Избранные произведения в трех томах. Том 3

И без этого наставления ты еще с детства знал о существовании папского государства, или Церковной области, которое было уничтожено в 1870 году и в память о котором пятьдесят девять лет — до муссолиниевских времен — в альбомах филателистов хранились почтовые марки с изображением скрещенных ключей. А в муссолиниевские времена, в 1929 году, папское государство по договору папы Пия XI с фашистским правительством Италии было восстановлено; правда, уже не на территории в шестнадцать тысяч квадратных миль и не с населением в три миллиона человек — всего только в сорок четыре гектара площадью; но все же оно возродилось, это страшное государство с населением в тысячу человек.

Знал ты о нем по книгам, по литературе, по рассказам. А тут, через косноязычный путеводитель, составленный под редактурой кого–нибудь из святых отцов Ватикана, ты начал вплотную приближаться к мощным крепостным стенам из камня, за которыми на римской земле лежат отчужденные папские владения.

Был канун пасхи. Итальянские католики готовились к большим торжествам. В церквах, где, по обычаю, драгоценные живописные полотна уже затянула темная ткань, шли богослужения, пахло курениями, дымом свечей. По старому римскому мосту мы ехали в район за Тибром. Справа над речным берегом подымались стены массивного каменного цилиндра, над которым летела фигура ангела из бронзы. Страшный замок Святого Ангела, когда–то мавзолей, сооруженный для себя императором Адрианом, позднее крепость, а еще позднее папская тюрьма, о чем, кстати, в благочестивом путеводителе не сказано ни слова. Каких только человеческих трагедий не были свидетелями ступени спиральной лестницы, идущей внутри стен цилиндра, своды и стены подвалов для зерна и масла, превращенные папами в глухие застенки, в каменные мешки! Сколько жизней пожрала круглая мышеловка, осененная крыльями ангела, почерневшего от преступлений, какие творились под его крылами! Вспоминаешь рассказ Бенвенуто Челлини, славного искусника–ювелира и скульптора, о том, как гноили его тут по приказу одного из кровожадных пап, о том, как, задумав бежать, спускался он однажды с этих стен на скрученных из простыней жгутах, как сломал во мраке ногу, разбил голову и, искалеченный, полз к паперти еще не достроенного в ту пору собора Святого Петра, как затем снова гноили здесь создателя «Персея», как травили его сулемой, били, мучили, во что бы то ни стало желая отправить на тот свет.

Ни о чем подобном нет ни слова в рекламе Ватиканского государства. «Дом Отца является домом для сыновей!»

Отцы! В базилике Святого Павла весь храм внутри опоясывает фриз, и на нем плечом к плечу, начиная с мифического апостола Петра, которого церковники объявили в свое время первым римским епископом, размещены круглые медальоны–портреты всех существовавших двухсот шестидесяти двух пап. Успели сюда поместить уже и Пия XII. (Галерея эта рассчитана, кстати говоря, так, чтобы быть заполненной до 2000 года; двенадцать мест тут еще свободны; одно из них, двести шестьдесят третье, уже предназначено ныне здравствующему Иоанну XXIII.) Если взять в руки хроники и пройти с ними вдоль вереницы портретов, то среди обладателей благообразных поповски–постных физиономий обнаружишь и отравителей, и скотоложцев, и морского разбойника, каким до папства был некий Иоанн XXIII, от которого в связи с тем, что его турнули в свое время с папского трона и предали анафеме, нынешнему папе — кардиналу Ронкалли, по словам одной молодой итальянки, «остался свободный номер»; увидишь тут авантюристов всех мастей, таких даже, что пролезали в папы через постель всесильных римских куртизанок; встретишь чудовищ разврата наподобие папы Александра VI, вышедшего из страшного рода Борджиа. Кто не знает имени Лукреции Борджиа, которая была и дочерью и любовницей этого «папы» и одновременно, с папиного благословения, грешила и с собственным братцем Чезаре Борджиа! Таких пиров и гульбищ, какие устраивал Александр VI вместе со своими детками, не знали, пожалуй, и самые разгульные владыки Древнего Рима. В одном из дневников того времени рассказано, как после обеда свечи в серебряных подсвечниках со стола были поставлены на пол, как меж ними были разбросаны каштаны и нагие блудницы, встав по–скотски на руки и на ноги, перешагивая через подсвечники, подбирали каштаны ртом. Чем не картинка, подобная той, что мы видели в фильме «Сладкая жизнь»! Блудницы бродили нагишом меж свечами, а папа и его детки — герцог Чезаре и донна Лукреция — присутствовали при сем и наблюдали сие.

Святые Отцы! Папа Мартин V, зовя свое Христово воинство на истребление гуситов в Чехии, вопиял: не щадите людей, не жалейте крови! Помните, что нет жертвы более угодной богу, чем кровь его врагов. Действуйте мечом, а если вам не удастся открыто поразить виновных, пользуйтесь ядом. Сожгите все города, пусть огонь очистит проклятую страну еретиков. Пусть на деревьях будет повешенных больше, чем листьев в лесу!

Вот вам и никакой государь не «близок так» к своим подданным «по своему отеческому благоволению и бескорыстной любви»!

