Избранное

"Овечки" по Сортировочной. Тысячи три-четыре вагонов другой раз

натолкают с заводов на станцию - глядишь, за ночь уже и рассортировали

их, подобрали по адресам, выставили в затылок. Сцепщик обойдет,

свинтит вагоны - и готов поезд.

Докладывает диспетчеру Сортировочная:

– Принимайте!

– Понято, - отвечает диспетчер.

В дальнюю дорогу вести состав - это уже не "Овечкино" дело. Тут

уж к выходным путям "Щуки" из депо подкатывают. Отцепят составители

"Овечку", взвизгнет она на прощанье и побежит по своим делам. А "Щука"

ответит ей басом и возьмет состав на крюк.

С этой самой минуты попадает состав на график к диспетчеру.

VII

Но плох тот диспетчер, который ничего, кроме своего графика,

знать не знает. Чтобы порядок на линии был, надо диспетчеру иной раз и

самому на линию показаться. Конечно, не во время дежурства - тогда и

на шаг от громкоговорителя не отойдешь. А вот в свободные часы не

мешает нашему брату сесть на паровоз и проехаться по участку.

Проедешься - и сам своими глазами увидишь, почему это сегодня на

Навалочной цистерны три часа под выгрузкой торчали или отчего в Рябово

каждый раз под семафором поезда держат: сигналист ли там зевает, или

дежурный по станции шляпа?

Только лучше всего диспетчеру не с пассажирским, а с товарным

составом ездить. С товарным его меньше всего ждут. Это ему и на руку.

Приедет на место и все как есть увидит, без прикрас.

Я ни одной шестидневки не пропущу, чтобы до Любани не

прокатиться. Зато уж спокоен за свой участок на дежурстве. И Рябово, и

Обухово, и Тосно, и все другие станции не только по голосу теперь

знаю, но, можно сказать, и в лицо.

Запишешь во время дежурства на листок, что тебе твой график

портило - операторов, которые сведения о поездах задерживали,

деповских дежурных, которые тебе паровозы вовремя не подавали, - а

потом и поедешь по душам с ними беседовать.

Помню, как однажды застрял у дежурного на станции Саблино

товарный номер 631.

Шел он с импортным грузом, со станками последней модели для

московского завода "Шарикоподшипник". Станки эти срочно выписали из-за

границы, заплатили за них золотом. В Ленинградском порту при разгрузке

парохода специальный субботник устроили. Тут же на месте в порту

состав сформировали, помимо всякой Сортировочной, и к нам на главную

линию перебросили.

Я его сквозным маршрутом отправил повышенной скоростью - от

Ленинграда до самой Москвы без передышки.

В этот день я как раз на линию собрался. Сдал в восемь утра

дежурство и выехал с дачным поездом.

Приезжаю в Саблино.

Смотрю в окно вагона и вижу: напротив нас какой-то длинный

товарный состав стоит, и на всех вагонах мелом написано: Москва,

Москва, Москва.

Вот, значит, как мой товарный экспресс без передышки идет. Сорок

километров прошел и застрял в Саблине. Всего только шестисот

километров до Москвы и не доехал!

Выскакиваю из вагона (а раньше я и не думал в Саблине выходить) и

бегу искать дежурного по станции. Попался мне по дороге проводник с

московского товарного.

– Почему, - спрашиваю, - стоите здесь?

– Да дежурный отставил.

– Как отставил, зачем?

– Не знаю. Прицепку собирается делать. Вагон тут у него какой-то

с прошлых суток заночевал; и он хочет сплавить его в Любань, пока

диспетчер не хватится.

– Вот как, - говорю, - пока не хватится?

Смотрю - и сам дежурный является. Он из-под вагона вынырнул.

Увидел меня - и чуть было обратно под состав не нырнул.

– Это что, - спрашиваю, - у вас московский отдыхает?

– Московский, - говорит.
– Мы сейчас на выход ему дадим.

– А почему до сих пор не дали?

– Не поспели, товарищ диспетчер, все буксы проверить надо было, а

в трех вагонах даже новую набивку сделать. В Ленинграде вот

недосмотрели, а у нас простой выходит.

– Вот как, - говорю, - значит, Ленинград виноват... А что за

вагончик вы тут к сквозному маршруту прицепляете?

Заморгал глазами дежурный, а я к селектору - ленинградского

диспетчера вызываю - моего сменного.

– Как у вас московский товарный значится?

– На простое в Саблино, - отвечает. - Нагон пара. Высылаю

резервный паровоз.

"Вот, - думаю, - ловкач дежурный. Он, значит, всем по-разному

врет. Мне - что буксы виноваты, а в Ленинград - что машинист пар

нагоняет. Нагоню же я ему пара!"

Выхожу я на перрон, а мой московский уже за семафор хвост

убирает.

Ведь вот как быстро его отправили, или, как у нас говорится,

"вытолкнули"!

Ну и с дежурным этим мы быстро покончили: тоже "вытолкнули".

VIII

Не сразу, конечно, и из меня диспетчер получился.

Помню, привели меня первый раз на диспетчерское дежурство.

Я - старый железнодорожник, насквозь паровозным дымом прокурен.

Октябрьская наша дорога еще Николаевской называлась, еще у нас

орлы двуглавые на билетах печатались, еще генералы в шинелях на

зеленой подкладке управляли дорогой, - а я уже работал. Телеграфистом

на станции второго класса торчал, точки-тире выстукивал за двадцать

пять рублей в месяц. Ну, тогда каждая станция за себя действовала -

без всякого диспетчера. По своему разумению принимала и отправляла

поезда и на запасный путь выкидывала. Да ведь движение-то в сущности

пустяковое было. Стрелочников да путевых сторожей нельзя было и