Избранное

туда же два круга бикфордова шнура и уже начал мешок увязывать.

– А капсюли с гремучей ртутью? - напомнил комендант. И,

усмехнувшись, добавил: - Или вам не нужны?

В жар меня бросило. Впопыхах не поставил в "Требование" капсюлей.

А без капсюля никакого взрыва не сделаешь!

– Пожалуйста, - взмолился я, - хотя бы две коробочки...

Комендант без слов выдал четыре по сто капсюлей.

Затем предложил мне динамита. А у меня и мешок уже полон: тол,

пироксилин - вещества тоже подходящие, да и аммонал еще... Ладно,

обойдусь и без динамита!

– А у меня динамит конфетками, - сказал комендант.

Тут я, ни слова не говоря, распустил веревки на своем мешке:

какой же подрывник устоит против таких конфеток? Динамит самого

высшего сорта - чистый, светлый, как янтарь. Стакан в патрончики по

сто граммов, и каждый патрон в нарядной хрустящей бумажке.

Ясно, пришлось взять и динамитных конфеток.

Комендант склада предлагал еще пороху. Хороший показал он мне в

бочке порох, крупный, как орехи. И не маркий. Я несколько раз

пересыпал синеватые орешки с руки на руку, поглядел на ладонь -

чистая. А это первый признак хорошего пороха.

Но от пороха я отказался. Мало ли что еще есть на складе! Всего

брать, так и не унесешь. И без того я едва взвалил свой мешок на

плечи.

Выхожу из-под земли, а у склада крестьянские подводы. На передней

– жердина с красным флажком. Это военный знак: "Опасный груз". Красный

флажок обязателен при перевозке взрывчатых веществ. Однако подводы,

гляжу, порожние.

– Сейчас загрузим, - сказал комендант. - Приказано склад

эвакуировать. А взрывчатки видели сколько?

– Вот откуда ваша щедрость!
– пошутил я.
– Все равно вывозить.

Но комендант не успел или не захотел мне ответить. С подвод

сбежались красноармейцы, и он уже раздавал им валенки.

Комендант нарядил со мной сопровождающего с винтовкой.

Чтобы попасть со склада на станцию, надо было пройти через весь

город. Небо на востоке уже начало светлеть, когда я зашагал по улицам.

Ставни домов были наглухо закрыты, нигде не показывался ни один

человек. Прошел квартал, еще квартал... Вот и наши казармы - тоже

вдруг словно вымерли. Только над воротами полощется большой новый флаг

с красным крестом, да в глубине двора струятся дымки наших походных

кухонь: кашевары готовят обед для выступивших на позицию бойцов.

Я шел быстро, прислоняясь временами мешком к заборам, чтобы

отдышаться. Встану и прислушаюсь: как там, на позиции, не завязался ли

уже бой? Но пока все было тихо. Щелкнет вдалеке винтовочный выстрел -

и опять тишина. Разведка работает... Значит, не подобрались еще белые

к городу. Прощупывают нас, остерегаются!

Отдышавшись, я шел дальше.

Но вот наконец и станция. Тусклые стрелочные огоньки на путях,

которые забыли погасить. Непривычно тихо, пустынно. У пакгауза я

увидел паровоз под парами. За ним - другой; оба сцеплены вместе. А

потом - вагоны, вагоны, и не пересчитать сколько! Все чистенькие,

вымытые. На дверях каждого вагона свинцовая пломба. "Наверное, хлеб

нового урожая - в Москву", - догадался я, и при этой мысли в первый

раз за эту несчастную ночь стало радостно на душе... Но где же

бронепоезд? Что-то не видать... Ничего не поделаешь, придется

прогуляться с мешком до пассажирского вокзала и навести справку у

дежурного по станции. Красноармейца я даже близко к мешку с ВВ не

подпускал. Посторонний. Не положено!

Я перебросил мешок с плеча на плечо и зашагал по шпалам.

Скоро из-за мрачных пакгаузов показалось белое здание вокзала.

Эге, да вон и сами железнодорожники!

Тут я отпустил сопровождавшего меня бойца и прибавил ходу.

Чем же они занимаются. Вагон какой-то подогнали к вокзалу -

черный, грязный... Толпятся в вагоне, хлопочут. Уголь, что ли,

нагружают? Но какой же уголь на пассажирском вокзале?

Подойдя поближе, я различил среди железнодорожников чернявого

смазчика. Смазчик, низко перегнувшись через железный борт вагона, с

кистью в одной руке, с банкой в другой, промазывал снаружи ржавые

пятна. Так смазывают дегтем болячки у заезженных лошадей.

Я вошел на перрон и опустил мешок, переводя дух.

– Ну, кончайте свои дела, товарищи. Вы думаете, времени у нас

много? Надо же еще приготовиться. Пошли!

– А куда идти-то?
– сказал смазчик, не отрываясь от дела.

– Здравствуйте... Вы что же, может, и ехать раздумали? - Я

вскинул мешок на плечо.
– Где стоит бронепоезд? Я и сам дойду.

Смазчик перестал водить кистью и поднял на меня глаза.

– Гляньте-ка, ребята, - сказал он весело. - Стоит человек в

воротах, а калитку спрашивает! - Смазчик протянул мне руки. - Давай

багаж. Умаялся ты, я вижу, товарищ, если и бронепоезд не разглядишь...

Я опешил:

– Как? Это... бронепоезд?..

Смазчик покатился со смеху.

"Ах, - думаю, - ты так? Насмешечки... Хорошо же!"

Я подал ему мешок.

Он взял.

– Динамит! - рявкнул я, отскакивая.
– Пошевелись только. Мокрого

места от тебя не останется!

– Что ты!.. Что ты!..
– забормотал смазчик.

– Струсил? То-то, брат. Ничего, подержи, подержи. Привыкай.

Я расстегнул на себе гимнастерку и не торопясь вытер платком

мокрую грудь, голову, шею. Смазчик кряхтел и вращал глазами, не зная,

как отделаться от мешка.

– Ну вот, - говорю, - спасибо, что подержал. А теперь бери мешок