Торквемада, правда, не в Италии, а в Испании, но являясь князем той же католической церкви, за семнадцать лет своей «деятельности» сжег живьем на кострах более десяти тысяч человек, конфисковал все их имущество, побросал в застенки до ста тысяч человек. Получивший за великие преступления перед человечеством титул «Великого», он давал такие «инструкции» церковным мастерам заплечных дел: «Если против обвиняемого, который отрицает свою вину, имеется полудоказательство, он должен быть вторично подвергнут допросу; если он во время пыток сознается, то осуждается как еретик, у которого вырвали признание; если он после пытки берет назад свое признание, он вторично подвергается пытке».

Папы, полный титул каждого из которых: «Викарий Иисуса Христа, преемник князя апостолов, верховный священник вселенской церкви, восточный патриарх, примас Италии, архиепископ и митрополит римской провинции, монарх государства Ватикан», эти живые наместники вознесшегося на небо бога–сына, его земные заместители, утверждавшие и благословлявшие подобные звериные «инструкции», насаждали инквизицию всюду, куда только проникала рука католической церкви, рука Ватикана.

До христианства не было на земле такой человеконенавистнической религии, такой свирепой и нетерпимой. Люди в Древнем Египте, в Древней Индии, в Древнем Китае поклонялись божествам, в которых они олицетворяли силы природы. Боги «помогали» людям в их земной жизни. У богов просили хлеба, счастья, удачи на охоте и на войне; просили у них дождя или солнца, вымаливали хорошую жену.

Было немало богов у древних греков и древних римлян. У первых во главе когорты богов стоял Зевс, у вторых — Юпитер. И тот и другой были громовержцами, довольно–таки суровыми владыками неба, но они если и карали, то карали сами, своими громами, а не требовали, чтобы, клянясь их именем, люди жгли друг друга на кострах и мучили бы в застенках инквизиции. Гефест греков был трудовым богом, он, как истый кузнец, имел мастерские, орудовал клещами и молотами, кувалдами и наковальней. Это был бог кузницы и кухонного очага, Одна из популярнейших богинь того времени, Афина, тоже трудилась не покладая рук. Люди верили, что она изобрела гончарный круг и сама же изготовила первые глиняные кувшины, что она дала плотникам и каменщикам наугольник, что она покровительствовала древним металлургам и литейщикам. Бесконечно много добрых дел числится за богиней Афиной.

Пока не было касты жрецов, не было и богов, требующих крови. Жрецы, попы сделали из религии бизнес. Бизнес надо было охранять — значит, жечь, давить, резать инакомыслящих. «Великий инквизитор» Торквемада делал это отлично. Отлично это делали и папы в Риме. Даже и сейчас, когда костры инквизиции отошли в прошлое, страшен замок Святого Ангела, который мы увидели из окон автобуса на берегу Тибра,

После его угрюмых стен вид обширной, обнесенной колоннами площади перед собором Святого Петра возвращает тебя из средневековья к жизни и свету.

В тот солнечный день, когда мы прошли через колоннаду на площадь, она кипела народом. Толпы богомольцев поднимались по широчайшим ступеням к входу в собор. Богомольцев были тысячи, их прибывало и прибывало, потому что в тот день в праздничном богослужении должен был участвовать сам папа.

Люди всходили по ступеням к соборным дверям, их там тщательно осматривала стража в старинных треуголках и с палашами в блестящих ножнах — дабы в храм божий не проникли «подданные Отца», одетые излишне легкомысленно: слишком пестро или слишком оголенно. А рядом с лестницей, левее ее, у ворот, ведущих внутрь Ватиканского государства, опираясь на алебарды, стояла другая стража, в еще более допотопных одеждах — в сине–желто–красной полупарадной форме, эскизы которой, как утверждает молва, более чем четыре века назад игриво набросал на бумаге великий Микеланджело.

В эти ворота и в другие, справа, входили пешие из числа той римской знати, которая участвует в торжественных выходах пап, проскальзывали длинные роскошные автомобили. Все они исчезали в загадочных недрах Ватикана.

Этажи ватиканских дворцов теснились справа и слева от собора. Я искал глазами ту знаменитую трубу, из которой во время заседаний очередного конклава, избирающего нового папу на смену умершему, идет черный дым, пока папа еще не избран, а когда папа наконец избран, черный дым сменяется белым.

Последний раз дым здесь пускали в октябре 1958 года, когда, похоронив Пия XII, возводили на папский престол кардинала Анджело Джузеппе Ронкалли. Пий XII, до папства — кардинал Эудженио Пачелли, происходил из богатейшей семьи итальянских банкиров; с 1917 по 1929 год он прожил в Германии, будучи там папским нунцием. Из Германии любострастный поп вывез, в молодости смазливенькую, монахиню Пасквалину Ленхорт, которая бессменно, бок о бок, провела возле кардинала, а затем и папы более сорока лет то ли в должности экономки, то ли в качестве секретаря — «компаньонки». Патриотка Пасквалина и в Ватикане оставалась верной своему фатерланду; всем, чем могла, она содействовала тому, что, став в 1939 году папой, Пий XII неоднократно — и словом и делом — выражал свои симпатии гитлеровской Германии. Верная Пасквалина проводила своего «папу» и в могилу.