Избранные новеллы

– Катись ты!
– крикнул он старшему.
– Сейчас мы им покажем!

Машина рванулась вперед, старший упал на сиденье. Правое переднее колесо удержалось на дороге, но земля под ним стала оседать.

– Черт!
– выругался младший. Руль вырвало у него из рук.
– Прыгай! закричал он и изо всех сил нажал на тормоза. Но было поздно. Они вцепились в дверцы кабины, послышался скрежет металла, и машина поползла в пропасть.

Люди, бежавшие по дороге, замерли, прислушиваясь. Раздался грохот.

– Прямо в пропасть, - сказал один.

– Смотрите, один лежит на краю - видно, успел выбраться, - закричал второй.

Они приблизились в тот момент, когда старший поднялся с земли. Лицо у него было в крови, в руке он держал нож.

– А ну брось нож!

Он бросил. И упал на колени. Люди подошли к нему вплотную.

– Это не я!
– простонал он.
– Это тот, другой. Не я это.

Один из мужчин присел на корточки возле парня и стал вытирать кровь. Другой подошел к обрыву и заглянул вниз.

– Разбился, бедняга, тут и костей не соберешь!
– сказал он.

– Пока, пожалуй, займемся этим, - предложил его напарник.

Но тут оба одновременно подняли глаза. Перед заграждением резко затормозили две машины. Четверо мужчин, двое из которых - в униформе, выпрыгнули на дорогу. Кто-то крикнул:

– Поймали?

– Один тут, а второй разбился насмерть.
– Человек, стоявший у заграждения, кивнул в сторону пропасти. Было видно, что он здорово расстроен.

– Разбился?
– Один из полицейских подошел к обрыву, покачал головой. Поезжай на почту, позвони, пусть пришлют еще людей. Пока будешь ждать, влезь повыше и посмотри, где он там.

Его коллега отогнал в сторону машину, загораживавшую дорогу, и взял ту, в которой они приехали.

– А теперь поговорим, - склонившись над старшим, произнес полицейский.
– Твое имя, фамилия.

– Это не я! Это не я! Это тот, другой.

– Да-да, к этому мы еще вернемся. Помогите ему подняться.

Они поставили паренька на ноги. Стоять он мог и сам. Из штанов его капало.

– Да ты, парень, никак в штаны наложил!
– Полицейский брезгливо втянул в себя воздух.

– У него нож был, - сказал один из тех, что стояли у заграждения.
– Он угрожал нам.

– Это старший из них, главарь, - добавил второй.
– Вы же слышали по радио.

– Это не мой нож!
– закричал парень.
– Это того, другого.

Младший висел над пропастью, держась за корень. Он изловчился и перехватил его правой рукой. Корень этот тянулся как раз по краю пропасти и немного выдавался вперед, похожий на ручку двери. Младший пошарил ногами в пустоте и обнаружил под собой что-то твердое. Можно встать. Обрыв, выходит, не отвесный. Может, попробовать соскользнуть вниз, подумал он. В этот момент шаткая опора под ним рухнула, и он снова повис, вцепившись в корень ноющими от боли руками. Кровь стекала по ним и капала с локтей в бездну. Он чувствовал, как от виска вниз по щеке к левому уголку рта струйкой течет кровь. Напряжение от того, что он держится на одних руках, постепенно уменьшилось, он просто висел, и все. И вот в такт биению сердца внутри у него зазвучал какой-то молоточек, отбивающий ритм. Вслед за ритмом пришли слова, они отдавались в каждой клеточке его тела:

Там, впереди, небесный рай...

Тут он услышал голоса, доносившиеся сверху.

– Разбился?

И потом тихий голос своего приятеля:

– Это не я...

Он слышал, как взвизгнули тормоза. Что там происходит?

И снова голос его товарища:

– Это не я, это не я, это тот, другой.

И чуть позже опять:

– Это не мой нож. Это того, другого.

