Избранное

дубля в сражениях. И тогда один из офицеров познакомил меня с тактикой

боя броневиков.

Коротко говоря, машина, на которую, как правило, обрушивается

артиллерийский огонь, вынуждена, уходя от опасности, маневрировать -

взад-вперед, взад-вперед... А как дать задний ход? Не откроешь ведь

дверцу, не высунешься, чтобы направить машину, - мигом подстрелят. И

вслепую, наугад, пятиться не лучше: как раз завалишься в свежую

воронку от снаряда... Так вот, дублированный руль, как обнаружили сами

фронтовики, и спасает их от подобных неприятностей...

Теперь Домокуров огорчился. Оказывается, дублированные рули не на

одной машине. Значит, это уже не решающая примета. Придется выявлять

дополнительные, но сколько их потребуется, где и когда удастся

собрать? Поиск осложняется...

x x x

Профессор возвратился с кафедры на свое место за столом и,

отдуваясь, расправлял бороду.

Председательствующий громко объявил:

– Слово предоставляется заслуженному красногвардейцу, бывшему

командиру бронеавтомотоциклетно-пулеметного отряда при Смольном -

первой советской воинской части - товарищу Быкову Федору Антоновичу!

Зал выразил свои симпатии оратору горячими аплодисментами.

И тут, прокашлявшись, заговорил ветеран у своих плакатов.

– Это правильно доложено... - Послышался его глуховатый голос.
–

В общем и целом... Профессор. - Он стукнул об пол комлем указки, как

бы понуждая себя говорить складнее. Преодолел волнение, речь

наладилась.

В его отряде, как оказалось, среди прочих броневиков "Лейтенант

Шмидт", "Рюрик" и других, числом девять, находился и ленинский

броневик.

– "Двойка"?
– подсказал Фатеев.

– "Двойку" мы аннулировали. В первую же зиму, в Смольном.

Присвоить броневику революционное имя - вот как постановили в отряде.

Принято единогласно. Сами бойцы и название придумали: "Враг капитала".

Красиво этак легло пояском на башню. Суриком пустили: краска такая, на

Семянниковском у судостроителей разжились; что ни буква - жаром пышет!

Команда броневика была из тройки лучших бойцов отряда. Нес он, в

очередь с другими броневиками, караульную службу у Смольного. А народ

в Смольный - рекой.

И каждому хотелось подойти к броневику, прикоснуться к броне и

особенно к башне - той самой...

Караул оттеснял любопытных: "Посторонитесь, товарищи, броневик на

боевом посту. В случае тревоги из-за вас и не развернуться!"

А командир Быков, чтобы разредить толпу у броневика, поднимался

на каменное крыльцо перед входом в Смольный, рассказывал о

революционной истории броневика и отвечал на вопросы слушателей...

– А теперь, - объявил бывший красногвардеец - и голос его

поднялся до пафоса, - не под осенним дождем у крыльца, а выступаю я в

Лепном зале Смольного, и не перед случайными слушателями, а перед

большевистскими делегатами с заводов и перед учеными людьми... Спасибо

товарищу Семибратову, что не забыли о моем существовании!

Переждав аплодисменты, Быков повел деловой разговор. Он

подтвердил слова профессора Фатеева о том, что в машине было двойное

управление.

– И щель была в задней броневой стенке, - добавил он. -

Смотровая. Чтобы водить броневик, когда понадобится, задним ходом.

Фатеев встрепенулся. Громогласно пробасил:

– Мы дрелью щель эту высверлили. Да зубилом вырубали!

А Домокуров строчил в блокноте - такие удивительные новости...

Едва успел записать примету, как уже просится в блокнот другая...

Впервые было сказано, что броневик имел две башни с пулеметами.

Быков развернул плакат со схемой: прямоугольник, в него вписаны

две окружности. Броневик в плане. Веерами показаны секторы огня.

Увлекшись, Быков пустился нахваливать чисто военные, тактические

особенности броневика.

Это на многолюдном собрании было уже лишнее. Семибратов деликатно

направил его мысль в нужную сторону. Попросил Быкова рассказать, как и

где он искал броневик.

Оказалось, красногвардеец шаг за шагом обошел пригородные пустыри

и свалки, потом, расчертив план города на квадраты, принялся шагать по

дворам, обследуя каждый глухой уголок, стараясь не упустить ни

дровеника, ни сарая. Случалось, его останавливали дворники: "Ты что

тут высматриваешь, почтенный?" Сперва он пытался объясниться, но

упоминание о попытке разыскать историческую реликвию только усиливало

подозрение среди дворников: "Вон чем прикрывается бродяжка, что-то

больно грамотный!" - не раз его препровождали в милицию. Там

спрашивали у него паспорт, он предъявлял. Истинным намерениям его в

большинстве случаев верили, но советовали обзавестись документом: мол,

предъявителю сего разрешается поиск в черте города исторического

броневика.

"Предъявитель!
– возмущался Быков. - Я, старый слуга партии, для

них всего лишь предъявитель!" Документа ему, конечно, не выправили -

не существовало официальной формы для такого документа, но Быков

упрямо продолжал хождение по дворам. Постепенно в городе к нему

привыкли. Решили: "Чудак, но человек безвредный. Ну и пусть

развлекается, роется по задворкам!"

Говорил в Лепном зале Быков с умолчанием, иносказательно - видно,

опасался показаться людям смешным. Но выслушали его с уважением и

сочувствием: из рассказа вставал образ человека, самоотверженно и

страстно преданного высокой идее. Больной и почти ослепший, он шаг за

шагом вознамерился обследовать громадный город. "Но это невозможно!