Избранное

слезой. Она отдернула руку и нахмурилась в каком-то суеверном страхе.

Но Сергей не заметил маленького происшествия с каплей. Он любил

эту скульптуру. Мрамор изображал античную сцену: римский воин и его

военная добыча.

Воин, выиграв битву, поспешает восвояси, унося на плече

сабинянку. Пленница в отчаянии, но ей не под силу сопротивляться, и

она лишь простирает с мольбой руки к небу...

– Какая экспрессия! - сказал Сергей. - Правда, хорошо? - И

добавил вкрадчиво: - Я бы не прочь занять место этого воина, -

конечно, если трофеем была бы не сабинянка...

Но девушка намек не приняла. Созерцала статую.

А мрамор вдруг ожил. В глубине его как бы запульсировала горячая

кровь. Руки и лицо сабинянки стали приобретать прозрачность...

– Ах! - отступила Дуняша, но тут же рассмеялась: - Вот баловник!

– И погрозила солнечному лучу.

Некоторая провинциальная наивность в Дуняше забавляла Домокурова,

но и нравилась ему.

x x x

Обширная приемная, переделанная, как видно, из сарая. Домокуров

переступил порог, но все стулья были уже заняты - оставалось

прислониться к стене.

Появление его многих здесь заинтересовало.

Вкрадчивый голос:

– Извините за любопытство, гражданин, вы от какой организации

уполномоченный?

Перед Домокуровым старичок. У старичка ясные добрые, но почему-то

неприятные глаза. Встретившись взглядом с незнакомцем, он переменил

тон.

– Не извольте затрудняться отвечать! У каждого делового человека

своя коммерция. - Старичок даже ладонью заслонился: мол, глух и нем -

вот как здесь заведено!
– А местечко свободное сейчас устроим. Милости

просим в наше общество.

Уполномоченные чинно сидели вдоль стен. У каждого на коленях

портфель - кожаный, клеенчатый или брезентовый.

Внезапно разговоры в приемной оборвались. Пролетел

предостерегающий шепот, все поглядели на входную дверь - и появился

Чугунов. Грузно шагая и пыхтя от усилий, но стараясь держаться

молодецки, Чугунов, не обращая внимания на приветствия, проследовал в

кабинет.

От секретарского стола поднялась солидная дама. Здесь ее

почтительно называли по имени-отчеству: Аделаида Аркадьевна. С папкой

бумаг она отправилась к начальству.

Теперь все лица вслед за нею повернулись к двери, настеганной

клеенкой. Несколько мгновений - Аделаида Аркадьевна вышла из кабинета.

Улыбнулась Сергею:

– Товарищ Домокуров. Пройдите.

Сергей встал, смущенный, не трогаясь с места, развел руками.

Уполномоченные зашумели, требуя соблюдения очереди.

Аделаида Аркадьевна выдержала строгую паузу. Потом сказала:

– Федос Матвеевич сегодня вообще мог бы отменить прием. У него

заседание в исполкоме... Прошу, товарищ Домокуров, не задерживайте...

Сергей оказался в кабинете управляющего. Ступил на ковровую

дорожку.

Федос Матвеевич устремился навстречу гостю.

– Сергей Иванович, голубчик... - радовался он, заключая

Домокурова в объятия. - Пришел-таки, ну, спасибо, спасибо, уважил

друга и наставника. А каким молодцом выглядишь! По-прежнему, видать,

футбол, волейбол, плаванье-нырянье в Неве, а? Одобряю, одобряю... А я,

брат, расплылся. Сердце - и никакой от докторов помощи, ни черта не

смыслят они в своей медицине!

Глубину кабинета занимал письменный стол. Это было нечто

массивное и величественное - как саркофаг. Перед саркофагом наподобие

сторожевых львов кресла. Видать, Чугунов высмотрел в комиссионке -

туда сбрасывали мебель из прежних буржуазных квартир.

– Садись, дорогой, рассказывай. Сколько лет, сколько зим...

Домокуров оперся о львиные лапы - подлокотники у кресла, но не

садился.

– Федос Матвеевич, о себе я, позвольте, уж в другой раз. В

приемной полно людей, и я хотел бы прямо к делу.

Чугунов поморщился:

– А ты о моих ребятах не страдай. Посидят, раз у начальника

гость...

Он запустил руку в саркофаг и поднял за горлышко, держа между

пальцами, как заколотых курят, две бутылки минеральной воды.

Разлил по стаканам. Свой жадно выпил и принялся хвастать:

– Самолично, брат, кую кадры... Уполномоченный у меня - зверь на

работе. Ты не гляди, что с виду они так себе, табунок - вроде как

церковные певчие... Нат Пинкертон на деле, Конан Дойли! Скажи я

уполномоченному, мол, в центре земного шара лом завалялся, слазит и

туда, из преисподней наш товар достанет! Чертей за нос обведет!

Домокуров тут же смекнул свое:

– Федос Матвеевич! Вот бы их пустить...

– Это куда еще?

– Да на поиски броневика.

Чугунов кисло усмехнулся. Помолчал.

– А ты, я вижу, все еще не образумился? Неужто надеешься, как

говорится, сказку сделать былью?

– Да, Федос Матвеевич, надеюсь. - И, выпив свой стакан

минеральной воды, добавил: -Надеюсь также, что вы мне в этом поможете.

– Ладно, просьбы потом, - усмехнулся Чугунов. - А уж коли

пришел...

Он встал, сдвинул на сторону портьеру на стене - и взорам

открылась массивная золоченая рама... А в ней зигзаг на бумажном

листе: график хозяйственной деятельности чугуновской конторы.

– ...Коль скоро, говорю, пришел, то принимай доклад Федоса на

данном этапе. Критикуй, ругай - от тебя, сам знаешь, все снесу!

А на лице - улыбка удовлетворения. И в самом деле - успехи в