Паренька так и передернуло. Почта! Кто-то сказал "почта"? Он плохо различал чужие голоса, только знакомый ему голос товарища слышал отчетливо. Но кто-то же действительно произнес слово "почта". А что-то внутри него продолжало отбивать ритм, который проникал всюду - в голову, в ноги, безжизненно висевшие в пространстве, - весь он был как огромный барабан. Он снова попытался отыскать опору. Камни осыпались. Может быть, разжать руки? Под ним песок и мелкие камни. Он мог бы разжать руки и соскользнуть вниз, потом, может быть, выбраться наверх. Казалось, что руки, на которых он висит, вовсе не его. Глухой барабанный бой наполнял все тело - все, кроме рук. Барабан снова и снова отбивал один и тот же ритм, сопровождаемый одними и теми же словами: Там, впереди, небесный рай...

Вслед за словами в памяти его возникла картина: длинный зал, такой длинный, что ему не видно конца, похожий на бар, за углом его дома, но только нарядный, сияющий хромом и никелем и очень большой. Стены зала теряются вдали, в бесконечности, из музыкальных автоматов несется музыка. Она разливается, нет, вливается в него искрящимся потоком звуков.

В бесконечном разнообразии на все голоса повторяется: "Там, впереди, там, впереди..."

И отовсюду - громким, торжествующим смехом - в ответ раздается: "Небесный рай!"- как звук фанфар, возвещающих победу.

– Пошел ты к черту, так и знай!

Нет, он не произнес этих слов, но его дыхание подчинилось их ритму. Слова остались непроизнесенными, но мысленно он повторял их снова и снова, потому что они вдруг обрели для него смысл:

Небесный рай, небесный рай,

Пошел ты к черту, так и знай!

В голове у него прояснилось. Он продолжал висеть над пропастью. Наверху все затихло. Только, кажется, отъехала одна машина, потом другая. Точно он сказать не мог. И вот наступила тишина. Никаких голосов, никаких звуков.

– Пора, - сказал он громко и собрал последние силы. Но оказалось, что все они ушли на одно это короткое слово - "пора". И он все висел и висел над пропастью. Бережно проглотил немного собственной крови - может быть, это поможет ему? Он весь напрягся. Все его существо стремилось к одному: соскользнуть, прыгнуть вниз и там отдохнуть, распластавшись на земле, потом отползти и уже тогда бежать, бежать или драться, но только не сдаваться, не сдаваться ни за что. Отлично. Он сделает это!

Все его тело замерло в ожидании. Он сосредоточился и разжал руки. Коленями почувствовал, что упал на что-то твердое. Он лежал на земле и отдыхал. Лежал ничком. Никаких голосов, никаких шагов, никого. Он приподнялся и пополз. Одолел несколько метров и лег на землю, долго не мог отдышаться и опять пополз. Он полз как змея, бесшумный, невидимый в высокой траве. Он продвигался к дороге осторожно, сберегая силы. Он был похож на затравленного зверя.

Да, он был зверем. Рука наткнулась на что-то острое. Нож. Он потрогал его левой рукой и, все так же лежа на земле, переложил в правую. Вот теперь - пора! Сейчас нужно подняться и бежать. Он медленно выпрямился, сжимая нож в правой руке. Будь что будет! Он уже не зверь. Он - нож. Весь он, все его существо - острый нож! Пора!..

Голос, низкий мужской голос над ним:

– А теперь ты. Как тебя зовут?

– Рогер.

– Брось свой нож.

Нож падает.

– Сколько же тебе лет?

– Четырнадцать.

Паспорт. Перевод В. Смородского

Сдвинув очки на лоб, контролер стал разглядывать паспорт человека, который стоял в очереди передо мной. Затем вернул очки на прежнее место и посмотрел на самого человека.

– Но ведь это не вы, - сказал он.

Кожа на затылке у стоявшего впереди тучного человека дернулась чуть ли не как у лошади, отгоняющей мух. Мне хорошо был знаком этот затылок. Десять часов подряд он маячил передо мной в самолете. Люди сзади в очереди начали притопывать от нетерпения. Очевидно, им тоже порядком надоели затылки их спутников.