодня былое,

От многих ошибок покрыт сединою,

О времени ом безвозвратно тоскую,

Эх, вновь совершить бы ошибку такую!

1957

ЖЁРНОВ

С детства я помню: на зорьке студёной

В нашем сарайчике, низком и чёрном, Тишь сотрясает гул монотонный –

Крутится жёрнов,

Крутится жёрнов.

Мать с побелёнными пылью висками

Круглую глыбу вращает упорно.

Камень со скрежетом трётся о камень –

Мелются зёрна,

Мелются зёрна.

Ждём, с нетерпеньем и жадностью глядя –

Ведь в животах со вчерашнего пусто, -

Скоро ли мать испечёт нам оладьи,

Жёсткие, с хрустом,

Жёсткие, с хрустом?

С каменной пылью от жёрнова... Смелем!

Ели с мякиной, ели с половой.

Не привередничать в самом-то деле

Детям здоровым,

Детям здоровым.

Нам не в новинку голодные зимы,

Мёрзлой картошкою брюхо набито.

К мельнику, еле дождавшись, везли мы

Новое жито,

Новое жито.

Я на мешках восседаю, бывало,

Слышу – вода запевает задорно,

С гулом, походим на эхо обвала,

Крутится жёрнов,

Крутится жёрнов.

Очередь спит на траве, на телегах.

Мельница, словно старуха седая,

Мелко трясётся, как в стужу, под снегом.

Пыль оседает,