Избранное

хватил кулаком по рукоятке, торчавшей над казенной частью орудия.

Ударил - и с силой потянул рукоять на себя. Из ствола, громыхая,

вывернулся наружу стальной поршень с крупной винтовой резьбой.

Каменотес подпихнул его плечом и отвел вправо.

Блеснул сквозной канал орудия.

Мы все, толпясь, стали в него заглядывать, как в телескоп.

А каменотес тем временем перепрыгнул через лафет и зашел к стволу

с левой стороны. Там, на особом выступе, колонкой возвышался

прицельный прибор, весь из винтов, рычажков, с мелкими, как волоски,

насечками и цифрами. Каменотес прищурился в стеклышко прицела и начал

вращать штурвалы орудия - их было два.

Повертел один штурвал, повертел другой - ствол пушки медленно

отошел в сторону и чуть приподнялся.

– Добра гармата...
– проговорил каменотес, поглаживая бороду.

Он подозвал племянника, велел накинуть на пушку чехол, а сам

присел на лафет. Потом, пошарив в карманах, достал и выложил на ладонь

стальной обломок ножа, какую-то трухлявую губку, камешек-кремень и

коротенькую трубочку-"люльку" с бисерными подвесками.

Набив трубку зеленым табаком-самосадом, старик отошел к борту и

приготовился закуривать. Ему предложили спички, но он спичек не взял и

стал сам добывать огонь.

Задача оказалась непростая. Старик зажал кремень и губку в

пальцах левой руки и с силой чиркнул по кремню сталью. На первый раз

ничего не получилось. Он еще раз чиркнул, высекая искры, еще, и

наконец губка затлела. Тут он помахал губкой из стороны в сторону,

давая разгореться, и с маху сунул ее, как старинный пушечный фитиль, в

свою трубку.

Изо рта его, из ноздрей и из трубки в три струи повалил сизый

табачный дым, сползая по бороде на расшитую сорочку.

Эх, смачно курит! У меня даже слюна навернулась, и я поспешил

скрутить папиросу. Гляжу, и железнодорожники тоже не устояли против

соблазна - все достали табак.

"Дай-ка, - думаю, - уважу старика, попрошу прикурить от его

коптильной фабрики".

Я подошел к артиллеристу и попросил высечь огонька.

Он поглядел на меня, кивнул и с охотой опять полез в карман за

всеми своими приспособлениями. Раздул уголек и протянул мне. Я

наставил папиросу, но тут же повалился на старика, и мы с ним крепко

стукнулись лбами.

"Фрррр!.." - заверещал кондукторский свисток. Дернулся вагон,

лязгнули буфера, и над самым моим ухом рявкнул гудок паровоза.

Тьфу, я даже вздрогнул от неожиданности. Вот медная глотка!

Паровоз подошел вплотную к железному вагону, и нас обдало теплом.

Все поежились, вдруг почувствовав холодок раннего утра, и потянулись к

паровозному котлу, как к печке.

Но тут из трубы паровоза со свистом полетели искры. Мы

шарахнулись, отмахиваясь от них, как от злых комаров.

– Эгей!.. - закричали железнодорожники машинисту. - Прикрой

сифон-то, не сифонь! Здесь ящики, снаряды!

Искры перестали сыпаться. Машинист выглянул из будки и,

разминаясь, сошел на перрон. Я увидел плотного пожилого человека в

фуражке с серебряными галунами, в форменной черной тужурке, при часах.

Цепочка от часов у него висела через всю грудь.

– Ну как, отправляемся? - крикнул машинист, подходя к нам. -

Разрешение есть.
– И он помахал в воздухе зеленой бумажкой.

– Повремени, Федор Федорович, - ответили ему из вагона.
– Не за

нами дело - командира дожидаемся.

– Командира, командира... - проворчал машинист, оглядываясь на

дверь вокзала. - Семеро одного не ждут. А нас тут побольше, чем

семеро...

Я, свесившись с борта, осматривал наш паровоз. Хорошая машина...

Щегольские красные колеса с белым кантиком по ободу, дышла блестят,

все сверкает... На зеленой будке виднелась литера "Н" и номер "333".

Пассажирскую машину отрядили в бой - молодцы железнодорожники! Этот

паровоз уже повезет так повезет!

Тут мне показалось, что за паровозом два тендера.

– Это для чего же, - спросил я проходившего мимо кондуктора, -

тендер и еще тендер?

Кондуктор вынул свисток изо рта.

– Это вагон идет за тендером, - сказал он, - стальной вагон под

зелень выкрашен. Ваши же пулеметчики там едут, с пулеметами.

Бронированный вагон? Вот оно как! Так у нас же целый боевой поезд

составился! Это надо поглядеть...

Я перемахнул через борт, но только разбежался, как меня кто-то

окликнул по фамилии. В дверях вокзала стоял человек в сером

полуштатском френче, с коробкой маузера на боку. Гляжу - это помощник

начальника нашей проскуровской милиции Богуш!

Вот гость еще... Что ему тут надо?

Богуш сразу полез в орудийный вагон. Я поднялся за ним.

– Все ко мне!
– крикнул Богуш, перелезая через борт.

Пока ребята собирались, он мельком взглянул на пушку и на штабеля

уложенных ящиков.

– Здравствуйте, - сказал он, когда все подошли и остановились

перед ним. - Будете исполнять мои приказания. Распоряжением штаба я

назначен командовать этим... - Он оглянулся на паровоз, на задний

вагон, усмехнулся и закончил иронически: - Этим сборным составом.

"Что, - думаю, - такое? Да как же он берется? Ведь тут

артиллерия..." И вдруг я вспомнил, что Богуш артиллерист. Говорили

даже, что он из бывших офицеров, не то штабс-капитан, не то капитан.

Значит, артиллерист опытный. И в службе исправный, это видно по его

милицейской работе: город содержит в порядке, милиционеры круглые

сутки на постах. Что ж, командир неплох! Малость выпивает, но здесь-то