Избранные произведения. Том 1

— Вы молоды. Не вы лично — ваше человечество. Вспомните термин «звездные войны», не раз обыгранный вашей литературой. Идеи земных писателей не отличались разнообразием: земляне воевали с другими звездными расами за свое господство или против господства других. На самом деле звездные войны не столь примитивны, как их представляли люди. Нет врагов и друзей — есть партнеры по торговле. Разве в вашей истории не было таких примеров? В двадцатом веке с Гитлером воевали все: Советский Союз, Европа, Америка, а за спинами политиков шла торговля. Капитал не имеет границ, это доказано историей многих цивилизаций, ваша — не исключение.

— И что же вы продаете?

— Еще не догадались? Сферу, конечно. Ее первооткрывателями являются разведчики цивилизации с планет альфы… э-э… неважно, они же и являются Продавцами, привлекшими меня к сделке. Я нашел Клиента, который хотел бы приобрести право на владение Сферой, и теперь осталось лишь передать ее будущему хозяину.

— А мы, следовательно, мешаем…

— Верно… Пока я искал Клиента, вел с ним переговоры, в Сфере появились вы, пришлось отстаивать право на продажу.

— Такими средствами? Вы что же, имея такие возможности, не могли выйти на руководство Земли и объяснить ситуацию?

Гриффит засмеялся.

— Типичная реакция землянина. Экая вы интересная космонация, нация филантропов и мечтателей. А как хорошо все шло в двадцатом веке: военный паритет, устойчивая конъюнктура войны и капитала, великолепный цинизм власть имущих… До сих пор не пойму, что позволило человечеству объединиться, преодолеть барьер социального роста? Нелогично. Неестественно. Противно! Вот, например, мир моего Клиента — вашего соседа, кстати: вышел в космос, но до сих пор разделен на два лагеря и продолжает гонку вооружений. Какая благодать для торгового партнерства! Представьте, что одна из сторон завладевает секретами Сферы…

— Война на уничтожение другой стороны?

— Вовсе нет. Зачем же нам терять Клиента? Мы просто предложим другой стороне нечто эквивалентное, и так без конца…

Калашников едва сдержался, чтобы не выругаться. Теперь он смотрел на Гриффита с отвращением.

— Вы еще более интересная космонация, господин дилер. Уродливей отклонения эволюции разума я еще не встречал. Ну да ладно, мы до вас доберемся и потолкуем о моральной стороне вашей деятельности. А ваш Клиент случайно не Орион?

— О! Догадались! — Гриффит два раза хлопнул в ладоши. — Знаю, что вы уже и туда добрались. У вас тоже отличная разведка, почти как у Продавца! Если бы не прискорбное столкновение из-за объекта продажи, мы бы поладили.

— Вряд ли. Вы хорошо знаете нашу историю, науку и технику, но плохо знаете нас самих. Иначе не стали бы добиваться цели теми средствами, которые заставляют человека бороться до конца.

Гриффит слегка поморщился.

— Снова вы оперируете тем, чего нет. На Земле уже были времена, когда цель оправдывала любые мыслимые средства. Хотите примеры?

— Были, — кивнул Калашников, обретая былую уверенность. — Концлагеря, атомная бомбардировка Хиросимы, авторитарные политические режимы, геноцид, государственный терроризм, массовые убийства ни в чем не повинных людей — всегда находились те, кто оправдывал эти «средства» целью, мировым господством или «подлинной демократией». Но вспомните, чем это заканчивалось… — Калашников заторопился, заметив гримасу нетерпения на лице Чужого. — Наш спор схоластичен и ни к чему не приведет. Последний вопрос: что является товарным эквивалентом вашего обмена с партнерами? На Земле для этого служит золото — металл, имевший промежуточные формы: деньги, валюту.

— Для каждой цивилизации валюта разная. Для нынешнего Продавца — это энергия, необходимая для непрерывной экспансии в пространстве, для Клиента — технология, способная сломать военное равновесие в его пользу, но самым ценным эквивалентом во Вселенной, ее главным капиталом является… жизнь! Да-да, вы, люди, к моему удивлению, правы, хотя и возвели жизнь в ранг романтически возвышенного абсолюта. Вот цель, для которой мы способны оправдать любые средства! Скажите откровенно, разве вы колебались бы, если бы вам предложили бессмертие духа? Тело — лишь оболочка, сосуд для души, его можно менять бесконечно. Вы отказались бы от власти более могущественной, чем власть любого правителя в прошлом на Земле? Отказались бы стать равным богу для любого уголка Вселенной?

Калашников, улыбаясь, смотрел на Гриффита. Ненависть и презрение ушли, уступив место жалости. Чужой умолк, вопреки страсти, прозвучавшей в голосе, оставаясь холодным и недобрым. От него исходила волна скрытой угрозы, напряжения и ожидания.

Он не чувствует себя хозяином положения, подумал Калашников, хотя может пристукнуть меня в любой момент. Знать бы, когда наступит этот момент?.. Что делать? Потянуть время? Не даст ведь, подлец. Или попытаться пригрозить? А не удастся — сыграть на страхе.

— Еще вопрос: почему бы вам не продать Сферу нам, землянам? Если Продавцу нужна энергия…

— Хорошая мысль, но у нас свой кодекс чести. Я уже договорился с Клиентом, он согласен заплатить и мне, и Продавцу. Да и не заплатите вы ту цену, на которую согласился Клиент.

— Почему же Продавец не может сам, без посредников, продавать свои находки?

— Цивилизация Продавца вырождается, пик ее могущества в далеком прошлом — сто миллионов лет назад, и представителей этого племени бродяг осталось совсем немного. Им некогда заниматься торговлей.

— Какой глубокий регресс! — прошептал Калашников, не сдержавшись. — Никто из нас не мог и представить, что контакт с цивилизацией, вышедшей в космос раньше человека, сведется к элементарной математической модели на уровне школьной игры! О великий Космос, ты устроен гораздо проще, чем наш ум, если мы принимаем извращенную логику дряхлой нации за суперэтику сверхинтеллекта…

— Что вы там бормочете? — Гриффит подозрительно впился взглядом в глаза Калашникова, подозвал помощника. — Что с ним? Действие наркотиков? Что ты ему вколол?

— Транквилизатор и эйфородинитрил. Он уже давно должен быть в трансе.

— Добавь что-нибудь из своего арсенала.

Калашников не двинулся с места, когда робот подошел к нему с кубиком пневмошприца.

— Знаете, — сказал он, — я бы на вашем месте не торопился. Вы так цинично откровенны со мной, что, боюсь, неправильно оцениваете ситуацию.

Робот примерился к шее Саввы, в то же мгновение тот отбил руку, с силой ударил противника коленом в живот, одновременно поворачиваясь влево, и его локоть с глухим звуком врезался в шею биокопа, словно по кожаному мячу ударил.